Елена Ильина - Обыкновенные девчонки (сборник)

• Название: Обыкновенные девчонки (сборник)
• Автор: Елена Ильина
• Жанр: Детская проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-06956

В книгу вошли две повести Е. Ильиной — одна о мирном времени, другая о войне. Разные герои, разные судьбы, но как похожи их характеры — они искренние, честные, они умеют преданно любить и верят в настоящую дружбу.

---

Бабушка торопливо вынула из рук у Миши коробочку и отставила ее подальше.

— И что ты, Сереженька, привозишь домой всякую дрянь! — сказала она. — Давай-ка я лучше выброшу этого твоего кураката.

— Что ты, бабушка! — с возмущением сказала Катя. — Разве можно выбрасывать такие редкости? Их же в Москве нет!

— И слава богу, что нет.

— А как же наука? — спросила Катя. И, не дождавшись ответа, прибавила: — И потом, бабушка, он же сушеный! Его даже можно в руку взять. Да, папочка?

Отец засмеялся:

— Да, сушеные каракурты не кусаются. Но в руки брать его все-таки не стоит. А то еще, чего доброго, у него отломаются лапки, и он больше не будет годиться для науки.

Он достал из чемодана какой-то белоснежный камень, как бы спаянный из крепких, блестящих кристаллов. Кристаллы громоздились в беспорядке один над другим.

— Какой красивый! — сказала Катя. — Дай мне подержать, папочка!

— И мне! И мне! — закричал Миша и выхватил у Кати из рук белый камень. — Тяжелый! Это что такое, папочка? Просто камень?

— Каменная соль, — сказал папа. — Галит называется.

— Соль? И она соленая?

И прежде чем папа успел ответить, Миша лизнул камень и с удовлетворением сообщил всем:

— Очень соленый.

Бабушка со вздохом отняла у него и эту диковинку:

— Всего не перепробуешь, Мишенька.

В эту минуту папа порылся в чемодане и вынул что-то завернутое в полосатую, серенькую с голубым, материю.

— Вот смотрите, — сказал он и, развернув сверток, достал оттуда череп какого-то хищного зверька с острыми клыками.

— Тоже каракут? — спросил Миша.

— Нет, Мишенька, не каракурт, а особая порода степного хищника. Родственник нашего волка.

— Так ведь волк большой?

— Ну а этот — маленький.

— Постой, Сережа, — вдруг сказала мама, приподнимаясь с места. — А во что ты завернул этого своего волчонка? Что-то знакомое…

— Понимаешь, Иринушка, — сказал виновато папа, — совершенно не хватило упаковочных средств. Пришлось оторвать…

— Рукав от рубашки! — с упреком сказала мама. — Так ты бы уж лучше от нижней оторвал, а это ведь верхняя и еще совсем хорошая!

— А ведь правда, — сказал папа. — Не догадался. Да разве это такая беда? Подумаешь — рукав! Ведь его и назад пришить можно. Еще крепче будет.

Мама с бабушкой переглянулись и почему-то обе засмеялись.

— Смейтесь, смейтесь, — сказал папа. — Посмотрим, что вы сейчас скажете.

И он достал из другого оторванного рукава три плоские чашки без ручек. Одна оказалась с трещиной.

— Ох, — сказала бабушка, — три чашки вез и то не довез. Надо было их в мягкое уложить.

— Нет, — сказал папа, — эту я уж такой и купил. С трещинкой.

Бабушка покачала головой:

— Ох, горе-покупатель!

Но мама почему-то обрадовалась. Она поставила в ряд на стол все три чашки и стала их разглядывать, то отодвигая, то придвигая к глазам.

— Вот за это спасибо! — сказала она. — Молодец! Просто молодец. Какой рисунок чудесный. А эта пиала с трещинкой — прямо чудо! Лучше всех. Так мне это пригодится!

— Для эскизов, мамочка? — спросила Катя.

— Ну конечно!

— Ага! — сказал папа. — А вы еще меня ругаете, что я недогадливый.

— Нет, ты очень догадливый! — убежденно сказала Катя. — Правда, мамочка?

— На этот раз — правда.

— То-то же, — сказал папа и, наклонившись, достал из чемодана целую пачку каких-то снимков. — Видите белое озеро? Это и есть залежи галита.

Все посмотрели. На снимке виднелся пологий склон песчаного холма, а вдали белело озеро.

— В окрестностях этого озера нас однажды застигла песчаная буря, — спокойно, как будто между прочим, заметил папа. — А вот это гипс.

Он положил на ладонь прозрачную, как стекло, пластинку, провел по ней ногтем, и на пластинке осталась тоненькая черточка.

— Постой, — сказала мама, — гипс гипсом, а почему ты мне ничего не писал про эту песчаную бурю?

— А чего ж тут писать? Дело обычное, — пожал плечами папа. — Буря как буря. Вот тебе, Ириша, та рубашка, от которой я рукава оторвал. Посмотри, можно их назад пришить? А то Мишуку эту рубашку переделай…

— Ладно, ладно, ты мне зубы, голубчик, не заговаривай, — усмехнувшись, сказала мама. — Теперь я вижу, что обо всем самом главном ты мне не писал.

