Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы разных народов

• Название: Загробный мир. Мифы разных народов
• Автор: Владимир Петрухин
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-05694

«Мифы о загробной жизни» – популярный пересказ мифов о загробной жизни и загробном мире и авторский комментарий к ним. В книгу включены пересказы героических европейских, и в частности скандинавских, сказаний о героях Вальхаллы и Елисейских полей, античных мифов и позднейших христианских и буддийских «видений» о рае и аде, первобытных мифов австралийцев и папуасов о селениях мертвых. Центральный сюжет мифов о загробном мире – путешествие героя на тот свет (легший позднее в основу «Божественной комедии» Данте). Приведены и рассказы о вампирах – «живых» мертвецах, остающихся на «этом свете (в том числе и о знаменитом графе Дракула).

Такие виды искусства, как театр и портретные изображения, также оказываются связанными с культом мертвых.

Книга рассчитана на всех, кто интересуется историей, мифами и сказками.

---

Смерть австралийцам представлялась как вторжение в мир людей злых сил, стремящихся уничтожить коллектив, нарушить его единство. В племенном обществе виновниками всех бед считались колдуны чужого племени. Уже в XIX веке этнографы описывали сцены отчаяния и скорби, которые разыгрывались в группе, перенесшей смерть близкого.

Женщины раздирали ногтями лица и ранили себя палками, оплакивая покойника. Одна из скорбящих старух в ярости разрушила его хижину и разразилась проклятьями в адрес колдунов, которые погубили сородича. Мужчины, сидевшие со своими копьями, тоже пришли в ярость, и один из них чуть не ударил копьем несчастную жену умершего, обвинив ее в том, что она не заметила ночью приходивших к мужу колдунов. После похорон происходит расследование: магическими приемами австралийцы выясняют, из какой группы и с какой стороны приходил колдун-убийца. Против подозреваемых выступали мстители. Но люди и в самые первобытные времена умели договариваться, поэтому человечество не погибло во взаимных подозрениях и распрях. Группа, которую обвинили в колдовстве, отдавала «пострадавшим» своих женщин, и первобытные коллективы оказывались, таким образом, не враждебными, а породненными.

Другие племена прибегают к способу «допроса» умершего о причинах смерти. Совершающие обряд дергают покойника за волосы, называя при этом имена окрестных родов. Если в руке остается несколько волосков, считается, что виновный род обнаружен. Иногда производилось вскрытие, и если во внутренностях умершего находили аномалию, значит, он умер от колдовства и необходима месть. Пока умерший не отмщен, его дух будет бродить возле тела и беспокоить живых.

Если умерший был уважаемым человеком, расследование должно быть очень дотошным и его отсрочивают. Покойника помещают в могилу, вокруг которой кладут камни. Считается, что капли крови умершего непременно упадут на камень, который укажет убийцу. Если и этот способ не действует, призывают знахаря. При нем завершается обряд: покойника захоранивают окончательно (это уже вторичное погребение), знахарь же в это время поднимается на небо и спускается оттуда с ветром – так он видит убийцу, размахивающего оружием, и бродящий вокруг дух умершего. Тогда одну кость покойника или перламутровую раковину посылают в группу, к которой принадлежит убийца, и приглашают ее на завершение похоронной церемонии. Приглашенные являются, взяв с собой дары и оружие; церемония завершается битвой, в которой погибает представитель обвиняемой группы.

Конечно, мстили не за всякого умершего, а за тех, чье положение было значимым в социальной группе; дряхлых стариков и младенцев хоронили быстро, без долгих церемоний.

...

На другом полушарии, на крайнем северо-востоке России, чукчи и коряки также совершали гадание, прежде чем похоронить умершего. Его усаживали перед выходом из жилища, подвешивали на веревочках амулеты из кусочков собачьей или оленьей шкуры и по колебанию веревки пытались определить, как умерший хочет быть похороненным – путем сожжения или положения в землю. Спрашивали умершего и о причине смерти, и о будущем, о грядущей смерти близких и т. п. – ведь он уже пребывает в ином мире и ему известны его тайны.

Не только австралийцы отличались особой подозрительностью в связи со смертью сородича: ордалии и гадания с целью обнаружить убийцу-колдуна устраивали и народы тропической Африки. Довольно часто эти ритуалы завершались очистительной исповедью и повинившегося прощали. Но существовали и более изощренные способы дознания: обвиняемому давали пить ядовитое зелье, вводили в глаза разъедающий сок, усаживали возле костра на горячем камне. Разоблаченному колдуну грозила казнь на костре (как во времена европейской инквизиции), гибель в пропасти или продажа в рабство.

