Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

• Название: Сталин и заговор военных 1941 г.
• Автор: Владимир Мещеряков
• Издательство: ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-699-44952-1

О заговоре военных 1937 года написано уже немало книг, и теперь нет сомнений, что он был в действительности.

Впрочем, удалось ли Сталину очистить армию от всех предателей и заговорщиков в 1937–1938 гг.?

Автор данного исследования уверен, что нет. Почему, спрашивает он, в начальный период войны нам пришлось так тяжело?

Что за странные перестановки кадрового состава происходили в Московском военном округе в день нападения Германии на нашу страну?

На эти и многие другие вопросы читатель найдет ответы в книге, представленной его вниманию.

Позиция автора подтверждена документальными материалами.

---

«В ноябре 1942 года на вождя была предпринята попытка покушения, правда, неудачная. Тогда дезертировавший из Красной армии Савелий Дмитриев, спрятавшись на Лобном месте на Красной площади, произвел три выстрела по правительственной машине, выезжавшей из Спасской башни Кремля. Одна из попавших пуль только разбила фару, да и сама машина оказалась Анастаса Ивановича Микояна, а вовсе не Сталина».

Исчез из рассказа раскулаченный папа, месть приобрела размытые очертания: лишь бы пальнуть по правительственной машине. Как понимать? — «машина оказалась Анастаса Ивановича Микояна». Что, случайно под руку подвернулась? А на кого тогда было произведено покушение? О самом стрелке молчу, как и в первом случае. Разброс пуль просто потрясает: одна из них «разбила фару». Все бы это смахивало, как бы, на хулиганство, но с учетом военного времени, нахождение вблизи Кремлевских ворот и стрельба, хотя и без определенной цели (желание террориста нам неизвестно) — наводит на определенное подозрение. Кстати, сам Микоян об этом случае в своих мемуарах не упоминает.

Но точку в этой истории все же, поставим чуть попозже. У Евгения Жирнова в «Коммерсант-Власть» за 26.06.2001 год прочитаем следующее:

«Во время войны, в 1942 году, когда Меркулов возвращался с Дальнего Востока, он неожиданно попросил посадить самолет в Свердловске, где в это время служил его сын, а также привезти лейтенанта Меркулова на аэродром. По сути, он ничего особенного сыну не сказал. Какие-то общие слова. Но потом оказалось, что в этот день на Красной площади солдат Красной армии с Лобного места стрелял в машину Микояна…»

Удивительное совпадение. Отсутствие заместителя Л.П.Берия по вопросам госбезопасности Всеволода Меркулова в Москве, сразу создало «напряженную» обстановку в столице. Безобразие! Палят, понимаешь, из ружей, по членам Политбюро у стен Кремля. Куда смотрят органы?

Микоян, по примеру Хрущева, тоже провел неплохую двойную комбинацию: и себя обелил (стреляли же, — почти покушение), и под Меркулова «подкоп» произвел (видимо, с подельниками планировал заменить его своим человеком).

Но, Всеволод Николаевич остался на своем посту. Более того, связи с «делом волчат», госбезопасность в июле 1943 года, опять выделили в самостоятельное подразделение подчиненное непосредственно главе государства, т. е. Сталину. Он, т. е. Меркулов, и накажет детишек Микояна по этому делу, правда, не по полной программе, но, все ж память о нарах останется на всю жизнь. Об этом деле, ниже, в другой главе.

Продолжим о предполагаемом покушении на дороге. Кто из врачей Кремлевки мог приехать к Сталину, попавшему в дорожную переделку, в ночь с 18 на 19 июня? Историк В.Жухрай хочет нас уверить, что это был профессор Б.С.Преображенский. Но мне думается, что Сталин вряд ли, в тот момент повредил гланды и нуждался в помощи врача-отоларинголога, каким был Борис Сергеевич. Скорее всего, доставили терапевта Виноградова В.Н., как лечащего врача Сталина. Но, тут есть одна тонкость. Вспомните 1953 год. Когда у Сталина произошел инсульт, туда ведь, на дачу, приехал не один врач, а целая группа. Для чего? Дело же ответственное. Надо провести консилиум и принять решение. Групповая ответственность «размажет» ответственность каждого врача и в случае летального исхода пациента будет затруднительно найти виновного, так как было принято коллегиальное решение. Собственно говоря, дело житейское. Кому охота оказаться за решеткой из-за ошибки при диагнозе? Тем более что еще не закончилось «дело врачей». Но и в случае 1941 года Виноградов, вряд ли бы поехал один, помня о коллегиальной ответственности, кроме того у него был ученик, с которым он всегда консультировался по важным моментам. Это хорошо известный читающей публике врач-терапевт М.С.Вовси, проходивший по «делу врачей», между прочим, как и сам В.Н.Виноградов. Я категорически не исключаю профессора Б.С.Преображенского. Вполне мог приехать в составе группы врачей. Не в нем суть дела.

Дочь профессора Вовси на радио «Эхо Москвы в свое время давала интервью и много чего рассказывала о своем отце.

