Макс Брэнд - Возмутитель спокойствия

• Название: Возмутитель спокойствия
• Автор: Макс Брэнд
• Жанр: Вестерн

---

— А мне почему-то кажется, — ответил он, — что Пит с радостью поменяется местами с кем угодно. Даже с резчиком проволоки.

С тонкостями процесса резки проволоки как такового я тогда был ещё не знаком и мог судить о нем лишь по крикам, доносившимся с той стороны; время от времени пронзительные вопли работавшего там парня достигали ушей моего мустанга, и тот неизменно взбрыкивал, словно от удара кнута.

И тут подал голос рыжеволосый мальчишка.

— Резка проволоки — это мое самое любимое занятие, — объявил он.

Босс смерил его оценивающим взглядом.

— И охота тебе связываться? Ведь это работа для малышни? — язвительно поинтересовался он.

— А я не прочь снова впасть в детство, — ответил мальчишка. — Я бы с удовольствием здесь остался, если бы вы мне разрешили целый день играть в такие игрушки.

— Полагаю, о прессах для сена ты тоже знаешь решительно все? — предположил босс.

— Нет, не все, — признался паренек. — Многое уже успел подзабыть. Но были времена, когда я мастерил их вот этими руками. Так-то.

— И как, на твой взгляд, — продолжил босс свой допрос, — смог бы ты за три часа нарубить столько проволоки, чтобы нам хватило на час работы?

— Думаю, — ответствовал пацан, — что я и за час нарубил бы её столько, что вам хватило бы и на три.

— Мне тоже так кажется, — усмехнулся босс. — Наверное, ты и с этим справился бы. Это же обычное дело для нормального мужика, зарабатывающего по доллару в день, не так ли?

— Знаете, как принято говорить в таких случаях? — ответил мальчишка вопросом на вопрос. — Дают — бери, бьют — беги!

Ньюболд аж подпрыгнул от неожиданности. Но в следующее мгновение, очевидно, вспомнил, что перед ним всего-навсего мальчишка. Тогда он снова смерил пацана оценивающим взглядом.

— Тогда, малыш, — распорядился босс, — живо дуй туда и принимайся за работу. Скажи Бошу Миллеру, что он может оставить в покое и проволоку, и машинку для её резки.

Мальчишка же не спешил. Он остался сидеть, где сидел и по-прежнему жевал травинку, лениво перекатывая её из одного уголка рта в другой.

— За доллар в день? — уточнил он.

— Если сумеешь нарезать столько проволоки, чтобы мы могли работать без остановки, то да! — подтвердил босс. — Но смотри мне, если запорешь больше двух отрезков… Кстати, звать-то тебя как?

— Чип, — ответил мальчишка.

— Так вот, если испортишь больше двух проволок, я тебя в порошок сотру, — пообещал босс.

Но эта заключительная часть фразы оказалась обращенной в пустоту, ибо пацан резво сорвался с места, устремляясь туда, где работал резчик проволоки.

— Ну так как, Джо? Что ты теперь скажешь? — заметил босс, обращаясь ко мне.

— Ну что ж, — проговорил я, — если Пит Брэмбл окажется таким идиотом, что согласится взяться за мою работу в обмен на свою, то я, пожалуй, тоже сделаю очередную глупость и останусь. Уж очень охота поглядеть, чем дело кончится. Это же не парень — орел!

Я поплелся к стогу и поинтересовался у Пита, не желает ли он уступить мне свое место и взяться за мою работу.

Он подошел ко мне сквозь облако пыли и растроганно моргая, взял обеими руками за плечи.

— Послушай, — проговорил он, — ты это серьезно?

— Вполне, — ответил я.

Ни слова не говоря, он развернулся и торопливо заковылял туда, где все это время стояла моя повозка. Опустив глаза, я взглянул на свои плечи. На них с обеих сторон красовалось по кровавому пятну.

Глава 4

Как говорится, выше головы не прыгнешь; и основная трудность заключалась в том, что хоть Ньюболд и знал решительно все о коровах, но он практически не разбирался в прессах для сена. В этом смысле он был совершейнейшим профаном! Вернее, у него были кое-какие теоретические соображения на сей счет, но теории, как известно, губили и куда более великих личностей, нежели Ньюболд.

Теоретически возможно все: в дело вкладываются десять долларов, а потом остается лишь следить за рынком ценных бумаг, продавая акции именно в тот момент, когда цена на них достигает высшей точки, чтобы потом накупить их побольше и снова продать. За первую неделю это теоретически приносит вам триста двадцать долларов чистого дохода, и десять тысяч на второй, и двадцать тысяч триста на третьей, и десять миллионов на четвертой, и двадцать миллионов триста тысяч на пятой, и десять миллиардов на шестой — и готово!

