Александр Фурсенко - Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964

• Название: Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964
• Автор: Александр Фурсенко
• Издательство: Гея итэрум
• Жанр: Публицистика
• Год: 2001
• ISBN: 5-85589-046-5

Книга российского и американского историков освещает наиболее драматический период «холодной войны» — Карибский кризис, когда человечество стояло на грани ядерной катастрофы. Основанный на ранее скрытых за семью печатями материалов архивов США и СССР, включая документы Н.С. Хрущева, его ближайшего окружения и КГБ, — это первый полный отчет о самом опасном противостоянии великих держав во второй половине XX века.

Шаг за шагом, день за днем в книге показан путь к роковому дню 22 октября 1962 года, который мог стать последним в истории человечества.

---

К концу ноября генеральный прокурор, Гудвин и Лэнсдейл в общем набросали программу действий против Кастро. В процессе работы над этим планом они обсуждали проблему Кубы с президентом и министром обороны Робертом Макнамарой{53}. Президент разделял мнение своего брата, что, если США хотят устранить Кастро, они должны действовать быстро. Сообщения о программе поквартальной слежки и другие свидетельства усиления Министерства внутренних дел Кубы породили пессимизм в Вашингтоне и особенно в ЦРУ относительно возможностей сколько-нибудь серьезного сопротивления на Кубе. Но оба Кеннеди придерживались другого мнения. Требовались только решимость и энергичные меры. «Мы в состоянии предпринять активные меры, — сказал Лэнсдейл в духе этой новой инициативы Кеннеди, — в том случае, если мы обеспечим надлежащее руководство»{54}.

Игнорируя сомнения ЦРУ в возможности народного восстания на Кубе, президент 30 ноября благословил Лэнсдейла возглавить операцию против Кубы{55}. Неделей раньше Кеннеди рассматривал возможность доверить осуществление всей операции Министерству юстиции, причем Лэнсдейл должен был бы стать заместителем Роберта. Президент продолжал обдумывать аргументы в пользу создания своей особой антикубинской группы в день Благодарения, который он провел в семейном поместье на Кейп Код. Ричард Биссел, который был почти на выходе из ЦРУ, вспоминает, что он дважды или трижды в этот уик-энд звонил в Хаянис Порт, стараясь «убедить (президента Кеннеди), что ЦРУ делает все возможное, дабы удовлетворить просьбу Лэнсдейла. Лэнсдейл требовал технической помощи»{56}. Когда Кеннеди вернулся в Овальный кабинет, он подписал меморандум, санкционировавший новые тайные операции с целью «помочь кубинскому народу изнутри свергнуть коммунистический режим и создать новое правительство, с которым США могли бы жить в мире»{57}. Взвесив потенциальный политический риск, который мог бы возникнуть, из-за ассоциаций между именем Лэнсдейла и его брата, Кеннеди прикомандировал Лэнсдейла к Министерству обороны и дал ему статус руководителя всех отделов, отвечающих за проведение тайных операций против Кубы.

То, что Белый дом взял на себя контроль над антикубинской операцией, обескуражило ЦРУ. «Лэнсдейл был сумасбродом», — вспоминает Сэмуэл Хелперн, который познакомился с Лэнсдейлом в Азии. Хелперна приняли в сектор Кубы в Управлении планирования, возглавлявшемся Ричардом Бисселом, в октябре 1961 года, когда Белый дом стал требовать возобновления операций против Кубы. Среди оперативных сотрудников ЦРУ знаменитый Лэнсдейл имел репутацию фантазера, дилетанта-везунчика, невероятные планы которого никогда не проверялись на обоснованность{58}. И вот человеку такого рода удалось завоевать доверие президентов и королей. Это само по себе говорит о том, что собой представлял мир тайных операций. Многие его неудачи замяли, а его единственный успех стал для братьев Кеннеди моделью, применимой к другим странам третьего мира. Долго ожидавшиеся перемещения в верхушке ЦРУ произошли в то время, когда спешно разрабатывалась новая политика в отношении Кубы. Вначале Джон Кеннеди рассматривал возможность поставить своего брата на место Аллена Даллеса, чье смещение было очевидно после поражения в Заливе Свиней. Но Роберт не согласился с этой идеей. «Я полагал, что плохо, если бы я возглавил ЦРУ, так как я принадлежал к Демократической партии и был его братом». Вместо него президент Кеннеди выбрал Джона Маккоуна, которого, вероятно, предложил сенатор Генри «Скуп» Джексон, грозный ястреб из Вашингтона и член Демократической партии{59}. Маккоун всю жизнь был республиканцем и служил председателем Комиссии по ядерной энергии при президенте Эйзенхауэре.

Позднее Роберт Кеннеди разочаровался в Маккоуне. «(Я) думаю, что он очень любил президента, — говорил Кеннеди Артуру Шлезинджеру. — Но больше всех он любил другого человека, а именно Джона Маккоуна»{60}. Ничто не могло оттолкнуть Роберта Кеннеди больше, чем очевидная нелояльность президенту. Однако эти трудные дни были тогда еще в будущем. Первые месяцы Маккоун и Роберт Кеннеди успешно строили свои личные взаимоотношения вне службы. Маккоун регулярно посещал дом Кеннеди «Хикори хил». Личная трагедия в начале пребывания Маккоуна на посту директора ЦРУ сблизила его с женой Роберта, Этель. «Он был очень привязан к Этель потому, что когда умерла его жена, Этель приехала к нему домой, чтобы разделить его горе», — вспоминал Роберт{61}.