Мы видим, что обычай тризны возникает у наиболее архаичных племен, которые ищут ритуальный способ восстановить социальный порядок, нарушенный смертью. Представители совершенно иной культуры в сходных условиях прибегают к тем же ритуальным средствам, но гораздо более кровавым. В 945 году славянское племя древлян убило собиравшего с них дань русского князя Игоря, и его вдова княгиня Ольга, еще не принявшая крещения, должна была (в соответствии с тогдашним законом – Русской Правдой) мстить за мужа. Ольга позвала древлян на тризну на курган Игоря, велев им сварить много хмельного меда. Когда древляне упились на поминках, княгиня велела своим дружинникам убить их – не желавшие служить князю при жизни древляне должны были стать его рабами на том свете.

По верованиям австралийцев, известным и многим другим народам, дорогой в небо покойникам служит Млечный Путь. Некоторые племена считают, что мертвые восходят на небо по лучам заходящего солнца.

Считается, что до похорон душа умершего продолжает «одушевлять» тело и может управлять им и его отдельными членами. Чаще всего думают, что смерть – результат колдовства иноплеменника. Во время специальных обрядов расследования причин смерти труп может «отвечать» на обращенные к нему вопросы: «двигается» или «соскакивает» с голов несущих его мужчин; волосы дают необходимые ответы, если их дергают или сучат на веретене; те же свойства приписывают трупному запаху и жидкости. У племен аранда и лоритья считалось, что хотя душа после смерти и попадает в загробный мир, но она там очень быстро погибает. Гнаньи же, живущие в Центральной Австралии, полагают, что загробная жизнь дана только мужчинам. У австралийцев не существовало культа умерших предков, хотя и считалось, что умершие могут посещать своих сородичей во сне, предупреждать их об опасности, давать добрые советы. Объектами их культа были мифические культурные герои – тотемы, от которых вели происхождение австралийские кланы. Места, где они умерли – спустились под землю или поднялись на небо, – становились тотемическими центрами и входом в иной мир. Недаром на деревьях, которые растут возле австралийских могил, часто делают мифологические рисунки, повествующие о странствиях первопредков.

Австралийцам известно было и представление о том, что человек сам может быть виновен в своей преждевременной смерти, если он нарушил запрет, особенно в отношении тотема. Страшным преступлением было съедение тотемного животного (или запретного плода); виновный заболевал от того, что съеденный тотем пожирал его самого изнутри; умирая, несчастный издавал крики, подобные крикам съеденного тотема. Поиски пищи были обычным занятием, и нарушить табу было легко. Европейская наука была бессильна перед мистическим предчувствием неминуемой смерти. Нужен был адекватный – ритуальный – подход к больному. Рассказывали, как некий австралиец съел запретную для него змею. Он почувствовал себя плохо, и знахарь, выяснив причину недуга, предсказал больному скорую смерть. Однако он все же смог извлечь змею из умирающего и унес ее прочь. Тогда больной поправился.

Обычай добровольной смерти в первобытных традициях

...

Вера в то, что смерть есть следствие колдовства или ошибки культурного героя, выбравшего смертную долю для людей вместо предлагавшегося бессмертия, свойственна многим народам. Этнографы, разделявшие теорию об эволюционном характере развития религиозных верований от примитивных к более развитым, были убеждены в следующем: представление о сверхъестественном происхождении смерти связано с тем, что в древнейшие времена первобытное человечество не наблюдало естественной кончины людей – заболевших и умирающих, которые не в состоянии были передвигаться сами, бросали на временной стоянке. Доступной человеческому опыту была смерть на охоте или в бою.

Данные археологии свидетельствуют, что это не так: уже в каменном веке первобытные люди заботились о больных и увечных, проявляли заботу о мертвом теле. Таким образом, они имели возможность наблюдать естественную смерть. Но суровые условия жизни порождали в первобытных коллективах, стремящихся выжить, жестокие нормы: заболевшего сородича покидали на стоянке, а младенцев, которых не в состоянии была прокормить семья, уносили в безлюдные места и там оставляли. Этот обычай известен в Древней Спарте, где хилых детей сбрасывали со скалы, а также исландцам в раннее Средневековье.

У народов Крайнего Севера, живущих в экстремальных условиях, в том числе у чукчей, был известен обычай добровольной смерти стариков, которые становились обузой для семьи. (В этой связи можно вспомнить разговор двух стариков о добровольной смерти как желанном исходе в повести Ясунари Кавабаты «Стон горы».) Старика должны заколоть (или задушить – на выбор) его ближайшие родственники, а если таковые откажутся – специально нанятый человек. Готовый к смерти сам подставлял обнаженный бок под удар копья. Заранее устраивался поминальный пир, на котором умирающий должен был наесться в последний раз. Старик обещает помогать сородичам с того света, и те просят его при погребении о помощи. Для этого на его могиле закалывали оленей, которые привезли тело, и трижды прогоняли вокруг могилы табуны.