Макс Брэнд - Семь троп Питера Куинса

• Название: Семь троп Питера Куинса
• Автор: Макс Брэнд
• Жанр: Вестерн
• Год: 1997
• ISBN: 5-218-00563-0

Главный персонаж М. Брэнда — мальчик-сирота Питер Куинс, как считается, сын отъявленного головореза, вступает на крутую тропу взрослой жизни. Пути его тернисты, и только сильная воля помогает бороться и побеждать.

---

Такова цена простоты Питера Куинса! Однако несколько лет им владел другой страх. Утвердившись у себя дома, он, естественно, задумался над тем, что будет, когда мальчишки в школе обнаружат, что их победитель ни чуточки не страшнее их? Он начал усиленно готовиться к этому жуткому дню. В платной конюшне работал хромой и кривой конюх, ходивший за лошадьми и чистивший стойла. Никто не считал его за человека; не то чтобы Запад жестоко относился к увечным — просто на сентиментальность там не оставалось времени. Мягкосердие проявлялось, только когда о нем просили. Вот никому и не приходило в голову пожалеть Сима Харпера. Одноглазый Сим с деревяшкой ниже колена вместо одной ноги производил отталкивающее впечатление на отчаянных беззаботных ковбоев, за чьими лошадьми он приглядывал, когда они приезжали в городок покутить. К тому же он не отличался болтливостью.

Кто-нибудь сказал бы, что к такому не подступиться, особенно восьмилетнему малышу — именно в этом возрасте Питер впервые познакомился с конюхом. Их дружба возникла после одного случая. Как-то поздней весной Питер отправился на рассвете пошарить по птичьим гнездам, и так получилось, что в тот момент, когда он проходил под окном Сима Харпера, сей почтенный господин облачался для дневных трудов и, высунувшись из окна, выронил из рук деревянную ногу. Деревяшка упала прямо в руки Питеру. Сим Харпер горестно застонал. Деревенская шпана уже не раз похищала ногу, и ему приходилось ковылять по улицам на костылях, уговаривая своих мучителей вернуть — разумеется, не безвозмездно — его сокровище. Но на сей раз, к его удивлению, Питер Куинс без уговоров проворно взобрался на дерево и, рискованно повиснув на суку, сам отдал хозяину его протез. Ситуация возникла весьма напряженная.

Харпер не произнес ни слова. Его худое неприятное лицо тоже ничего не выражало. Но Питер Куинс понял все. Ребенка не обманешь, особенно такого ребенка, как Питер, живущего у чужих людей. Дня через два он забежал в конюшню и стал наблюдать, как Сим довольно небрежно чистил коня, хотя это считалось вполне достаточным на Западе. После работы они разговорились. Уже через полчаса Сим знал о тайном желании Питера, о его заветной мечте — стать таким ловким и сильным, чтобы противостоять любому храбрецу, который пожелает загнать его в угол. И пусть тогда вся школа увидит в нем, в Питере, соперника, оправдывающего унаследованную от отца внушающую страх репутацию. Разумеется, Питер не разглагольствовал об этом в таких подробностях, но главное скоро стало понятно.

— Ну что ж, — ухмыльнулся Сим, — я очень рад, что ты пришел ко мне, малыш. Ты и не догадаешься, где я работал, до того как попал под колеса судьбы, а вернее, пережил крушение поезда.

— Где? — спросил Питер.

— На ринге! — выпятив грудь, гордо заявил он.

— Что такое ринг? — поинтересовался мальчик.

Собеседник с жалостью поглядел на него.

— Да, не шибко много ты знаешь, — произнес он наконец. — Но может быть, научишься, когда покажу. Руки кверху!

Питер последовал скорее не команде, а примеру конюха. Тот занял оборонительную стойку — левая деревяшка и левая рука выставлены вперед, сжатая в кулак правая готова нанести удар, маленькие глазки возбужденно поблескивают.

— Нет, нет! — воскликнул Сим. — Не так! Делай как я!

Питер в точности повторил позицию.

— Теперь бей меня в живот.

Мальчик удивленно заморгал, но, видя, что к нему обращаются всерьез, размахнулся изо всей мочи. Но резкий выпад Сима отшвырнул его кисть в сторону, и удар пришелся по воздуху. В ответ же он получил хорошую затрещину по физиономии. Уязвленный неудачей, он, размахивая руками, ринулся на обидчика, но всякий раз его кулаки наталкивались на сильные жилистые руки. В конце концов Питер отпрянул назад, выбившийся из сил, но не утратив охватившей его злости.

— Так нечестно! Я тебе покажу! — звенел тоненький голосок.

И тут, к своему удивлению, Питер увидел, что Сим улыбается.

