Валерий Бардаш - Соло

• Название: Соло
• Автор: Валерий Бардаш
• Жанр: Русское современное

Герой обращается к одиночеству в горах в надежде залечить раны судьбы. Неожиданно в его новой жизни появляются новые краски и ощущения. Азарт и жажда риска подталкивают героя на всё более рискованные приключения. Его ждет любовь, известность и тяжёлая потеря.

---

Немного спустя, по дороге в кулуар, разогретый ходьбой, он еще раз изменил свое решение и направился к много раз хоженному маршруту, который начинается серией крутых, одна за другой, стенок и заканчивается коротким острым гребнем, подходящим прямо к главной вершине. Маршрут, в отличие от кулуара, был уже залит солнцем и издалека выглядел веселей. Подниматься к первой сорокаметровой стенке нужно по крутому, свободному от больших камней склону. Ботинки проскальзывали в неглубоком снегу, не успевшем еще примерзнуть к выгоревшей траве. Местами приходилось использовать обе руки, чтобы не скатиться вниз. К концу подъема, изрядно вспотев и тяжело дыша, он пожалел о перемене решения, но, несмотря на это, после короткого отдыха обтер подошву ботинок о камень и нетерпеливо двинулся вверх. Лазание затруднилось с первых же метров. Неожиданно для себя он оказался на мокрых от талой воды скалах с полочками, все еще покрытыми остатками снега, который налипал к подошве ботинок и подмораживал быстро теряющие цепкость пальцы рук. Темп движения пришлось замедлить, он внимательно выбирал полочки для ног, часто отряхивал ботинки и был готов сойти с маршрута в кулуар, как только достигнет верха стенки. Такое удовольствие было не в его вкусе.

Оставалось несколько метров до широкой полки, где он собирался остановиться, чтобы отогреть руки, когда случились, почти одновременно, еще две неприятные неожиданности: занемевшие пальцы правой руки не удержались на зацепке, до которой пришлось тянуться изо всех сил; рант левого ботинка соскользнул с опоры. В одно мгновение он потерял контакт со скалой и с удивлением очутился в воздухе. В падении его тело, наверно, слегка задело о скалу, на скользкий крутой склон под стенкой он упал, вероятней всего, на спину и врезался в густой куст у основания склона ногами вперед.

Придя в себя, он увидел небо в разбросанных, неярких звездах. Через некоторое время вернулась память. Два ощущения медленно заполняли сознание: холод и нарастающая боль в правой ноге. Он попробовал перевернуться на левый бок. Тело послушалось, руки и левая нога казались в порядке, нужно было только выпутаться из куста. Работая руками и здоровой ногой, он осторожно сделал это.

Ближайшие окрестности хорошо освещались лунным светом. Приподнявшись на руках, он смог различить линию тропы в нескольких метрах внизу. Он осмотрел и ощупал больную ногу. К облегчению, она выглядела внешне нормальной. Может, обошлось без серьезного перелома.

От места падения до пересечения тропы с большой дорогой чуть больше часа ходьбы. Он понимал, что придется добраться туда самому: вряд ли кто-нибудь появится в этом углу до выходных дней. Осторожно освободившись от рюкзака, оставшегося на плечах благодаря застегнутому поясу, он достал из него слегка влажные перчатки и пуховый жилет, треснувшую пластиковую фляжку с остатками воды, смятый бутерброд и запасные носки. В жилете и перчатках, чувствуя себя намного лучше, он с усилием надел пустой рюкзак и начал ползти. Больная нога не сильно затрудняла движение. Он полз попеременно то на левом, то на правом боку, переводя дыхание на спине, и покрыл, наверно, немалое расстояние, прежде чем почувствовал резкое ухудшение. В глазах помутнело, боль в ноге отдавалась по всему телу, вызывая дрожь в здоровой ноге и руках. Через некоторое время, совсем обессиленный, он опрокинулся на спину. В закрытых глазах не сразу угас свет мигающих звезд. Когда он пришел на короткое время в сознание во второй раз, солнце стояло уже высоко в небе. Он ощущал тепло его лучей на щеках. В поле зрения появлялась и исчезала неясных очертаний черная звериная голова с торчащими ушами, слышался вой.

Тропа, по которой он полз, пересекает дорогу в месте, где водители часто останавливают машины, чтобы дать охладиться перегретым от затяжного подъема двигателям. Один из таких водителей, привлеченный тревожным звуками, издаваемыми собакой, обнаружил его, без сознания, неподалеку от дороги и отвез в ближайший госпиталь в небольшом городке у входа в долину. На следующее утро, проснувшись в сносном состоянии, он узнал, что отделался сильным ушибом в правой ноге и сотрясением. Ему был прописан покой и болеутоляющее. В ответ на расспросы он объяснил, что проводит свой отпуск в ущелье и соскользнул на крутом участке тропы. Через несколько дней ничто уже не могло удержать его в душном и сером госпитале. Выслушав все предупреждения и подписав все бумаги, он договорился, чтобы его отвезли обратно. Хижина пахнула домом. На столе, среди груды припасов, была аккуратного почерка записка от хозяина лавки, в которой он просил не забыть оставить деньги к его следующему приезду.

