Макс Брэнд - Ночной всадник

• Название: Ночной всадник
• Автор: Макс Брэнд
• Жанр: Вестерн
• Год: 1997
• ISBN: 5-218-00563-0

Герой романа «Ночной всадник» — блестящий ученый Рэндалл Бирн, человек недюжинного ума, но слабого здоровья, отправляется на Дикий Запад, чтобы набраться сил, и неожиданно для себя становится одним из мужественных отчаянных людей, умеющих выживать в суровых условиях прерий.

---

— Ой! — вспыхнула девушка.

Рэндалл понял, что Кети готова уехать сию же минуту, но что-то ее удерживало.

— Поблизости нет другого врача, а мой отец очень болен. Прошу вас поехать и только поставить диагноз, доктор!

— Но поездка на ваше ранчо… — жалобно простонал Бирн. — Полагаю, вы имеете в виду поездку верхом?

— Естественно.

— Я не знаком с подобным средством передвижения, — совершенно серьезно сообщил он, — и не вступал в контакты с представителями семейства парнокопытных, исключая чисто экспериментальную стадию. У меня всего лишь поверхностные знания анатомии, но если бы я сел в седло, то решил бы, что послушание лошади является, вероятно, поэтическим заблуждением.

Бирн задумчиво потер левое плечо и увидел, как дрожат уголки губ девушки. Он вгляделся повнимательнее и обнаружил, что Кети пытается сдержать улыбку. Лицо доктора просветлело.

— Вы поедете на моей лошади, — сказала Кети. — Она очень добрая и имеет легкий шаг. Уверена, она не доставит вам хлопот.

— А вы?

— Я найду себе что-нибудь в городе. Не важно что.

— Удивительно! — заявил доктор. — Вы выбираете лошадей наугад?

— Но вы поедете? — настаивала девушка.

— Ах да, поездка на ранчо! — застонал ученый. — Позвольте мне подумать. Существуют физические препятствия такому путешествию, причем многие из них вообще непреодолимы. В то же время моральный долг, заставляющий меня ехать на ранчо, по всей видимости, выходит на первый план. — Бирн вздохнул. — Разве не странно, мисс Камберленд, что человек, отделенный от низших животных наличием разума, так часто руководствуется в своих действиях этическими мотивами, отвергающими суждения здравого смысла? Данное наблюдение приводит нас к заключению, что страсть к доброте едва ли является принципом вторичным по отношению к стремлению к истине. Вы понимаете, что я строю гипотезу только экспериментально, со многими оговорками, среди которых…

Бирн внезапно смолк. Улыбка на губах девушки стала еще шире.

— Я только сложу вещи, — предупредил доктор, — и сразу же спущусь к вам.

— Хорошо! — кивнула она. — Я буду ждать вас с двумя лошадьми, прежде чем вы соберетесь.

Доктор повернулся было, чтобы уйти, однако снова взглянул на Кети:

— Но почему вы так уверены, что будете готовы прежде меня…

Однако девушка уже сбежала по ступенькам веранды и быстро пошла по улице.

— В женщинах присутствует элемент необъяснимого, — вслух подумал Бирн и направился в свою комнату.

Там неотвратимая сила заставила его действовать с максимально возможной скоростью. Он бросил свои туалетные принадлежности и кое-какое белье в маленький саквояж и сбежал по ступенькам. Когда Рэндалл, задыхаясь, примчался на веранду, девушка еще не вернулась. Улыбка триумфа заиграла на его суровых бесцветных губах.

— Женский инстинкт, однако, вовсе не безошибочен, — сообщил доктор сам себе и ковбою, раскачивавшемуся на стуле по соседству, и, не дождавшись реакции, продолжил свои рассуждения: — Не случайно точность женской интуиции уже повергнута в тень сомнения многочисленными мыслителями, как вы несомненно согласитесь.

Челюсть ковбоя с лязгом отвалилась, и он заорал:

— О чем это ты толкуешь, черт тебя побери?

Доктор уже вознамерился уйти, погруженный в свои мысли, но тут посмотрел на парня, на сей раз нахмурившись:

— В вашем замечании, сэр, присутствует оскорбление, вовсе не являющееся необходимым.

— Сними свои очки! — так же громогласно предложил в ответ собеседник. — Ты разговариваешь не с книгой, а с человеком.

— А в вашей позиции, — продолжил Бирн, — наличествует элемент агрессии, способной в дальнейшем вылиться в физическое насилие.

Пока он говорил, его голос поднялся до пронзительной ноты.

— Не понял! — честно признался ковбой, вытаращив глаза. — Но кажется, ты слегка злишься? Если ты… — Теперь он встал со стула и направился к Рэндаллу. Очень крупный экземпляр мужчины — загорелый, с большими руками. Доктор покраснел.

— Что тогда? — вызывающе пискнул Бирн.

Перед его носом появился тяжелый кулак, но почти сразу же великан ухмыльнулся, глядя мимо Рэндалла.

— Ох, черт! — проворчал ковбой и, фыркнув, отвернулся от доктора.

