Георгий Янс - Великолепная десятка. Выпуск 2: Сборник современной прозы и поэзии

• Название: Великолепная десятка. Выпуск 2: Сборник современной прозы и поэзии
• Автор: Георгий Янс
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011

Это уже второй сборник с таким названием. Его появление итог Второго открытого чемпионата по литературе, который проходил на сайте газеты «Московский комсомолец» в рамках проекта «Сетература» в формате футбольного первенства Европы или мира: отборочный и групповой турниры, плей-офф. В состязании приняло участие более 500 авторов из ближнего и дальнего зарубежья.

Помимо двух победителей чемпионата, была названа «десятка» поэтов и прозаиков. Именно они составили две «десятки» сборника. В третью «десятку» вошли произведения членов жюри. А все вместе, участники и судьи, составили великолепную «десятку». В названии сборника нет никакого преувеличения. Прочитайте и убедитесь.

---

ватагой дружной хороводить дерзко.

«Простое отражается в себя…»

Простое отражается в себя

как капля, что теснится в роговице,

в ней ясность неизвестности кровится,

молчание питая и любя

произволение на тысячи веков

уставов древних и обрядов давних,

ревнивый мох наброшенный на камни

и тайну, что хранит оскал штыков.

Простое отражается в тебя.

«День сумраком хищным заколот…»

День сумраком хищным заколот,

воловьею шкурой укрыт,

не спит только гибнущий хворост,

и звездная плесень кружит.

Степь ушлая хитро таится,

дрожит частоколом костер,

мне сон в руку нагло ложится,

и грифель последний истерт.

Мой спутник уткнулся в папаху,

сопит, отвернувшись, и мне

так хочется плюхнуться с маху

в чужой до родства стороне.

Что бают ему сны пустые?

Что дарит их шаткий приют?

Кресты ли, что корни пустили,

и нас с тобой следом убьют?

А может, мерещится город,

что рухнул в чужой горизонт?

День сумраком хищным заколот,

а мне рисковать не резон.

8.03.2012 г.

Наталья Малинина (Смирнова). «Бабочка. Нежность. Жизнь…»

Член жюри второго Открытого чемпионата России по литературе

«Бабочка. Нежность. Жизнь…»

Памяти без памяти любивших

Beethoven. "Largo Appassionato"

Это не мой закат расплескался теперь в полнеба —

Это твои глаза мне его рисуют.

Мне бы нырнуть в него серебристой нерпой,

Так, чтобы ты меня не любил впустую.

Страшно, когда болит не в одно – в два сердца!

Брось меня, милый: это, пойми, так надо!

Мы с тобой параллельны, как эти рельсы,

Я погибаю, я – город в твоей осаде!

Ты меня подменяешь (пойми!) собою!

Ты мою тень воруешь – без тени странно!

Ты вытесняешь меня из меня – без боя!

Память о наших жизнях – сплошная рана…

“Нам, близнецам сиамским, делиться на два?!

Если душа одна, то куда ей деться?!» —

Вижу в глазах твоих ужас и боль разлада,

И заметались в клетке мои два сердца.

…Это не мой закат разметался теперь в полнеба.

Это твоя любовь для меня рисует.

Ты расплескался в нём серебристой нерпой,

И не стираю брызг по всему лицу я…

Страх глубины

Позволь мне на прощанье целовать

и греть губами знобкие ладони,

смотреть в твои глаза. Они бездонны:

я в них боюсь надолго заплывать.

В них нет материков и островов

ни одного надёжного причала…

Пока обоих нас не укачала

бескрайняя любовь без берегов;

пока шторма обыденных обид

наш парус на клочки не истрепали;

пока врасплох нас беды не застали,

пока предательство под килем не бурлит,

прости и постарайся осознать:

хроническое счастье – невозможно.

Я не хочу любовь опошлить ложью

и болью неизбежной изнурять.

…Пусть в Волге распластается закат

и наши опрокинутые лица,

и больше никогда не повторится

ни берег, ни волна, ни этот взгляд.

Вся наша нежность – скрытая тоска…

Ну отними с лица свои ладони!

Всмотрись в мои глаза – они бездонны:

в них берег не пытайся отыскать.

Шарф

"Не уйти, эту нить не порвать"

Г. Бениславская [1]

Не предавай меня, не продавай

За поцелуи и бесстыдство голое:

Я модной страсти выучу букварь

И шарфик повяжу на нежном горле я.

И стану, как она, красиво лгать

И в обмороки падать безупречные,

И надо мной ты будешь хлопотать

С какими-то настойками сердечными…

А ты внимать рассудку не готов,

Когда она талантливо расплачется!

Как тонко маскируется в любовь

Её безбожно-нежное палачество!

Лишь простодушный медвежонок-сон,

Безгрешно прикорнувший меж двоими – и

Тебя облапивший со всех сторон,

Не верит её вычурному имени…

…Молчи, молчи, смятенно пряча взгляд.

В нём ад её ночей. До разговоров ли?!

А время пятится назад, назад, назад

И…

Красный шарф

Кружит над Айседорою.

Больше никогда в георгинной роще

Больше никогда в георгинной роще

Нам не перепрятать нехитрых кладов.

Больше никогда… Боже, как полощет

Мокрое бельё ветер в палисадах…

Больше никогда… Как вы там, родные?

