Катя Стенвалль - Разочарованный странник

• Название: Разочарованный странник
• Автор: Катя Стенвалль
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01576-8

Увлекательный роман о приключениях простой питерской девушки, решившей круто изменить свою жизнь и переехать на Аландские острова.

---

Только хозяйка успела позвонить в редакцию газеты, как к ней были посланы два корреспондента с камерами и диктофонами. Но пока они ехали, собаки нашлись. Они просто вернулись домой с прогулки, на которую отправились за пару часов до происшествия. Ну что тут будешь делать? Не повезло так не повезло. Но корреспонденты не растерялись, они обстоятельно записали интервью с хозяйкой, всё сфотографировали и состряпали замечательный длинный рассказ об исчезновении двух такс. Статья начиналась так: «Только чудо спасло собак от гибели! Сейчас они дома со своей хозяйкой Линой Бьёрнссон. Опасность позади. Но никогда они не забудут этот ужасный вторник двенадцатого ноября!» Дальше шёл душераздирающий рассказ о злоключениях двух такс и самой Лины.

Самое интересное, что редакцию просто завалили письмами и оглушили телефонными звонками. Люди сообщали, что видели собак в самых разных частях острова и так или иначе помогли им выбраться из беды. Кто-то выхватил их из-под колёс грузовика, кто-то выловил из ледяной полыньи, кто-то подобрал их, умирающих от голода, и сытно накормил. Но всем утёр нос Бенгт Олссон, житель коммуны Лемланд. Он сражался за жизнь собачек — с медведем! Медведь-шатун хотел пообедать беззащитными таксами, ишь чего удумал! Но Бенгт Олссон не растерялся, схватил бензопилу и прямо вот так вот — «вз-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з!» — распилил топтыгина поперёк на две части. Освободил собак и выпустил их на волю.

В течение целой недели аландцы упоённо фантазировали, снабжали историю новыми подробностями, дорисовывали недостающие детали. Так что в конце концов рассказ о таксах мог бы поспорить по объёму с толкиеновским «Властелином колец». И главное, принять участие в происходящем мог каждый желающий. Но потом таксы читателям надоели, появилась тема поинтереснее — порции в школьных столовых отличались по весу в разных коммунах. Почему? Кто отдал такое распоряжение? И как это отражается на здоровье школьников? Аландцы бросились расследовать очередной запутанный случай.

Февраль 2004 года Переезд в Стокгольм

Ну вот, осталось уже меньше месяца. Мы переезжаем в Стокгольм, это решено. Мы отказались от квартиры. Бенни положил в машину бумажные тарелки и пластиковые вилки, взял побольше свитеров, одолжил обогреватель и уехал в Стокгольм. Он там сперва сам посмотрит, где можно устроиться, а потом меня заберёт. И сейчас он уже в большом городе, где много огней, домов и людей. Где по субботам мальчики с зачёсанными назад волосами ходят в ночные клубы. Где всё продаётся и покупается. Где есть жильё, есть магазины, автобусы и метро, где туристы фотографируют здание ратуши с тремя коронами на шпиле. Где безликая толпа плывёт по главной улице, где Интернет-кафе открыты допоздна. Где люди живут, да, именно живут, а не ведут растительное существование. Бенни уже там.

Это была моя идея. Жить на Оланде невозможно — это я поняла почти сразу же, как приехала. Ну, может быть, не сразу, а месяца через два. Жить невозможно, дышать невозможно. Нет никаких надежд, нет смысла строить планы на будущее. Когда осмотрены все достопримечательности, и снята квартира, и приготовлен обед, и заштопаны носки, больше тут делать нечего. И, главное, меня не покидала мысль, что я окружена психами и что вся жизнь на острове — это полный абсурд, бред сумасшедшего, чёрный юмор, придуманный способ обмана.

Мне говорили: а ты заведи ребёнка, и свободного времени не останется. Это правда, свободного времени не будет, но разве проблема в этом? Ну как вы не понимаете! Я хочу не просто занять время, мне мало просто есть, спать, работать и покупать вещи. Я хочу жить, и жить хорошо! Я переехала за границу, чтобы жить полной жизнью, а не только существовать, проживать день за днём! И потом, как я объясню это своему предполагаемому ребёнку? «Мама, как я появился?» — «Ну, понимаешь, сынок, однажды мне было нечего делать, ну вот мы с папой и решили завести тебя…» Довольно-таки цинично по отношению к этому ребёнку, правда же?

Нет, это совсем не то, что я хотела. Я ехала сюда, чтобы вести ту жизнь, о которой всегда мечтала. Чтобы были друзья, чтобы пить кофе в центре города и обсуждать новинки литературы, чтобы танцевать в ночных клубах, а потом бежать домой по тёмным улицам и смотреть, как из-за кирпичных труб встаёт солнце. Недаром я везла с собой две сумки дискотечной одежды вместо практичных свитеров и сковородок! За два года я ни разу не надела эти платья с блёстками, и сами платья давно уже потерялись в переездах.