На мгновение Бирна охватило безумное желание броситься на парня, но сразу же пришло ощущение полного бессилия. Он знал, что его губы побелели. В горле пересохло.

«Возбуждение неминуемой физической борьбы и личной опасности, — быстро поставил диагноз доктор, — вызывает ускорение пульса и сопутствующую слабость — состояние недостойное для уравновешенного интеллекта».

Вновь обретя душевное равновесие столь быстрым обнаружением причины, ученый продолжил свой путь по длинной веранде. Возле колонны стоял еще один высокий ковбой, также загорелый, худой и сильный.

— Могу я спросить, — обратился к нему Бирн, — имеете ли вы какую-либо информацию, прямо или косвенно касающуюся семьи по фамилии Камберленд, владеющей ранчо в данной местности?

— Можешь, — ответил ковбой, продолжая сворачивать сигарету.

— Хорошо, вам известно что-нибудь?

— Конечно, — отозвался тот и, закончив сворачивать сигарету, сунул ее в рот. Тут ковбой решил, что ведет себя недостаточно вежливо, поэтому поспешно достал бумагу и табак и протянул доктору. — Куришь?

— Я не употребляю табак ни в каком виде, — отрезал Бирн.

Ковбой уставился на него с таким пристальным вниманием, что не заметил, как спичка обожгла кончики пальцев.

— В самом деле? — спросил он, обретя наконец дар речи. — На что же ты тогда убиваешь время? Ну я вообще-то думал о том, чтобы бросить. Жена злится, что у меня от никотина вечно ногти желтые. — Ковбой вытянул руку с ярко окрашенными в желтый цвет большим и указательным пальцами и заметил: — Мыло не берет.

— Распространенная, но непростительная ошибка, — объяснил доктор. — Окрашивание вызывают смолистые побочные продукты табака. Сам никотин, разумеется, является летучим алкалоидом, присутствующим в незначительных количествах в табаке. Никотин — один из сильнейших нервных ядов и абсолютно бесцветный. Если бы краска на ваших пальцах представляла собой никотин, его хватило бы, чтобы отправить на тот свет дюжину человек.

— Да что вы!

— Тем не менее это факт. Капля никотина, помещенная на язык лошади, мгновенно убивает животное.

Ковбой сдвинул шляпу и почесал в затылке:

— Стоит запомнить. Но я рад, что моя жена тебя не слышала.

— Что касается Камберлендов, — начал доктор, — я…

— Что касается Камберлендов, — язвительно повторил ковбой, — то пусть они сами о себе позаботятся.

Ковбой уже собрался уходить, но его обуревала жажда познаний.

— Следует понимать, — настаивал доктор, — что с ними связана какая-то тайна?

— От меня вы ничего не узнаете, — решительно заявил его собеседник, спустился по ступеням и быстро удалился.

Никто не мог бы назвать Бирна сплетником, но сейчас оправданием ему служило крайнее возбуждение. Поэтому, заметив в дверях высокую фигуру Хэнка, Рэндалл направился к хозяину:

— Мистер Дуайт, я собираюсь ехать на ранчо Камберлендов. Но из бесед с господами понял, что с ними связано нечто не вполне обычное…

— Верно, — признал Хэнк.

— Можете ли вы разъяснить мне, что именно?

— Могу.

— Отлично! — воскликнул доктор и почти улыбнулся. — Всегда полезно иметь в виду подоплеку умственного расстройства, с которым приходится работать. Так что же вы знаете?

— Я знаю… — начал было хозяин, затем с сомнением взглянул на своего постояльца. — Мне известна история… — наконец продолжил он.

— Да?

— Да, о человеке, лошади и собаке.

— Вступление кажется не столь уж банальным, но я буду рад выслушать.

Наступило молчание.

— Слова, — наконец произнес хозяин, — хуже пуль. Вы никогда не угадаете, куда они попадут.

— Как насчет истории? — упорствовал Бирн.

— Эту историю я мог бы рассказать перед смертью своему сыну, — объявил Хэнк.

— Звучит многообещающе.

— Но я не расскажу ее никому другому.

— В самом деле?

— История о человеке, лошади и собаке! Невероятный, человек, невероятная лошадь и собака-волк… — Дуайт снова замолчал и сердито взглянул на ученого. Он, казалось, разрывался на части между желанием поведать историю и страхом перед последствиями. — Я знаю, — проговорил Хэнк, — потому что сам все видел. Я видел… — Он смотрел вдаль, словно прикидывая в уме, какую часть тайны все же можно без опаски доверить чужаку. — Я видел лошадь, понимающую человеческую речь, как мы с тобой, а то и лучше. Я слышал человека, свистевшего не хуже певчей птицы. Да, и это правда. Ты только представь орла, способного убить любого между небом и землей, к тому же умеющего петь. Вот так он насвистывал. Ты радовался, слыша пение, но сразу же проверял свой револьвер. Он свистел негромко, но звук разносился очень далеко, словно спускался откуда-то сверху.