— У тебя дело пойдет, сынок, — похвалил конюх. — Дай только показать тебе приемчик-другой. Если хочешь меня достать, делай как я — перенеси вес с пятки на носок…

Так началась учеба. Сим показывал по одному приему зараз. Спешить им было некуда — годками Питер еще не вышел. В свой срок он усвоил первый из множества секретов — как пользоваться прямой левой, этим кончиком рапиры, который держит противника на расстоянии, отражает его выпады, заставляет раскрыться, превращая в беспомощную жертву, и создает основу, чтобы в конце концов его достал сокрушительный удар правой. Питер отрабатывал этот выпад, учился вкладывать в удар весь вес своего маленького гибкого тела, учился после глубокого нырка молнией возвращаться в исходное положение. Словом, учился с таким же старанием, с каким английский йомен в древности практиковался в стрельбе из лука или юные рыцари во времена поединков осваивали премудрости владения мечом. Выпадом левой он овладел в совершенстве. За ним последовали другие хитрости. В частности, блестящий и очень сложный косой удар правой, который применяют, когда противник промахивается. Косой правой — это сочетание танцующего движения и мощного удара. Питер научился делать и сложный выпад левой ногой — приподнимаясь на носок, затем, опускаясь на полную ступню, одновременно стремительно заносить правую руку над плечом противника, заканчивая боковым в челюсть. Он часами отрабатывал этот прием на Симе Харпере, останавливая руку в самый последний момент. Но много чему еще оставалось научиться — так много, что Питер порой терял всякую надежду. Однако Сим всякий раз поддерживал в нем стремление продолжать. Питер освоил движение корпусом, придающее потрясающую силу апперкоту, и судорожный рывок всем телом, от головы до кончиков пальцев, передающий весь вес в короткий, всего в несколько дюймов, удар. Сложное передвижение, когда шаг правой сопровождается ударом справа, а за ним следует синхронное движение левой руки и левой ноги, теперь тоже не представляло для него трудностей. Он хорошо двигался, плавно скользил, а не плясал вокруг противника.

— Ибо, — твердил ему Сим, — опытный боец три четверти блокировок и половину ударов совершает за счет ног. Сближаешься и отходишь, а коли бьешь, бей коротко и точно.

Уроки продолжались два долгих года, а когда Питеру стукнуло десять лет, пришло время держать экзамен.

Глава 2 МАЛЬЧИК ПОДРАСТАЕТ

Пожалуй, имеет смысл описать внешность Питера на одиннадцатом году жизни. Он вытянулся, стал стройнее. Детское личико утратило ангельскую округлость и девичьи черты, в резких очертаниях проглядывала мужская красота. Но когда он снимал шляпу и перед зрителем представали светло-золотистые локоны, контрастировавшие с глубокой синевой глаз, во внешности Питера Куинса проглядывало нечто необыкновенное; красота эта не подходила под определение «женственная», но и о жестком мальчишеском облике говорить не приходилось.

Жизнь его протекала достаточно безмятежно. Миссис Эндрюс, сама того не сознавая, постепенно превратилась в его преданную рабыню. По этой самой причине его от души ревновали другие дети, но благодаря тысяче мелких непринужденных знаков внимания он сохранял свое место в душе мачехи, как сохранял и расположение отчима, которого он добивался, демонстрируя интерес к работе в кузнице. Питер сумел отковать себе легкий молот и научился со всего маху бить им под указку молоточка Эндрюса. Несмотря на разъедающий глаза дым, когда он раздувал мехи, ему удавалось сохранять на лице улыбку и полный внимания взгляд. Так был покорен Билл Эндрюс; его собственные отпрыски страшились кузницы.

К этому времени Питер Куинс, несомненно, стал законченным маленьким притворщиком. Никому не позволялось знать, что у него на уме. Ни закадычных друзей, ни даже просто товарищей он не мог себе позволить, ибо, подружись с кем-нибудь из ребят поближе, Питер непременно разоблачил бы себя, и его приятели скоро бы обнаружили, что в этом сыне известного преступника нет ни прирожденной тайны, ни скрытой силы. И мальчик всеми силами старался сохранить этот ореол таинственности, понимая, что без него предстанет перед миром совершенно голым. Он прекрасно осознавал, что семейство Эндрюс было радо иметь его в своей среде, потому что его имя связано с чем-то необычным и внушавшим страх. Точно так, как иногда люди берут в дом бультерьера, — они дрожат от мрачных предчувствий, но им очень хочется показать себя: еще бы, вместо домашней болонки запросто держат грозного царя собачьего рода. Питеру доводилось слышать похвалы соседей в адрес миссис Эндрюс, которой-де хватило смелости взять в свой дом это злодейское отродье; и он не раз становился свидетелем того, как она небрежно отмахивалась от их разговоров. Но, зная миссис Эндрюс, Питер Куинс не обманывался в отношении ее подлинных чувств. Она обожала его, как обожают красивую картину, хотя и постоянно относилась с опаской.