Олег Ростислав - Закон Дарвина

• Название: Закон Дарвина
• Автор: Олег Ростислав
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-64347-9

Первые американские бомбы обрушились на города Казахстана. Более трагическая судьба постигла Поднебесную – китайский народ почти подчистую выкосила «загадочная» Желтая Чума. И только в Россию, проданную и преданную собственным правительством, войска ООН вошли без единого выстрела. Но «бархатная» оккупация вскоре обернулась безжалостным ограблением страны и вывозом миллионов детей в публичные дома Турции и арабских шейхов. А самых подходящих по физическим кондициям «миротворцы», не таясь, пускали на органы. Но именно здесь, на поруганной и многострадальной земле России, зародилось кровавое и беспощадное сопротивление. Русские напрочь перечеркнули столь «заманчивые» планы Соединенных Штатов. Началось самоочищение Европы, да и всего мира от «демократии по-американски», а заодно и от засилья воинствующего ислама…

---

Как бы то ни было, остался мой городок без больницы.

Отделению «Скорой помощи» повезло чуть побольше – ничего тревожного оттуда не поступало. Да и не поступит уже. Все врачи, которые остались работать, сплошь по вызывам, напряженность такова, что есть риск заночевать у сердобольного больного. Те же, кому оказалась дорога жизнь, ушли домой, за что их нельзя винить.

Знаете, это очень просто. Винить человека, винить добытчика за то, что он такой плохой или трусливый. Как там у Шолохова в одном из рассказов: «Стыдно мне, тятя, с вами за одним столом есть». Не знаю, когда я читал это, мне до жути хотелось вмазать этой дочке по лбу. Когда за человеком стоит его семья, добыча пропитания для этой самой семьи, обеспечивание ее жизни, и прежде всего собственной безопасности, дабы семья могла жить, является уже не просто приоритетной задачей. Это является обязанностью. Семья без главы слабая, семья без главы в форс-мажорных обстоятельствах скорее всего погибнет или распадется. Закон жизни.

Я очнулся. По правде говоря, сказав «очнулся», я очень сильно преувеличил факты, ибо пришел в себя только формально. Осознать, что я – это собственно я, мой мозг смог минут через десять. Осознать, что я жив, я смог и того позже. Отрезвило меня только отсутствие арфы в руках, ну или котла вокруг меня. Осознав свою жизнеспособность, добрых полтора часа я пытался разлепить правое веко. Получалось плоховато, созревало такое впечатление, будто какой-то добрый дядя забетонировал мне все лицо. Однако правое веко я таки разлепил. Потом потратил полчаса на левое. После этой воистину титанической работы мне захотелось поспать… А побывали бы вы на моем месте! Во всяком случае, встать с кровати я смог не скоро.

Я снова пришел в себя.

Мамы рядом не было.

– Ма-ам… – Мой голос дошел до меня с большим опозданием, голова как будто была заполнена самыми что ни на есть обычными соплями. Мне было плохо. – Ма-а-ам!

– Ярик! Очнулся! – Из кухни мгновенно подошла мама. – Ты почему с кровати встал?! А ну….

Я, насколько мог, быстро прервал ее.

– Да хватит… бомбил кто?

– Я не знаю, Ярик… – растерянно произнесла она, сев на стул.

М-да. Задачка.

Пульс участился и буквально рвал виски на части, голова раздувалась. Глаза отказывались как фокусироваться, так и нормально работать вообще. Уши будто забило ватой. В конце концов закончились эти чудные метаморфозы тем, что, радостно запищав и для порядка повертевшись юлой, этот мир нагло лопнул, оставив меня в непроглядной тьме. Я снова потерял сознание.

Опустим то, что я видел во сне (ибо не видел ничего), и перейдем к тому моменту, когда я, обуреваемый жаждой любознательности (и этой чертовой головной болью!), собирался прогуляться по двору. Жутко хотелось пробежаться по городу, но пока мне было это запрещено. Выпив три таблетки, выданные мамой, я вышел наружу.

Во дворе все было совершенно спокойно и обычно, не считая, конечно, воронки недалеко от окна в компьютерную комнату. Ноги повели меня за ворота… Выйдя со двора, я тут же пожалел, что сделал это.

Начну издалека: были ли вы когда-нибудь на рынке? В мясной его части, где продавцы рубят мясо прямо на открытом солнце. Мухи, не слишком аппетитный вид… но самое главное, что особо запоминается, – это, знаете ли, запах. Он разный, как я уже говорил. В закрытой мясницкой он тяжелый и противный. Чувствуется, что это именно мясо, даже слегка отвращает. Снаружи все по-другому.

Этот сладковато-горький, местами даже слегка оригинально-приятный запах теперь был полновластным хозяином улицы. Может, только моей, а может, и нет. Абсолютно всех. С единственным отличием – мясо, валявшееся под открытым солнцем, было человеческим.

Продолжим: а видели ли вы когда-нибудь мертвецов? Настоящих, не киношных и уж тем более не из компьютерных игр. Не видели? Завидую.

Хотя мне еще повезло. Было заметно, что кто-то пытался убирать тела из моего переулка. Их осталось всего два. На земле явно были видны следы того, что их тащили… куда-то. Во всяком случае, след вел к мусорной куче. Я кинул туда взгляд и увидел несколько свежих земляных бугров, на каждом из которых стояла вкопанная палочка с яркой тряпкой. Более того, прямо под каждой из палочек лежал придавленный хорошим куском кирпича пакет. Подойдя и раскрыв один из них, я увидел в нем несколько перепачканных кровью книжечек.