* * *

Тяжелее всего было носить воду и дрова, передвигаясь с помощью двух костылей, но в его распоряжении был почти весь день для выполнения этой работы. Выручал рюкзак, в который помещались две небольшие фляги с водой или достаточно дров на одну растопку печки. С восстановлением теплой погоды необходимость в топке возникала только по вечерам, чаще для развлечения. Остальное время он был занят приготовлением еды и созерцанием. Природа щедро делилась с ним состоянием первозданного покоя и непричастности. Время вернулось в свой неспешный ритм. Он снова ощутил себя в череде дней, тянущихся в бесконечность сквозь густую, наполненную приятной и томящей сердце грустью пору зрелой осени. Деревья и кусты быстро теряли непередаваемых красок листву. Дикая яблоня позади хижины покрыла землю вокруг себя слоем загнивающих плодов. Каждый день он отбирал несколько еще сохранившихся яблок и погружал зубы в их сочную, ароматную мякоть.

Пришел день, когда он решился отправиться за водой без костылей. Нога не подвела, но в самом крутом месте ведущей вниз, к ручью, тропы все же пришлось встать на четвереньки. Выбравшись наверх, с рюкзаком на плечах, он остановился перевести дух и не сразу заметил видавшие виды машину хозяина лавки перед хижиной. Водителя не было видно. Появление машины было хорошей новостью. Запас продуктов подходил к концу, доставка запаздывала, он уже несколько раз раздумывал о том, как напомнить о себе хозяину. В дверях хижины появилась молодая женщина, которая оказалась дочерью хозяина. Выяснилось, что ее отец страдает поясницей и что все заботы по лавке временно перешли к ней. Этим объяснялись задержка с доставкой и аккуратный почерк последней записки. Дочка не торопилась уезжать после того, как получила долг и новый заказ, и предоставила им возможность познакомиться друг с другом.

Только округлости ее тела оживляли серые тона и грубоватость повседневной одежды женщин этих мест. На ней не было никаких украшений. Темные волнистые волосы были убраны небрежно под неприхотливую косынку. Не смущаясь в продолжительных паузах разговора, она спросила, что привело его в их места и что случилось с ногой, и с заметным интересом выслушала повторение истории, рассказанной им в госпитале. Не задавая вопросов, он узнал в ней старшую дочь хозяина лавки, живущую у родителей со своим маленьким ребенком, но не смог вспомнить всех подробностей, поведанных как-то ее отцом. Ему была приятна ее спокойная, уверенная манера и улыбчивые, понимающие глаза, но в игру он не вступал, несмотря на предложение. Наконец вопросы с противоположной стороны закончились, она уехала и оставила после себя аромат, который преследовал его до конца дня.

Нога выздоравливала, он стал быстрее справляться со своими нехитрыми хозяйственными делами и вскоре не знал, что делать с образующимся избытком свободного времени. Первые порции этого избытка он отваживался проводить в размышлениях о своем насыщенном пребывании в ущелье. Его новая жизнь приобретала несомненную привлекательность и неожиданное продолжение. Ощущения, владевшие им наверху, оказывали сильное воздействие на его шаткое душевное состояние. Появилась потребность снова и снова насладиться их необычностью и накалом. В прошлой альпинистской жизни, прошедшей под знаком неоспоримого могущества гор, подобные ощущения полного контроля и неуязвимости приходили в редкие мгновения. Теперь, казалось, возможностям не было предела. Страх не исчез совсем, но утратил прежнюю подавляющую силу, перестал влиять на каждый шаг, каждое движение. Легкость, с которой удавалось преодолевать его, переполняла сердце возбуждающим чувством. Сердцу хотелось верить, что его одиночные приключения служат защитой от более губительных сил, и что его хладнокровие, при всей своей ненормальности, значительно увеличивает его шансы наверху, и что он не просто пренебрегает опасностями гор, а обрел способность контролировать их. Его деятельная натура приветствовала появление достойной цели – совершенствование своих восходительских качеств до недоступных ему раньше высот. О падении он вспоминал с досадой, считая его результатом легкомыслия и неосторожности. В голове строились планы постепенной подготовки. Однако на маршруты он вышел гораздо раньше, чем позволяло состояние ноги, страшась длительного безделья.