Мухтар Ганиев - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Мухтар Ганиев
• Жанр: Короткие истории

Историческая проза, современного узбекского писателя Мухтара Ганиева.

---

Беда пришла через четыре года совместной жизни. За десять месяцев у Рисолатхон умерло от всяких напастей семнадцать близких родственников. Заболел и старший сын Карим-шер. То был не мор, не холера, корь, тиф, малярия, что в те времена косили целые кишлаки. Умирала кровная родня Рисолатхон. От безысходности и глубокого отчаяния Тошмат-охун, решился на отчаянный шаг. Пошел в мечеть и заявил, что вскроет могилу дяди Рисолатхот. Он был первым в веренице смертей.

Рассказал Тошмат-охун о случае в Кашгаре. У многих народов Востока гостей принимают на полу, расстилают курпачи — ватные одеяла для, раскладывают подушки, чтобы опереться и возлежать на них. На одном из званых обедов Тошмат-охун, расслабился, вытянул ноги набок (у мусульман вытягивать ноги в сторону скатерти и еды не принято) и скрестил их. Один из уважаемых гостей сделал замечание, что скрещивать ноги вредная привычка, она может накликать беду. Тошмат-охун человек любознательный специально пошел к этому известному суфию за разъяснением. Тот пояснил, что от постоянного скрещивания суставы, мускулы, кости человека привыкают к такому положению, а скрещенные ноги мертвого в могиле, по старинным поверьям, могут погубить целый род.

Выслушав такой довод, часть аксакалов зашумели, пригрозили, за вскрытие могилы, закидать Тошмат-охуна камнями. Другая же часть посоветовала получить фетву — разрешение от имама Андижанской мечети. На следующее утро Тошмат-охун, прихватив разных даров из дома, был в Андижане. Молодой имам любезно принял страждущего отца, внимательно, без иронии выслушал рассказ, сказал, что ему известно такая версия. Без проволочки имам выдал фетва — письменное разрешение, но предупредил вскрывать могилу только ночью солнечный свет не должен озарить лахат — подземное ложе покойного. От подарков отказался, наказал раздать их бедным родственникам. Попросил после эксгумации заехать в Андижан и рассказать о положении мертвого в могиле.

Приехав, домой, прочитав вечернюю молитву, Тошмат-охун показал аксакалам разрешение имама Андижанской соборной мечети и поторопился на кладбище. Вместе с приемным сыном Абдуллой, вооружившись кетменями, керосиновым фонарем пошли, на кладбище. В темноте ночи с трудом отыскали могилу старшего дяди Рисолатхон и раскопали ее до ниши. Традиционно для захоронения мусульмане копают продолговатую яму, затем с правой стороны ее роют нишу, мертвое тело укладывают в полулежащем положении в нишу, отверстие ее закладывают глинобитными кирпичами.

Когда дело дошло до разбора кирпичей в могиле, двенадцати летный Абдулла от страха пустился бежать. Отчим догнал его, успокоил, повторяя «бойся живых, а не мертвых». Абдулла, с выпученными от испуга глазами, держал фонарь. Тошмат-охун не спеша, разобрал кирпичную кладку, из ниши пошел тяжелый трупный запах, он обмотал голову чалмой и проник в нишу. «Аблулла, свети» — крикнул отчим и стал вскрывать саван. Труп пролежал в земле почти десять месяцев, останки выглядели безобразно, почерневшие, вспухшие части тела, провалившийся нос, темные глазные впадины, словом, бывший человеческий образ разлагался.

От тяжелого смрада они, как по команде вырвались наружу. Тошмат-охун, спешно, снял с лица тряпки, часто дыша, сплевывая, прокашлял. Абдуллу лихорадило от страха. Надо было перевести дух, главное действие было еще впереди.

«Аллах велик» произнес Тошмат-охун, Абдулла повторил призыв. Оба снова полезли к нише. Казалось, запах в нише стал еще тяжелее, разъедал глаза. «Свети на ноги» — крикнул отчим, Абдулла просунул фонарь в нишу. Тошмат-охун нащупал узлы савана в ногах и стал судорожно их развязывать. Ткань разошлась, показались почерневшие ступни. «О Аллах», — вскрикнул Тошмат-охун. Правая нога мертвеца действительно лежала поверх левой. «Смотри Абдулла и запомни», — крикнул отчим. Рукоять кетменя он просунул между ступнями мертвого тела, развел их и положил кирпич на них. «Лежи с миром и не тяни за собой никого, не твое это дело», — произнес Тошмат-охун. Он спешно, кое-как завернул тело в саван, закрыл кирпичами нишу, закопал могилу, прочитал заупокойную молитву и промолвил — «Иди, Абдулла и скажи, брат твой Карим-шер будет жить».

Наутро весь кишлак знал о таинственном спектакле на кладбище. Мистическое действо Тошмат-охуна действительно сохранило жизнь старшего сына и других родственников Рисолатхон. Карим-шер выздоровел и прожил долгую жизнь.

Тошмат-охун не считал себя героем, но его активная позиция творить добро снискала уважение у народа. Даже в советское время в его доме была маленькая мечеть. Местные чиновники делали вид, что не знают о ней. В советское время он работал поваром, хорошо знал и умел готовить — китайские, индийские кущения. Виртуозно играл на дутаре, пел душевные песни. У него с Рисолатхон родились еще два сына. Старший Мухаммад-али Ташматов, Тошмат-охун назвал его в честь друга, что прошел с ним по Индии, героически погиб на Курской дуге, защищая Великую страну от фашистов. Младший — Ганижан Ташматов, стал композитором, получил признание Народного артиста Узбекистана, лучшего в стране гиджакиста, аскиячи — острослова.

Тошмат-охун прожил на этом свете 101 год. До конца своей нелегкой жизни он просил всех его окружающих — ЖИТЬ ПО СОВЕСТИ…