Превозмогая тошноту, раскрыл одну из них. Трудовая книжка. Видимо, не утруждая себя звонками в милицию или еще куда, неизвестный благодетель попросту достал документы у мертвых людей и положил их на могилки. Умно. Весьма и весьма.

Так или иначе, мне предстояло докончить работу моего предшественника. Я пошел во двор за лопатой. Хотя сначала стоило зайти домой.

– Мам, там у нас пара трупов на улице, может, вызвать кого?

Она была на кухне, что-то старательно нарезая в глубокую тарелку.

– Приезжали, пока ты еще был без сознания. Вроде бы из акимата, рабочие. Сказали, что будут закапывать, но потом их срочно вызвали в другое место и они уехали.

– Надо докончить. Вонять будет.

Мама обернулась и очень пронзительно посмотрела на меня.

– Я не хочу, чтобы ты это делал.

– Я тоже не хочу. Но выбора нет.

Опять пронзительный взгляд и молчание.

– Надень то, что мы отложили на выброс. А еще перчатки и старую обувь. Когда закончишь, мы это сожжем.

Так я и поступил.

Противнее всего было обыскивать. Создавалось ощущение… да, плохое было ощущение. Будто ты руку не во внутренний карман, а в разрезанный живот суешь. Хорошо, что достаточно сильного запаха не было, иначе меня бы, пожалуй, вырвало. А-т-м-о-с-ф-е-р-а, мать ее так.

Хотя заворачивать мертвых в брезент (ну не закапывать же их просто так?) далось уже полегче – наверное, привык. Единственной оставшейся трудностью было выкопать могилки. Дело действительно трудное, в земле попадалось все – начиная со ржавого железа и кончая другим мусором. Пару раз пришлось делать передышки. Когда я все закончил, лило с меня водопадом. Снова стучало в висках, болела голова.

Я подхожу к воротам и сажусь на землю, опираясь спиной о забор. Можно даже сказать, что думаю о вечном. Меня клонит в сон, я смог бы уснуть…

Но тут из-за поворота вышел почтальон. Вернее, почтальонша.

– Эй, парень! – еще издалека окликнула меня она.

Открыв глаза и со вкусом зевнув, я подымаюсь на ноги. Пышущая здоровьем пухлая женщина лет сорока подходит ко мне.

– Это улица Свердлова, дом 36?

– Ну да.

– Найменова Наталья Петровна тут проживает?

– Тут. А что? Вы давайте, я передам.

– Нельзя, тут из «Скорой», лично в руки. – Почтальонша помахала письмом с синей печатью.

Меня снова будто обухом по голове – ведь все медики военнообязанные!

– Ее нет, – соврал я. – Зайдите позже. А что за бомбежка? Кто бомбил?

– Непонятно, парень! Бомбежка бомбежкой, а я вот повестки разношу, приказ о всеобщей мобилизации объявили!

Мое лицо само собой расплылось в ухмылке, когда я увидел испуганные глаза соседа, слушавшего все это из окна. Ему было 30 лет. По закону он тоже военнообязанный.

– А тебе самому-то сколько лет, парень?

– Шестнадцать, – тут я не соврал. При всем моем росте и комплекции хоть и выглядел я, как мне говорили, на восемнадцать, но на самом деле я на два года младше. – Две недели назад ходил на удостоверение заявку делать.

– Ой ли?.. Хотя мне-то что… заболталась я с тобой…. – Подойдя к соседским воротам, она кинула в жестяной почтовый ящик повестку и пошла дальше.

Весь настрой для работы пропал – наскоро засыпав кровь землей, я закинул лопату во двор и зашел домой.

Мама что-то варила. По телевизору шли новости, что характерно – был включен казахский канал. Как я узнал, спутниковое телевидение перестало работать. Как, впрочем, и кабельное.

По всем каналам шла прямая трансляция обращения президента к народу:

– Вчера вечером, в двадцать два часа сорок семь минут казахстанского времени, по нескольким городам Казахстана были совершены точечные бомбардировки. Межконтинентальные бомбардировщики подвергли бомбежке Астану, Алматы, Костанай, Караганду, Жезказган и области. Сегодня благодаря исследованиям стало известно, что это были самолеты системы «Боинг Б-52», модификации, неизвестной нам. Эта и другая информация, которая разглашена быть не может, дает основание полагать, что бомбардировку совершили ВВС США. Кроме того, сегодня в тринадцать часов пятьдесят минут казахстанского времени возле границ Казахстана, со стороны Каспийского моря, с кораблей была совершена высадка войск США. Казахстану со стороны Белого дома был предъявлен ультиматум о безоговорочной капитуляции в течение двух дней. По истечении этого времени по отношению к Казахстану будут применены не только точечные, но и ковровые бомбардировки. Причина нападения выведена не была. – Преклонных лет казах с круглым, как лепешка, лицом переменил листок с речью, глотнул из стоящего рядом стакана воды и продолжил: – Капитуляция принята не будет. Казахстанский народ не сдастся. Сегодня в ноль-ноль часов ноль-ноль минут по казахстанскому времени, сразу после объявления нам ультиматума, был объявлен приказ «О всеобщей мобилизации» лиц, возрастом начиная с восемнадцати и кончая сорока пятью годами. Мы дадим отпор вероломным захватчикам!