Л.Вовси. - … Поскольку папа был консультантом Кремлевской больницы, он в какой-то степени соприкасался с довольно высокопоставленной публикой и нашими деятелями.

М.Королева- корреспондент: — Рассказывал когда-нибудь об этом?

Л.Вовси. — Это не полагалось, мы только знали некоторые фамилии, и он особенно не распространялся на эти темы. Но у него были хорошие добрые отношения именно на почве того, что они ему доверяли, и он их лечил.

М.Королева. — А со Сталиным встречался, не говорил об этом?

Л. Вовси- Нет, это я могу сказать твердо, что нет. Лечащим врачом Сталина был профессор Виноградов, и это был папин учитель.

Не совсем понятно, по какому поводу, Любовь Мироновна выразилась «я могу сказать твердо, что нет». То ли не встречался, то ли не говорил? Думаю, о последнем. Действительно, врач должен хранить служебную тайну, тем более, такой врач, который обслуживал правительственные персоны. Почему я настаиваю, что профессор Виноградов брал с собою Вовси? Дело в том, что дочь, Любовь Мироновна написала еще и воспоминания, где приведены, вот какие ее слова:

«Вся медицинская Москва прекрасно знала, что именно профессор Виноградов является личным врачом Сталина и именно в силу этого, а не за свои действительно выдающиеся качества диагноста, целителя и преподавателя, он обычно бывал особо отмечен, награждён и обласкан».

Поэтому без консультантов Виноградову было бы трудно обойтись. А здесь под боком ученик, имя которого было известно всей Москве, т. е. случись со Сталиным какая-либо неприятность, то уж Виноградов и Вовси в обязательном тендеме прибыли бы на дачу к вождю. А как вы, читатель, отнесетесь вот к другому отрывку воспоминаний дочери Вовси, Любови Мироновны из ее изданной книги?

«Летом 1941 года началась Отечественная война. Как раз накануне папа собирался поехать со мной в Латвию, навестить 80-летнего отца, моего дедушку; но по случайному стечению обстоятельств наш отъезд отложился на неделю. И это нас спасло — как стало известно после окончания фашистской оккупации, дедушка был убит сразу, а папин брат с семьей провели более двух лет в гетто и были уничтожены перед приходом Красной Армии».

Папа, Мирон Семенович Вовси, собирался с дочерью выехать в Прибалтику, как раз накануне войны. Почти история с И.Т.Пересыпкиным. Правда, того умышленно пытались спровадить в Прибалтику, а Мирон Семенович собирался поехать руководствуясь личными пожеланиями. Но, согласитесь, какие вдруг случайные обстоятельства могут задержать врача, являющимся консультантом у самого Виноградова, который в свою очередь, есть лечащий врач Сталина? Не находите ли странным совпадение, что М.Вовси пришлось отложить поездку на неделю. Ведь, именно неделю Сталин и отсутствовал в Кремле. Судя по всему, Мирон Семенович показал себя с наилучшей стороны, если почти через месяц после начала войны, 9 августа 1941 года, он был назначен Главным терапевтом Красной Армии. По-моему, это лучшая рекомендация его врачебной деятельности со стороны Верховного главнокомандующего. И дочка подтверждает сказанное.

«Вскоре после начала войны возникла необходимость организации терапевтической помощи раненым и больным военнослужащим. Опыт предыдущих войн, в том числе и финской кампании 1940 года, показывал, что очень велики потери от осложнений после ранений, от обострения хронических заболеваний, обморожений, инфекционных болезней. И тогда, помимо существовавшей должности Главного хирурга Красной Армии, были учреждены должности Главного терапевта и Главного инфекциониста».

Когда у нас Сталин полностью взял в свои руки военное руководство Красной Армией? Исходя из ранее написанного, 19 июля 1941 года. Примерно, совпадает. Разгреб дела после Тимошенко и через три недели озаботился об улучшении медицинского обслуживания бойцов Красной Армии, назначив М.С.Вовси Главным терапевтом.

А после войны, в конце 1952 года появилось это странное «дело врачей». Что характерно, именно «паровозиком» шел по этому делу М.С.Вовси. Незадолго до ареста, он имел беседу со своей дочерью.

«В дни ноябрьских праздников 1952 года я, по установившейся традиции, приехала из Ленинграда в Москву к родителям с трехлетним сыном Боренькой.

На следующий день мой папа, вечно занятой и замученный необходимостью «лечить всю Москву» (как в сердцах говорила мама), вдруг предложил мне пойти погулять. Я с радостью согласилась и мы отправились, оторвавшись от вечно звонившего телефона, по старому привычному Арбату, через Арбатскую площадь, в сторону Кремля, по улице Калинина… Когда мы с папой уже проходили мимо Ленинской библиотеки, как раз напротив Кремлевской больницы, папа сказал мне: «Знаешь, на днях арестован Петр Иванович Егоров. И был очень странный юбилей Владимира Никитича Виноградова». Странность этого юбилея состояла в том, что он прошёл очень тихо, без всяких наград и приветствий…