К началу седьмой недели слух о вашем теоретическом успехе доходит до мультимиллионеров, и все они жаждут быть официально представленными вам; на восьмой неделе эти толстосумы просто-таки умоляют вас взять их к себе на работу, а правительство единогласно принимает решение наградить медалью Наполеона от финансов, который лишь по доброте душевной удержался от того, чтобы не скупить по дешевке на корню весь Уолл-Стрит и остаток страны впридачу.

В самом начале Ньюболд ознакомил нас со своей теорией.

Он сказал:

— Тот придурок, что продал мне эту машинку, сказал, что её производительность рассчитана сорок пять тонн прессованного сена в день, а на практике, как правило, выходит сорок, потому что приходится тратить время на выемку тюка и на новую загрузку агрегата. Вычтем из этого ещё пять тонн, насчет которых этот мошенник наверняка приврал. Но даже в таком случае, мы имеем тридцать пять тонн в день. Мы скосили три тысячи акров, стало быть нам предстоит спрессовать где-то около двух с половиной или даже трех тысяч тонн, и управиться со всем этим за девяносто дней. Итак, девяносто дней — это уйма времени, но ведь и три тысячи тонн сена тоже цифра нешуточная. Этого сена должно хватить для прокорма пяти тысяч ослабленных коров в течение ста дней в условиях самой лютой зимы или летней бескормицы. Теперь вы видите, какое это имеет для нас значение?

Для него это привычный стиль изложения. Ньюболд любит порассуждать о хозяйственных делах на равных, как будто все мы одна компания, а он среди нас не более, чем просто, скажем, бригадир.

Кстати, мужик, продавший ему пресс, просветил его также на тот счет, что обвязчикам тюков обычно принято платить восемнадцать центов за тонну, рабочим, загружающим сено — по семнадцать, а погонщику — четырнадцать.

Но как раз эта часть их беседы, похоже, начисто вылетела у шефа из головы. И узнали мы об этом с большим опозданием. Босс же установил нам расценки в половину меньше общепринятых. Однако даже те гроши казались нам сказочным богатством.

Возьмем восемь центов, помножим их, скажем, на сорок тонн и в итоге получаем верных три доллара и двадцать центов в день и почти целую сотню долларов в месяц, если, конечно, работать без выходных.

А разве мы станем брать выходные? Конечно же нет! Ночью того дня никто не мог заснуть. Мы лежали на своих койках без сна и мысленно уже покупали себе новые седла, обзаводились чистопородными скакунами, выигрывали на них Кентуккийские скачки, после чего отправлялись в путешествие в Нью-Йорк и на Кубу, и вообще, наслаждались жизнью.

Даже новобранец-мальчишка не остался в стороне, выполнив и даже перевыполнив установленную ему норму. Он скакал кузнечиком от одного конца своей машинки к другому и нарезал гораздо больше проволоки, чем требовалось для бесперебойной работы. Моток проволоки стремительно разматывался, а направляющий ролик даже нагревался от трения, так споро шла работа. Мы использовали длинный проволочный прут для продольной перевязки тюка, после чего перехватывали его с обоих концов поперек при помощи двух проволок покороче. Мальчишка разошелся так, что маленькие отрезки вылетали из машинки словно сами собой. Для того же, чтобы выдать большой прут, ему приходилось поднапрячься, изо всех сил налегая на тугой рычаг. Но он ни разу не запросил пощады и проработал, не снижая темпа, до самого вечера.

В конце дня он как ни в чем не бывало подошел к боссу и весело объявил:

— Ну что, Ньюболд, тебя можно поздравить. Сегодня ты заполучил себе первоклассного работника.

— Кого же это? — не понял Ньюболд.

— Меня, — признался пацан. — Если не веришь, то взгляни вот на это!

И он указал на аккуратный штабель из проволоки, нарезанной им за день. Обычно Ньюболд не лезет за словом в карман, но только на этот раз сказать ему было нечего. Так что он просто молча развернулся и отошел, а мальчишка заполучил себе место постоянного работника и жалованье, как у взрослого, доллар в день, что по тем временам было совсем не так уж и мало.

Но тут мне придется на какое-то время оставить в покое мальчишку и вернуться к повествованию о том, что все это время происходило с прессом для сена.

Работа с вилами у стога с виду не представляла собой ничего сложного. Единственное, что требовалось от вас в этой связи, так это вооружиться ковшеобразными джексоновскими вилами и вонзить их в копну сена. Затем вы кричите: «Трогай!», после чего погонщик-крановщик хлещет вожжами лошадь, впряженную в подъемный механизм. Вся копна взмывает в воздух, зависая над специальной платформой, вы дергаете за трос, и сено валится туда, где до него может добраться работник, загружающий его непосредственно в пресс. Казалось бы, что может быть проще. У стороннего наблюдателя может сложиться впечатление, что вы просто стоите себе рядышком и откровенно бездельничаете.