Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

• Название: Владимир Высоцкий без мифов и легенд
• Автор: Виктор Бакин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-6995-3512-5

При жизни для большинства людей Владимир Высоцкий оставался легендой. Прошедшие без него три десятилетия рас­ставили все по своим местам. Высоцкий не растворился даже в мифе о самом себе, который пытались творить все кому не лень, не брезгуя никакими слухами, сплетнями, версиями о его жизни и смерти. Чем дальше отстоит от нас время Высоцкого, тем круп­нее и рельефнее высвечивается его личность, творчество, место в русской поэзии.

В предлагаемой книге - самой полной биографии Высоц­кого - судьба поэта и актера раскрывается в воспоминаниях род­ных, друзей, коллег по театру и кино, на основе документальных материалов... Читатель узнает в ней только правду и ничего кроме правды. О корнях Владимира Семеновича, его родственниках и близких, любимых женщинах и детях... Много внимания уделяется окружению Высоцкого, тем, кто оказывал влияние на его жизнь…

---

А несколько ранее — в октябре 65-го — Высоцкий был пригла­шен на встречу с польским фантастом Станиславом Лемом в один из дней пребывания его в Москве. Встреча с автором «Соляриса» со­стоялась на квартире страстной почитательницы творчества Высоц­кого писательницы Ариадны Громовой. Ариадна Григорьевна сама писала фантастику и переводила Лема. Среди приглашенных был космонавт Борис Егоров. Высоцкому нравились романы Лема — «Астронавты», «Дневник, найденный в ванне», «Солярис»... С.Лем читал переводы нескольких песен Высоцкого, сделанные А.Громо­вой, слушал его записи и сам выразил желание встретиться с по­этом, который «тонко чувствует космос». На этой встрече Высоц­кий пел свои песни, а писатель подарил ему книгу «Bajki robotow» («Сказки роботов») (Krakow, 1964) с автографом — «Z najwyzszym uznaniem i wdzi^cznosci^ znakomitemu Wolodi Lem Moskwa 65» («С наивысшим уважением и благодарностью знаменитому Воло­де. Лем. Москва 65»),

В «Песне про Тау Кита» есть такая строчка — «Там таукитайская братия свихнулась, по нашим понятиям». Это был переход от фантастики к действительным событиям в мире. В этом году руко­водимый Мао Цзэдуном Китай вступает в фазу своего «великого перелома» — большого террора под названием «культурная рево­люция». Главная движущая сила культурной революции — хунвэйбины (красные охранники) — бойцы отрядов учащейся молодежи, громившие все и убивавшие всех, на кого указывал Великий корм­чий. По данным пекинского отделения МГБ Китая, только в Пеки­не с 23 августа по конец сентября 1966 года хунвейбины убили 1772 человека. Эти зверства сопровождались циничными заявлениями со стороны китайских властей. Ну как тут Высоцкому не похули­ганить в ответ, тем более отношения с Китаем — главная головная боль Советского правительства в то время:

Вот придумал им забаву

Ихний вождь товарищ Мао:

Не ходите, дети, в школу —

Приходите бить крамолу!

И ведь главное — знаю отлично я,

Как они произносятся,

Но что-то весьма неприличное

На язык ко мне просится:

Хун...вэй...бины.

Первые отряды хунвэйбинов были сформированы в мае 1966 года, а уже осенью того года прозвучала эта песня.

Переплетение фантастики с действительностью часто присут­ствует в творчестве Высоцкого. Ученые всего мира давно спорят о реинкарнации — многих воплощениях человека после его смер­ти. И этому вопросу Высоцкий посвящает свою «Песенку о пересе­лении душ»:

Пускай живешь ты дворником,

родишься вновь прорабом,

А после из прораба до министра дорастешь.

Но если туп, как дерево, — родишься баобабом

И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.

В этом же году Высоцкого опять приглашают на «Беларусьфильм». После работы в фильме «Я родом из детства» на студии ос­тались записи песен Высоцкого, и режиссер В.Четвериков, прослу­шав их, решил пригласить автора в свой фильм «Саша-Сашенька». Из Театра на Таганке он также пригласил В.Золотухина и Н.Шацкую. Золотухина впоследствии сменил Лев Прыгунов, а Шацкая и Высоц­кий снялись в эпизодических ролях опереточных артистов. По мне­нию Высоцкого, «фильм получился очень плохим». Его в фильме пе­реозвучили, а по прихоти «запретителей Высоцкого» его фамилия не попала в титры — ни в эпизодах, ни в ссылках на то, что он яв­ляется автором текстов песен.