В доме сиротливо толкутся тени.

Скоро будут в нём ночевать чужие.

«Больше никогда…», – горько всхлипнут сени.

…От постели маминой – тёплый запах;

Узнаваем так, словно смерти нету.

Больше никогда на нехитрый завтрак

Мне с моим братишкой не кликать деда…

Больше никогда…

Но в кудлатых лапах

Прячет сад рубашки под ваши души:

Из фланели в клеточку – это папе.

Из вельвета синего – для Андрюши.

Ну а если яблока наливного

Слышен топоток по ребристой крыше —

Это сад, как мама, из тьмы былого

Угостить любимых возможность ищет.

Бабочка. Нежность. Жизнь…

Встретиться нам с тобой так и не довелось.

Бабочкой шар земной вколот в земную ось.

Трепет цветастых крыл сыплет в мой сон пыльцу…

Сбился с пути? Забыл путь к моему крыльцу?

…Рыж капуцинок зов, нежен их капюшон,

Прячущий лик и лет самозабвенный сон;

…Самозабвенных зим самозабвенный звон —

Где нам с тобой двоим свадьбу назначит он?

…Бабочка на цветке, помните львиный зев?

…Были накоротке… А под крылом – посев

Ликов, что маков цвет; лютиков на ветру,

Лилий (нежнее нет)… Мудрая речь гуру,

Льющаяся рекой (лекция поутру) —

Всё не про нас с тобой… Я этот сон сотру!

…Мы – в темноте аллей. Бунина синий том.

Эй, февраль-Водолей! Где нам – метельный дом?

Где бесподобный смех – наш – звенит в унисон?

…Шапочки модный мех возле его погон…

"Хочешь моей любви, так говори, не трусь!"

…Бабочки-феврали. Крылышек тонкий хруст.

…Встретиться на Земле было нам недосуг.

Бабочка на игле – зодиакальный круг.

Не умирай, держись! Я соберу нектар!

Бабочка. Нежность. Жизнь.

…Крыльев твоих пожар.

Татьяна Кузнецова. Ровесники

Член жюри второго Открытого чемпионата России по литературе

«Давай за братство в тесном мире…»

Давай за братство в тесном мире,

за красоту весёлых дур.

Мы снова мило покурили —

гламур, братишечка, гламур.

Полночный трёп. Базар вокзала.

Неспелых душ простой удел.

И я сказала, что сказала,

а ты услышал, что хотел.

Иди к себе. Ищи в стакане

к дурной мечте обманный путь.

Герой разбрасывает камни,

а трусы строят что-нибудь.

«Ты отбился от своей стаи…»

Ты отбился от своей стаи.

Время стариться и вить гнёзда.

На тусовке ты сидишь с краю.

Быть собою вне толпы – просто.

Тихо-тихо подошёл август,

ночь беспечнее, и день ласков,

и заходит в новый дом властно

сочинённая тобой сказка.

Всё сильнее давит свод правил,

всё страшнее предстоит выбор.

Ты отбился от своей стаи,

ты доверился иным играм.

Мир большим таким ещё не был,

мир цветным таким ещё – будет.

Солнце режет пополам небо,

плавит ниточки родных судеб…

«Накапать лекарство на сахар…»

Накапать лекарство на сахар,

послушать родную попсу,

и в целях ухода от страха

напиться в девятом часу,

и ждать, что погасится ссуда

решеньем большого жлоба,

а дома немыта посуда

и пыль на экране компа.

Твой мир опрометчиво сдулся

до койки и тропки в сортир,

и лодку уродливым курсом

небесный ведет командир,

и времени снова не хватит

на вирши, друзей и семью…

Ах, как же не в лад и некстати

сколбасило душу твою.

Вероника Сенькина. Виден берег, мужайся…

Член жюри второго Открытого чемпионата России по литературе

Что дальше, Дава…

И тот не брат мне, и этот – меден.

Что дальше, Дава? Что дальше, Дава?

Одни кричали: поверьте мне де…

Другие: «Вы не имели права…»

И бился стягом рассвет над башней,

Сгущались тучи, смелели грозы.

Что дальше, Дава? Скажи, что дальше?

Хлестнет по небу кровавой розгой?

Не сахар будет и не малина.

Горчить, как клюкве – досталось веку.

И левый берег, и правый – длинен.

И неприемлем для человека.

Что дальше, Дава, какие бури?

Какие тиши нам наметелит?

И закадычный сто раз обует,

Пока заклятый окаменеет.

Послезавтра…

Послезавтра вспыхнет костер, если только дождь не пойдет.

Толпы миловидных сестер с братьями до спичек охочи.

Чирк! И содрогнется земля, и начнется новый отсчет,

Если только дождь не пойдет (если не вмешаешься, Отче).

Видятся запястья в бинтах, слышится врачей суета

По спине мурашки – не страх, ужас леденящий – по коже.

Шарфик ли на шее? петля? Комната зарей залита…

Послезавтра вспыхнет костер, если небо плакать не сможет.

Тем, кому швартовы рубить, долго добрых снов не видать,

На ковчеге всем не уплыть, – велико количество тварей…

Если у безумных людей спички не удастся отнять,

Послезавтра вспыхнет костер, и погибнут все при пожаре.