Виталий Полупуднев - У Понта Эвксинского (Том 2)

• Название: У Понта Эвксинского (Том 2)
• Автор: Виталий Полупуднев
• Жанр: История

---

Фарзой всю зиму работал в кузнице до полного изнеможения, ел два раза в день ячменный хлеб и вонючую рыбу. Никогда с него не снимали цепей, а на ночь надевали дубовую колодку. До утра он мучился на земляном полу возле горна, стараясь устроиться поудобнее и уснуть. И если засыпал тяжелым сном, то нередко его отдых неожиданно прерывался ругательствами хозяина и ударами палки.

Одет он был хуже всех - в безрукавку из вытертой и пропотевшей конской шкуры, снятую с покойного раба-кузнеца, которого он сменил. Несчастный страдал язвами и гнойниками по телу. Дух его одежды вначале вызывал у Фарзоя тошноту и даже рвоту, князю казалось, что рядом с ним продолжает гнить и смердеть труп умершего. Но со временем Фарзой перестал обращать внимание на это тяжкое зловоние, как и на то, что все окружающие морщили носы и спешили отвернуться и сплюнуть, если оказывались рядом с ним.

Сколот-Фарзой с удивительной стойкостью переносил все невзгоды. Тело его стало худым и жилистым, мышцы, несмотря на плохую пищу, выпятились и окрепли. Он бил молотом с силой и выносливостью настоящего кузнеца. Даже находил смутное удовлетворение при виде того, как раскаленный кусок железа расплющивался и вытягивался от его усилий, приобретая то вид боевого клинка, то наконечника для копья или съемного сошника для деревянного плуга.

Один из невольников, грек по происхождению, однажды сказал ему:

- Сам Гефест видит твое старание и, поверь, наградит тебя! Подземный бог, как и ты, работает в поту и копоти, спит, подложив под голову молот, и никогда не моется. Он кует Зевсу громовые стрелы!

- Кому же я кую громовые стрелы? - хрипло спросил Сколот, сопровождая свой вопрос рычанием, подобно барсу, пойманному в тенета.- Уж не Митридату ли?.. С большой охотой я расплющил бы головы и ему и его воеводе Диофанту!

Эти слова дошли до ушей понтийского стратега и стоили Фарзою дорого. Но он без единого стона перенес все удары сыромятного бича, что прогулялся по его спине. Его выдержка вызвала изумление среди рабов. Последние шептались между собою о том, что стойкого раба Сколота окружает какая-то тайна.

- Сколот - не простой раб. Он за что-то наказан Диофантом. Но кто он - неизвестно.

Только Пифодор с его способностью узнавать чужие тайны проведал, что Сколот и Фарзой одно и то же лицо, и сообщил об этом Табане.

Перед самым отплытием, когда гребцов только что приковали к веслам, кривой надсмотрщик без причины стал придираться к рабам, кричал и размахивал бичом. Ударил и Сколота, но тут же наклонился и шепнул ему:

- Госпожа Табана помнит о тебе и хлопочет о твоем освобождении!

За эту фразу надсмотрщик получил десять серебряных монет от неизвестного человека.

Вот эти-то десять слов оглушили Сколота словно обухом. И сейчас, откидываясь назад с веслом, он упорно думал о сказанном. Табана хлопочет! В этом было много радостного, волнующего. Но как она хлопочет о нем? Возможно, пытается выкупить его за деньги? И он, бывший князь, теперь же грязный и вонючий раб, сойдет с корабля, чтобы сменить одного хозяина на другого. Выкупленный на женские деньги пленник!.. И сразу рисовалась картина. На берегу стоит красивая вдова с темными глазами в окружении разодетых и веселых друзей и слуг. Она платит золотые деньги, взамен которых кривой надсмотрщик выгоняет его из темного гребного гнезда на ярко освещенное место. Грязного, заросшего волосами и бородой, с руками, скрюченными от мозолей. А главное - раба. Человека, что не сумел удержать свою свободу, стал презренным гребцом-невольником. Вымыть тело и сбрить бороду легко. Но кто снимет скверну рабства?.. Никто и никогда! Рабское клеймо можно смыть лишь большой кровью, в борьбе за свободу, убив или пленив своих хозяев, разгромив их охрану! Выкупленный же раб лишь меняет своего хозяина. И разве не будет он чувствовать себя невольником Табаны, если получит свободу ее стараниями и за ее деньги?.. Возможно, она очень хочет видеть его свободным, не исключено, что чувствует к нему страсть.

Это не диво. Богатые вдовы нередко покупают себе молодых рабов и сожительствуют с ними. Но удовлетворит ли его доля наложника, купленного за деньги?

От этих мыслей Фарзоя бросало в жар. Он начинал потеть, грязные струйки бежали по телу. Безрукавка покойного кузнеца размокала, и отвратительный сладковатый дух разлагающегося трупа отравлял воздух вокруг, даже проникал на палубу.