Для фильма Высоцкий написал две песни: «Песня у монумен­та космонавту» и «Колыбельную». И еще одну песню — «Дороги, дороги...», написанную в 63-м году, — переделал для фильма. Му­зыку к текстам написал композитор Е.Глебов, с которым Высоцкий сотрудничал в фильме «Я родом из детства». В фильм вошла так­же песня «Стоял тот дом...», явившаяся совместной работой Вы­соцкого и Таривердиева. Песня предназначалась для оперы М.Таривердиева «Кто ты?». Либретто (М.Чурова) было составлено по романам В.Аксенова «Апельсины из Марокко» и «Пора, мой друг, пора». Эта опера планировалась для дипломного спектакля выпуск­ного курса ГИТИСа, который вел главный режиссер Большого те­атра Б.Покровский, и была поставлена в 1966 году в Камерном му­зыкальном театре. Клавир этой оперы был издан в 76-м году изда­тельством «Советский композитор». Однако песня туда не вошла. Возможно, причина в том, что эта песня была откликом на волюн­таризм Н.Хрущева, который в свое время разрушал памятники ис­тории, претворяя в жизнь «Сталинский план реконструкции Моск­вы» — «...перекраивая Москву, мы не должны бояться снести дере­во, церквушку или какой-нибудь храм»:

Стоял тот дом, всем жителям знакомый, —

Его еще Наполеон застал.

Но вот его назначили для слома...

......................................

Нет дома, что два века простоял,

И скоро здесь по плану реконструкций

Ввысь этажей десятки вознесутся —

 Бетон, стекло, металл...

Весело, здорово, красочно будет...

В этот период сокурсник Высоцкого Георгий Епифанцев пишет пьесу для телевидения «У моря моего детства». Главный герой — мо­лодой парень, боксер. У него все сложно, выгоняют с работы, но он все равно тренируется. Для этой пьесы Высоцкий написал две пес­ни — «Боксер» («Удар, удар, еще удар...») и «Песню про конькобеж­ца на короткие дистанции...». Пьесу сначала приняли на телевиде­нии, и Высоцкий был очень рад за друга, но потом из плана убрали. А песни, как всегда, остались жить в исполнении автора.

Большинство «непроходов» того времени объяснялось, конеч­но, отношением «высоких инстанций» к ранним песням Высоцко­го. Но кроме «инстанций» были и люди, которые имели тонкое по­этическое чутье и были способны оценить поэзию и предвидеть бу­дущее этой поэзии.

Однажды Любимов довольно буднично сообщил Высоцкому и Смехову о том, что их ждет к себе на ужин Николай Роберто­вич Эрдман.

Ю.Любимов: «Эрдман был заинтригован и хотел познакомить­ся с Володей: "Юра, не сможете ли вы пригласить Володю в гости? Может быть, он споет мне, меня поражает, как он пишет свои пес­ни! Я понимаю, как сочиняет Булат Окуджава, как пишет Саша Га­лич, но никак не пойму, как этот человек рождает такие необыкно­венные словосочетания, такие необыкновенные обороты отыскива­ет, оригинальность оборотов речи..." И я его привел».

В тот вечер на улице Чайковского в квартире Эрдмана были друзья театра М.Вольпин и Л.Бадалян.

В.Смехов: «Высоцкого слушали долго, с явным нарастанием удивления и радости. С особым удовольствием принимали знамени­тую стилизацию лагерного и дворового фольклора. Автор по прось­бе хозяина дома бисировал: "...Открою Кодекс на любой странице и — не могу — читаю до конца..."»

Тогда, в 66-м, Николай Эрдман принял Высоцкого безогово­рочно — как равного себе. Любимову Эрдман с восторгом говорил: «Это, Юра, черт знает что... Я ведь видел поэтов. Среди них были люди с блестками гениальности. И все-таки я понимал, как они ра­ботают... Как работает Высоцкий, я понять не могу, откуда извлека­ет свои песни — не знаю... Его секрета я постичь не могу».

«ВЕРТИКАЛЬ»

Альпинисты считали его своим.

 Верили, что он опытный восходитель.

А он увидел горы впервые за два месяца до того,

как написал став­шие такими популярными песни о горах.

С. Говорухин

Постепенно роли Высоцкого в кино становятся чуть больше по метражу, но его фамилия по-прежнему шла в общем списке испол­нителей. Кино предлагало ему невыразительные роли, а к офици­альным выступлениям, к записям на диски его не допускали. И вот в его жизни появляется Одесская киностудия... Именно отсюда по­шла его зримая слава, и, несмотря на то, что он уже снимался до это­го в фильмах всех основных киностудий страны, именно одесская «Вертикаль» и роль, о которой говорилось, что «ее могло не быть», дополненная его песнями, впервые продемонстрировала уникаль­ную полифонию его одаренности. Этот фильм для Высоцкого стал судьбоносным, ибо миллионы людей, уже хорошо знакомых по маг­нитофонным записям с его песнями, впервые узнали, что, во-первых, Высоцкий поет не только про мелких и крупных нарушителей закона, но интересуется и другими темами, а во-вторых, что сам он — актер, а не представитель блатного мира.

И не только киностудия и ее гостиница «Куряж» на Француз­ском бульваре станут для Высоцкого домом родным, но и сам город, хранящий дух Пушкина, на протяжении дальнейшей жизни будет у него на особом счету. Здесь у него было много друзей, здесь его лю­били... Рядом с киностудией на Пироговской жил друг по Каретно­му Олег Халимонов: «Там часто бывал у нас Володя — иногда один, иногда с Мариной. Заходил он туда, когда я бывал не дома, а в море. Родители жены всегда ему были рады и старались покормить чем-нибудь вкусным». Одесса стала решительным, давно необходимым поворотом в жизни. «А мне в Одессу надо позарез!» — пожалуй, ни об одном другом городе он так не пел.