Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

• Название: Сталин и заговор военных 1941 г.
• Автор: Владимир Мещеряков
• Издательство: ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-699-44952-1

О заговоре военных 1937 года написано уже немало книг, и теперь нет сомнений, что он был в действительности.

Впрочем, удалось ли Сталину очистить армию от всех предателей и заговорщиков в 1937–1938 гг.?

Автор данного исследования уверен, что нет. Почему, спрашивает он, в начальный период войны нам пришлось так тяжело?

Что за странные перестановки кадрового состава происходили в Московском военном округе в день нападения Германии на нашу страну?

На эти и многие другие вопросы читатель найдет ответы в книге, представленной его вниманию.

Позиция автора подтверждена документальными материалами.

---

Вот у нас и обозначился Балтийский флот. Ясное дело, что теперь Трибуц должен был звонить в Ленинград, а не Кузнецову в Паневежис. Кстати, как и командующий Северным флотом Головко.

Тут проясняется такое дело. Попов припоминает:

«Директивой Генштаба перед округом ставилась также задача с первого дня мобилизации принять от Прибалтийского Особого военного округа северную часть Эстонии с находившимся там 65-м стрелковым корпусом в составе двух дивизий и обеспечить оборону побережья Эстонской ССР и полуострова Ханко совместно с Краснознаменным Балтийским флотом. Вместе с командующим флотом вице-адмиралом В. Ф. Трибуцем в конце мая мы побывали в Эстонии и на Ханко.

Ловко замаскировали свои действия Жуков и компания. Значит, как помнит читатель, в соответствии с приказом Наркома обороны от 17 августа 1940 года Эстония вошла в состав Прибалтийского округа, а, следовательно, и Таллиннская военно-морская база попадала в сферу интересов данного округа. У нас же получается обратная картина. До начала войны флот находится в зоне действия Прибалтийского округа, а как только начинается война, то Трибуцу уже надо подчиняться другому сухопутному начальству. У Попова, ясно же читается, что «принять от Прибалтийского Особого военного округа», кроме всего прочего и Балтийский флот. Соответственно «обеспечить оборону побережья Эстонии». А как же Латвия с Литвой? Это пусть у Кузнецова болит голова.

Также Маркиан Михайлович поделился с читателями своими сомнениями по поводу ситуации на границе с Финляндией.

Трудно было найти причины тому, что ни немцы, ни финны не начали сразу же наступления одновременно с развертыванием боевых действий на западных границах нашей страны. Возможно, таков был план войны — начинать наступление против Ленинграда лишь после того, как обозначится значительный успех на западе, или же первоначальная пассивность противника объяснялась недостаточной готовностью финнов и гитлеровских корпусов на севере. В те часы было трудно найти ответы на эти вопросы, но следовало сделать только один вывод, что наступление на нашем участке фронта может начаться в любой день и даже в любой час. Соответственно этому следовало принять все меры к усилению обороны, повышению бдительности и находиться в постоянной готовности к отражению наступления противника. Нужные распоряжения были отданы штабу и начальникам родов войск и служб округа, а также всем командармам по телефону.

К большому сожалению, в округе крайне незначительными были запасы взрывчатки, противотанковых мин, колючей проволоки и других средств для усиления обороны. Эти запасы планировалось создавать во второй половине 1941 г., а в основном в 1942 г. Пришлось рекомендовать заинтересованным начальникам обратиться за помощью к местным властям и всемерно использовать местные ресурсы.

Особенно горячо и оперативно откликнулся на наши просьбы секретарь горкома партии А. А. Кузнецов, направивший сразу же в штаб округа ответственных представителей горкома, связанных с производством и промышленностью города.

Вот и появился товарищ А.А.Кузнецов, «особенно горячо и оперативно» откликнувшийся на просьбы военных. Он у нас проходил, как член Военного совета Северо-Западного направления первого состава. Теперь надо ожидать скорого появления Андрея Александровича Жданова.

А тут, вдруг, выясняется, что товарищ Мерецков спешит быстро ретироваться с данного театра военных действий, хотя, оказывается, за ним числились добрые дела.

«К. А. Мерецков порекомендовал приступить к выбору и рекогносцировке возможных оборонительных рубежей между Псковом и Ленинградом, с немедленным вслед за этим развертыванием на них оборонительных работ с привлечением свободных войск, а главное — местного населения.

Такой совет бывшего начальника Генерального штаба, бесспорно лучше кого-нибудь другого знавшего наши возможности и перспективы развития событий, заставил призадуматься.

… Мы с А. А. Кузнецовым, понимая всю политическую значимость этого вопроса, решили все же посоветоваться с А. А. Ждановым, срочно возвратившимся из отпуска.