— Ах, Ириша, — папа с досадой махнул рукой, — ну зачем я буду вам писать, что по пути вот к этому самому озеру, — и он постучал пальцем по снимку, — на нас обрушились целые тучи песка?

— Как это «тучи»? — удивилась Катя.

— Ну как тебе объяснить, дочка? Вот представь себе. Вышли мы на рассвете, еще по холодку. Потом встало солнце. Тени осталось только, что от нашего грузовичка да от верблюдов. Ну, жарко в эту пору там всегда бывает. Но в этот день было что-то невероятное. До того душно, тяжко, будто в духовке.

Вдруг небо пожелтело, стало тихо… Ну, необыкновенно тихо, словно все вокруг притаилось. И тут налетел порыв ветра, закрутился песок, понеслись песчаные вихри, взвились этакими языками. Ну, думаем, буря идет. И вправду — пяти минут не прошло, слились все эти песчаные вихри в одну сплошную завесу, и несется эта завеса прямо на нас. Мы, конечно, остановились. В такую бурю идти никак нельзя. Надо переждать. И вот представьте себе: самое страшное — это когда видишь, как пугаются верблюды. Они начинают кричать так тревожно, так жалобно, что прямо сил нет слушать. И сами, без всякого понукания, ложатся на землю… Ну, мы укрыли их брезентами и тоже улеглись под склоном бархана. Лежим ничком и ждем, что будет. И вот становится совершенно темно, как ночью. Свист, вой, гуденье… Это значит — она идет как раз над нами.

— Кто? — шепотом спросила Катя.

— Буря. Черная песчаная буря. Часа три пролежали мы так, закрывшись руками, не смея поднять головы. А когда наконец буря пронеслась и мы встали на ноги, наступило самое, я бы сказал, скверное. Все приметы дороги исчезли, как будто их никогда и не было. Где был песчаный холм — там котловина, где была котловина — там холм. Вот и попробуй разыщи базу или колодец. Три дня мы блуждали в пустыне, пока наконец не вышли по компасу на берег Сыр-Дарьи. Ну и пили же мы тогда! Прямо на коленях стояли у воды и черпали воду ладонями. А рядом, захлебываясь от жадности, пили наши верблюды. Еще бы! Знаете, какой у нас был водяной паек в эти дни? По кружке в сутки. И на питье и на мытье. Да уж тут, по правде сказать, не до мытья было. А верблюды наши бедные ни капли воды не получали.

— Ах ты, батюшки, — сказала бабушка. — И чего тебя, Сереженька, все в пустыню да в пустыню носит? Неужто этой соли твоей поближе нет?

— Есть, да не та, — сказал папа. — А если бы вы знали, какая там вода, в этой Сыр-Дарье! Желтая, мутная. Прямо — жидкая глина, а не вода. А все-таки казалась вкуснее вкусного.

— Папочка, — сказала Катя, нежно поглаживая отца по рукаву, — хочешь, я тебе водички принесу, холодненькой?

Папа засмеялся:

— Нет, я бы лучше сейчас горячего чайку выпил. Все, дочка, хорошо в свое время.

Бабушка засуетилась:

— Что ж ты молчишь, Сереженька? У меня и чайник давно вскипел.

— Ну вот и хорошо. Тащите-ка, ребята, чемодан в переднюю, эти все рубашки — с рукавами и без рукавов — мама в шкаф запрячет, а камешки свои я к себе в стол уложу. И айда чай пить!

— Постой, папочка, — сказала Катя. — А как же Миша сказал, что ты черепаху привез? Где же она?

— В корзинке, — ответил за папу Миша. — Только она какая-то странная — все спит и спит. Уж я к ней стучался-стучался, а она и голову не показывает. Может быть, у нее и нет головы, папочка?

— Есть, только маленькая, — сказал папа. — Потерпите, ребятки. Она выспится, привыкнет к новому месту и покажет, что у нее есть и голова и лапки.

Мама собрала папины вещи и, открыв шкаф, стала раскладывать их на полке.

— Нет, — вдруг сказала она, обернувшись к папе, — и подумать только, что в эти дни мы даже не знали, в какой ты беде!

— И хорошо, что не знали, — сказал папа. — Мне было бы гораздо хуже, если бы я еще думал, что вы тут беспокоитесь. Ничего, поверь мне, я ко всему этому привык. И вот сейчас — ведь как я рад, что вернулся домой, а весной обязательно опять потянет туда же, в эти песчаные степи…

Папа подумал и потрепал Мишу по плечу.

— А настанет время, — сказал он, — мы и забудем, что такое пустыня. Проложим каналы, по каналам вода пойдет в пески, а вдоль каналов поднимутся деревья. Леса вырастут. Сады… И не будет больше пути ни песчаным бурям, ни суховеям. Вот какие дела, друзья хорошие!

Тут бабушка выглянула из-за двери и спросила:

— Ну что, все убрали, друзья хорошие? Идите-ка чай пить. Все готово. Какое я для тебя, Сереженька, варенье припасла! Не чета твоим куракатам.

Стелла Кузьминская