Несмотря на отказ возглавить ЦРУ, Роберт Кеннеди продолжал контролировать деятельность американской разведки от имени своего брата. Он полагал, что помимо таких проблем, вызывавших озабоченность, как Берлин, Конго, Лаос, — Куба представляла собой ту арену, где Кеннеди могут испытать решимость и рвение ЦРУ. В июне, до того, как Маккоун вступил в должность, Бобби жаловался: «Проблема Кубы выскальзывает из рук»{62}. Вскоре Куба станет костью раздора между братьями Кеннеди, с одной стороны, особенно Робертом, и новым директором ЦРУ — с другой. Именно в эти дни, по мнению братьев, Маккоун показал, что он не полностью лоялен президенту.

Разочарование в Гаване

Вдали от Вашингтона в конце 1961 года кубинцы были озабочены таинственными свойствами бюрократии другой сверхдержавы. Несмотря на заключенный 20 сентября договор о военной помощи, в декабре 1961 года новые поставки советского оружия так и не прибыли на Кубу. Устав от дипломатического «ту-степа» советского Министерства обороны и Министерства внешней торговли, Фидель Кастро обратился за помощью к Алексееву. 17 декабря Кастро и президент Кубы Дортикос высказали ему свою озабоченность «ожидаемой американской агрессией против Кубы». Он и Дортикос отметили безразличие Москвы к безопасности Кубы. «Где обещанные СA-2 и танки?» — недоумевали кубинцы.

Алексеев сочувствовал нетерпению кубинцев. Косвенным образом он всегда стремился подтолкнуть свое начальство, предупреждая Москву, что кубинцы весьма разочарованы. Он подчеркивал, что Кастро и Дортикос сказали, что не имеют намерения обращаться к Москве «по официальным каналам», из опасения, что «результат такого обращения может привести к ошибке»{63}.

Алексеев ничего не знал об августовском контакте Че Гевары с Ричардом Гудвином. Хотя Кремль поощрял кубинцев к нормализации отношений с Вашингтоном, нет доказательств того, что Алексеев работал в этом направлении. В декабре 1961 года ему было ясно, что кубинцы разочарованы, поскольку единственный покровитель, которого они хотели иметь, Москва, не предоставляла им в достаточном количестве того, что им было необходимо.

Братья Кастро верно чувствовали, что администрация Кеннеди не оставит их в покое. Однако ни советская, ни кубинская разведки не обнаружили ни маниакального стремления Вашингтона к заговору, ни сомнений некоторых вашингтонских экспертов по Кубе в возможности устранения Кастро. Тем не менее, не имея убедительных доказательств обратного, кубинские революционеры были уверены, что президент США располагает хорошо отлаженным и действенным аппаратом секретной службы.

Мангуста

«Лэнсдейл хотел, чтобы операция имела кодовое название», — вспоминает Хэлперн о том, как появилось слово «Мангуста». ЦРУ обозначало все страны мира двумя буквами. Кодовое название любой операции, проводившейся в этой стране, должно было начинаться с этого диграфа. Хэлперн позвонил Шарлотте Гилберт, которая отвечала в ЦРУ за кодовые названия. «Шарлотта, нам нужен шифр, и я хочу, чтобы он был связан со страной, находящейся как можно дальше от Кубы, в другой части земного шара, — сказал Хэлперн. — Я хочу обмануть всех на 30 секунд. Не более».

Гилберт предложила Таиланд, страну более близкую по духу специалисту по Азии Хэлперну, чем Куба. В списке ЦРУ Таиланд обозначался буквами «МО». Хэлперн должен был выбрать кодовое название: «Она предложила мне с полдюжины названий, начинающихся с „МО“, и я выбрал „Мангусту“» (по-английски «мангуста» пишется через «о». — Прим. авторов.). Позднее Хэлперна спрашивали, не повлияла ли на его выбор мангуста Рикки-Тикки Тави, персонаж одного из любимых рассказов Редъярда Киплинга, весьма популярного среди шпионов писателя. Не был ли Кастро змеей, прячущейся в траве, смертоносной коброй, чей яд — революция — мог бы поразить тех, кто попадет в его челюсти? Однако Хэлперн никогда не читал о Рикки-Тикки Тави. Почему он выбрал это название? «Просто так», — говорит сегодня Хэлперн с усмешкой{64}.

Первые недели операции «Мангуста» были особенно трудными. Лэнсдейл ожидал, что ЦРУ подготовит ряд документов для обсуждения ведущими политическими деятелями. Со времени операции в Заливе Свиней в состав межведомственного комитета при президенте, который рассматривал планы тайных операций и назывался без особых затей Особой группой, вошло два новых члена. Теперь он назывался Особая группа (расширенная), чтобы подчеркнуть участие Генерального прокурора Роберта Кеннеди и министра финансов Дугласа Диллона. Именно этому комитету предстояло осуществлять контроль над деятельностью Лэнсдейла и планами ЦРУ. Хэлперн говорит, что ЦРУ никогда не употребляло названия «Мангуста» при обсуждении кубинского проекта, но оно было хорошо известно среди членов Особой группы.