Учитывая значение этих мероприятий, А. А. Жданов решил все же посоветоваться с И. В. Сталиным и сразу же доложил ему об этом по телефону. Разговор носил несколько затяжной характер. По фразам Жданова чувствовалось, что ему приходится убеждать Сталина, а по окончании переговоров, положив трубку, он сказал, что Сталин дал свое согласие, указав одновременно на необходимость провести большую разъяснительную работу среди населения.

27 июня на заседании Военного совета фронта после всестороннего обсуждения предложений, внесенных секретарями горкома и обкома партии, было принято постановление о прекращении строительства Ленинградского метро, электростанций и других объектов с передачей всей высвобождающейся рабочей силы, техперсонала, механизмов и автотранспорта на оборонительные работы».

Как видите, никто из наших героев не осмелился посоветоваться с Москвой по поводу развертывания оборонительных рубеже южнее Ленинграда, даже, представитель «наркома обороны» и «Главного командования», как Кирилл Афанасьевич Мерецков. Ждали секретаря обкома партии Жданова. Он и позвонил Сталину. Это произошло 26 июня, то есть, в то время, когда Сталин появился в Кремле. Как во многих воспоминаниях, так и у Попова, о Сталине до 26 июня не было упомянуто ни слова.

Интересно другое. Идет война, а рабочие метростроевцы продолжают подземное строительство. Неужели хотели завершить начатое дело до подхода немецких войск? Вроде бы пора рыть траншеи. Если бы со Ждановым, что-нибудь случилось, то, скорее всего, закончили бы строительство «электростанций и других объектов». Ну, дела! Мерецков, как и Новиков, просто, не хотели «замечать» войну.

У нас Кирилл Афанасьевич застоялся в очереди со своими воспоминаниями: хочет возразить по существу дела. Выясняется, что он наотрез отказывается от всех своих добрых начинаний по Ленинграду, и не хочет встречаться в своих мемуарах, ни с командованием Ленинградского округа, ни со Ждановым. И ведь, не прикажешь, и не заставишь! Пишет, что

«меня известили, что 23 июня в Ленинград прибудет из Мурманска командующий войсками округа М. М. Попов, а из Москвы — член Политбюро ЦК ВКП(б) А. А. Жданов.

Наступило утро второго дня войны. Я получил срочный вызов в Москву. Уезжая, распорядился, чтобы Военный совет округа поставил в известность уже находившегося в пути А. А. Жданова о намеченном. Позднее мне говорили, что Жданов прилагал много усилий к тому, чтобы быстрее выполнить этот план. В тот же день, то есть 23 июня, я был назначен постоянным советником при Ставке Главного Командования.

Вот так, представитель, «Главного командования»! Чего же не захотел встретиться с командующим округом и членом Политбюро? Испугался, что они сразу «раскусят», зачем ты прибыл в округ? Особенным диссонансом звучит «получил срочный вызов в Москву». С Новиковым, прямо два сапога — пара. Но, есть небольшая неувязочка: два маршала не договорились насчет Жданова. По-поводу его приезда, правда, как всегда, где-то посередине. Жданов из Сочи заехал, наверное, в Москву, прямо в Кремль к Сталину «пображничать» или «подписать пару приказов на расстрел кристально-честных военных», поэтому и задержался? А в Москву Мерецкова вызвали, наверное, для того, чтобы вручить удостоверение «постоянного советника при Ставке», а то, как же без удостоверения советы давать? Что с ним стало по приезде в Москву, Мерецков вспоминать не любит. Придется напомнить, что следователи на Лубянке не страдают излишней доверчивостью и с трудом верят в сказки про «добрых» дядей, которые очень «любят» свою Родину. Наверное, Жданов по приезду в Ленинград, выяснил цели и задачи, московского визитера из Наркомата обороны или новоиспеченной Ставки, товарища Мерецкова? По времени, это могло совпасть с бомбардировками Финляндии и ее вступлением в войну?

А тут и Д.Г.Павлов вовремя подоспел со своим «покаянием». Короче, взяли, как говорят, «за хобот» Кирилла Афанасьевича, бывшего Главкома Северо-Западного направления, да в кутузку. Сам ли не захотел писать о своем сидение на Лубянке или редактора отсоветовали, но факт, есть факт. Данные об этом эпизоде из жизни Мерецкова в данной книге мемуаров отсутствуют. Разумеется, есть даже воспоминания третьих лиц, которым, дескать, доподлинно известно, что сотворили с «честнейшим» Мерецковым в застенках Берии.