Я хочу отсюда уехать. Почему у меня нет крыльев? Я бы поднялась над землёй, я бы полетела прочь, прочь отсюда! О, как я была бы счастлива! Я даже сумки не хочу собирать, не хочу перевозить все эти тряпки и коробки, не нужно мне ничего. Вскочила бы и полетела отсюда, ничего не взяв, прямо в той одежде, которая на мне сейчас надета. Если бы только была хоть малейшая возможность!

Мы долго думали, планировали и просчитывали, но в конечном итоге пришли к выводу, что никаких возможностей для переезда у нас нет. И чем дольше мы будем думать, тем больше испугаемся и тем дольше никуда не уедем. Поэтому лучше перейти от размышлений к действиям. И вот Бенни отправился в Стокгольм. Я поцеловала его на прощанье и помахала рукой. Посмотрим, что у него получится.

А я пока что осталась на Оланде. Я переехала в хостел, тот же самый, где жила два года назад, когда только приехала на остров. Правда, тогда у меня была большая комната с пятью кроватями, а теперь — маленькая с одной. Плата же не изменилась. Наверное, за два года цены подскочили. Кухни нет, в конце коридора общая комната, где имеются электрический чайник и микроволновка.

Два года назад я жила здесь в августе-сентябре, теперь же начало января. Тогда хостел населяли туристы и отдыхающие, а сейчас странные мрачные типы, которым нечего ждать от жизни. Да они и не ждут. Совершенно спившиеся финны, приехавшие не с материка, которые работают на каком-нибудь заводе, а в свободное время пьют в одиночестве в своих комнатах.

Я живу одна, с собакой. Иногда по коридору носятся очумевшие соседи, орут во всю глотку. Наша избалованная домашняя собачка начинает скулить и забивается под кровать. Но я её успокаиваю: «Ничего, ничего, не бойся, вылезай». Сама же я ничего и никого не боюсь. Пьяные финны стучат в мою дверь, просят то сигарет, то спичек, то соли. Я иду по длинному коридору, где стены пахнут антисептиком, ставлю чайник, жду, пока закипит. А что они могут мне сделать? Да ничего! Ну, скажут что-нибудь, ну и что?

Собак в хостеле держать нельзя, но управляющего никогда нет, и он не видит. Моя работа начинается в шесть утра, надо успеть погулять, и мы выходим в пять. Именно в это время управляющий почему-то иногда бывает на посту. Тогда мы вылезаем по пожарной лестнице. Сперва я скидываю собаку, и пёс летит со второго этажа, визжа от ужаса, приземляется в сугроб, потом я спускаюсь сама. Какая снежная зима в этом году! Глубокие сугробы лежат с самого ноября и не тают, а каждый день снега наметает всё больше и больше.

В комнате имеются только кровать, заваленная всем на свете, масса коробок с нашим барахлом, телевизор и собачья подстилка. Пёс волнует меня больше всего. Ему ведь не объяснишь, почему всё вдруг стало так странно и неприятно, почему рухнул привычный уклад жизни, и гуляем мы теперь совсем в другое время, и корм стал более дешёвым. Я чувствую себя виноватой, поэтому после работы гуляю с собакой дольше, чем обычно.

Мы уходим далеко и бродим час, и два, а то и три. Дома ведь меня никто не ждёт. Мы слоняемся по заснеженным улицам, смотрим на огни в чужих окнах, на дома, украшенные к Рождеству. Вот семья садится за ужин, женщина подаёт курицу на железном противне. У них — семья, дом, быт, интимные сцены. Посторонние на просмотр не приглашаются. У них существуют свои отношения, может быть непростые. У меня же никого нет.

Я возвращаюсь в свою комнату, где всё раскидано и нет даже намёка на семейную жизнь. На подоконнике киснет пачка кефира и черствеет хлеб. Морковка проросла и распространяет вокруг себя парниковый запах. Я включаю телевизор, там показывают местную программу, которую я уже видела раз двадцать. Я набираю номер Бенни, но он не берёт трубку. Наверное, чем-нибудь занят. Они там, в городе, всегда чем-то заняты. У меня не работает Интернет. А на часах ещё всего лишь шесть вечера. Тогда я надеваю пуховик с капюшоном и иду в город. Интернет должен быть в отеле. Дорога пустынна, снова валит снег. Пройдя пешком километра три, я вспоминаю, что по вторникам Интернет-кафе закрыто, и поворачиваю назад. В номере всё по-старому, собака спит. За стеной вопят пьяные соседи.

Я решаю спать и выключаю свет. Но в комнате не становится так уж темно. Мои окна выходят на задний двор какого-то дома. Там во дворе стоят искусственные олени с Санта-Клаусом, горят лампочки на деревьях, светятся звёзды в окнах. Я открываю окно и закуриваю, падает снег. Там, на улице, чей-то Новый год, не мой.