Диофант, вышедший из каюты посмотреть на море, покрутил носом, сморщился.

- Откуда это пахнет падалью?.. И кажется, падалью человеческой!

Бесс поклонился и доложил, что зловоние исходит от самого сильного гребца под палубой - Сколота.

- А,- улыбнулся Диофант,- от Сколота? Это хорошо!.. Что же от него так дурно пахнет? Или он неопрятен, а может болен?

- Воняет его одежда, надетая на него по твоему указанию, стратег. Это безрукавка, снятая с мертвого раба, того, что страдая при жизни дурной болезнью.

Диофант еще шире улыбнулся, вспомнив это. Он был в хорошем расположении духа.

- Верно, я помню,- кивнул он головой.- Этому рабу суждено умереть у весла!

В то же время, высказывая такое суровое определение, Диофант не оставил мысли о том, что Фарзой смирится, попросит у него милости. Тогда князя-раба можно будет использовать как смелого воина. Но, разумеется, не в Скифии. На родине таких рабов не оставляют. Фарзой родовой князь, царский родич и известен как враг Гориопифа, одного из правителей покоренной страны.

Фарзой продолжал потеть от волнения и работы и клялся мысленно, что никакой выкуп не заставит его стать рабом вдовы, хотя бы и под именем свободного. Лучше вечно грести веслом и носить грязную безрукавку, чем испытывать позор в роли раба, выкупленного бабой! Лучше рабство и смерть, чем позорное освобождение!

- Эй, Сколот,- негромко предупредили его товарищи,- ты слишком спешишь и нарушаешь общий порядок работы!

Фарзой пришел в себя. Оглянулся, вздохнул. До его ушей донеслись отрывистые фразы о том, что в море показался пиратский корабль.

- Говорят, грек беглый набрал отряд из тавров и промышляет разбоем в здешних водах.

Кто этот грек? Возможно, Пифодор?.. Сколот, не переставая грести, широко открыл глаза. Если это так, то родосец молодец! Он сумел пробраться к таврам, отремонтировал "Евпаторию", снарядил ее для опасного морского промысла и теперь гуляет по зыбким волнам Понта Эвксинского, собирает урожай там, где не сеял! Теперь предприятие пронырливого грека показалось князю в ином свете. А сам Пифодор предстал перед ним смелый, свободолюбивый человек. О, как хороша ты, свобода!..

Рабский ошейник стал душен, цепи обжигали руки и ноги. Все существо запросило одного - свободы! Свободы дикой, пиратской! Не купленной за золото по женской прихоти! Жажда борьбы вспыхнула в груди. Вот бы раскроить голову Диофанту острым мечом! Он уже видел мысленно, как падает перед ним на палубу ненавистный сатрап, кровь врага стекает в море. Эх!.. Все мысли и чувства Фарзоя устремились вперед, в привольные степи, где скачут на конях всадники, мелькают в воздухе стрелы, мечи и копья. Вперед!.. В войне рождается горделивое сознание собственной силы. Свободу не выпросишь и не купишь за деньги. Ее надо завоевать в кровавой борьбе!

- Слушай, Сколот, - недовольно, с раздражением замечают гребцы, ты опять начинаешь сбиваться! Что с тобою? Ты хочешь, чтобы всех нас наказали?

Надсмотрщик уже тут. Он ругается, щелкает бичом, грозится всех перепороть и оставить без еды до утра. Жгучие, как раскаленное железо, удары крученой сыромяти словно вспыхивают на спине яркими огнями, прогоняют душевное отупение, заставляют выпрямиться от боли, ощутить ненависть и ярость. Это делает работу спорее. Не имея возможности избегнуть ударов или ответить на них дракой, гребцы всю силу своей озлобленности воплощают в работу.

"Злой раб лучше работает", - утверждают рабовладельцы и не скупятся на удары и наказания.

Когда надсмотрщик уходит, все начинают ругаться, выражая свое недовольство поведением Сколота. Никто не смеет ударить его, зная, что этот раб обычно работает лучше многих, но не прощает обид, а на удар отвечает ударом.

Мерно вздымаются весла, мерно опускаются в серые волны, еще ледяные, не прогретые весенним солнцем. Корабль ходко плывет, удаляясь от Херсонеса. Таврские горы маячат слева. Море пустынно и своей подвижной однообразной поверхностью нагоняет на душу уныние.

Диофант уходит в каюту. Он садится за стол, играет в Бритагором в кости и пьет вино.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ЦАРСТВО РАБОВ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

КУПЕЦ ХАЛАИД

1

Еле теплится светильник, наполняя комнату слабым, трепетным светом. Выступают на стенах полинялые фрески. Кажется, что море, изображенное художником, волнуется. По нему скользит быстрый корабль аргонавтов. Язон стоит на носу судна и смотрит, как волшебная птица Алкион вьет гнездо на морской волне, словно стараясь показать смелому искателю золотого руна, что стихия спокойна и его плавание будет благополучным.