Вивиан Грин - Безумные короли. Личная травма и судьба народов

• Название: Безумные короли. Личная травма и судьба народов
• Автор: Вивиан Грин
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-85880-599-X

Эту книгу можно читать как расширенный каталог «полусмешных, полупечальных», но чаще всё-таки жутковатых в своих проявлениях ненормальностей человеческой психики — бывает же такое! Но можно и призадуматься: что ж уготовано обществу, которое, с трудом выбираясь из многолетней чересполосицы порой либеральствующей, но чаще звереюще-сатанеющей авторитарщины, не найдёт в себе мужества пройти путь до конца и затоскует верноподданнической тоскою о сильной руке спасителя-одиночки или «коллективного вождя масс». Эта книга поможет найти ответ самому широкому кругу читателей.

---

То, что море оставалось спокойным, показало, что даже Нептун боялся императора. Во время последующего пира Калигула, воспламенённый напитками, «столкнул многих из своих компаньонов с моста в море и утопил многих других, плавая вокруг и нападая на них в лодках с острыми носами».

Ещё один триумф, и опять более воображаемый, нежели реальный, ждал его, когда в 39–40 гг. он разработал план похода в Германию и Галлию с очевидной целью покорить Британию (которая, хотя Цезарь захватил её в 55 г. до н.э., не подчинялась Риму). Современные историки предполагают, что поход был более серьёзным и разумным, чем считали римские летописцы. Главным образом он предпринимался для умиротворения рейнской границы и для предотвращения серьёзного заговора против императора, в котором был замешан легат Верхней Германии Гетулиан. И всё же поход содержал элементы спектакля, которые император так любил. На Рейне всё обошлось захватом нескольких жалких пленников и семь раз Калигулу провозгласили императором. В Северной Галлии он погрузился на трирему, затем сошёл с неё и приказал солдатам собирать ракушки на берегу.

Кое-кто знал, как попасть в милость к императору, и он отвечал на их лесть поступками, которые выдавали его психическую неустойчивость. Когда его сестра Друзилла, которую он назначил своей наследницей, внезапно умерла, он воздвиг храм в её честь. Сенатор, Ливий Термин, льстиво рассказал императору, что ему было видение, как Друзилла возносится на небеса и боги её принимают, и он был щедро вознаграждён за своё подхалимское видение. Гай осыпал дарами своего любовника, актёра Мнестера, и если кто-нибудь вмешивался в эти действия, он обычно нёс наказание. Евтих, руководитель зелёного сектора водителей колесниц в цирке, чью сторону император с энтузиазмом поддерживал, получил подарков приблизительно на два миллиона сестерциев. Но выше всех ценил Калигула своего любимого коня, Инцитата, за здоровье которого пил из золотого кубка. Говорят, что у него была (хотя это может быть просто «хорошо придумано») «конюшня из мрамора, кормушка из слоновой кости, пурпурные попоны и ожерелье из драгоценных камней, император даже подарил этой лошади дом, отряд рабов и мебель… и говорят также, что собирался сделать его консулом».

Аплодисменты, которые встретили Калигулу, когда он стал принцепсом, давно умолкли. Сенатское сословие было оскорблено теми милостями, которыми он осыпал людей низкого разряда, актёров, гладиаторов и других, в компании которых любил бывать. Через четыре года его правление было таким же тираническим и жестоким, как и правление Тиберия. Действия его часто были непредсказуемы и жестоки. Когда Калигула заболел, преданный гражданин, Афраний Потит, поклялся, что если император выздоровеет, он пожертвует своей жизнью. Когда Калигула поправился, он поймал Афрания на слове, на него надели венок, как на жертву, императорские рабы провезли его через весь город и сбросили, чтобы убить, с Тарпейской скалы.

Калигула был болен манией величия, за неё никакой компенсации не получал его народ, страдавший от непомерных налогов, которых требовали его экстравагантные расходы. Стиль его жизни был так же капризен, как и беспорядочен. Он мог в полночь вызвать к себе степенных сенаторов, чтобы они посмотрели, как он танцует, «одетый в плащ и тунику до пят», под звуки флейт.

Конец его пришёл, когда он праздновал Палатинские игры. Когда он шёл вперёд, чтобы приветствовать молодых греков, которые должны были танцевать пирриху (греческий военный танец), группа заговорщиков во главе с префектом преторианской гвардии, Кассием Хереа, который сам был жертвой насмешек императора, заколола его. «Гай, — как кратко и метко сказал Дио Кассий, — узнал, что на самом деле он не бог».

Пароль конспираторов был «свобода», но «свобода» в конституционном смысле была далёкой мечтой. Всюду было замешательство. Сенат был по-прежнему бессилен. Но солдат, который бродил по императорскому дворцу, нашёл принца Клавдия, который прятался за занавеской, боясь, что его убьют. Его потащили в лагерь преторианцев и провозгласили императором.

Какова же была природа душевной болезни Калигулы, ибо даже если у него были периоды ясного ума, когда он проявлял некоторую политическую одарённость, он не был полностью в своём уме? Говорили, что его сумасшествие было следствием серьёзной болезни, перенесённой вскоре после воцарения в 37 г. Если это был энцефалит, то он, весьма вероятно, был добавочным фактором при эксцентричном образе его жизни, ибо последствия энцефалита могут включать заметные изменения в характере и вызывать импульсивные, агрессивные и ненормальные действия, похожие по симптомам на шизофрению. Возможно ещё одно добавочное объяснение, которое подкрепляет предположение, что сумасшествие Калигулы было органического происхождения. Калигула унаследовал эпилепсию от своего отца Германика. «Он не был здоров ни телом, ни духом. Мальчиком он мучился падучей болезнью, и хотя в юности был довольно вынослив, временами из-за внезапной слабости почти не мог ходить, стоять, собраться с мыслями или держать голову. Его сильно мучила бессонница, он никогда не спал больше трёх часов за ночь, и даже этот промежуток времени не мог спать спокойно, но приходил в ужас от страшных видений: однажды, например, ему приснилось, что с ним разговаривает дух океана». В этом беспокойном состоянии он покидал свою кровать и садился на кушетку или бродил по коридорам и галереям дворца, нетерпеливо дожидаясь рассвета. Ещё до своей болезни в 37 г. Калигула, возможно, стал жертвой симптоматической эпилепсии, которая похожа на шизофрению и на постэнцефалитный синдром. Хронические болезни мозга могли вызвать психическую неполноценность Калигулы. Хотя на существующих доказательствах нельзя прийти к определённому заключению о сумасшествии Калигулы, есть, похоже, веские причины считать, что помешательство императора было следствием органической болезни.

Хотя его преемник Клавдий отнюдь не был психически неуравновешенным, возможно, он тоже перенёс энцефалит, в результате которого стал физически слабым и нервным по характеру. Клавдий был человеком, которого императорская семья никогда особенно не принимала всерьёз, считая его больным и слабоумным до имбецильности. Ему так трудно было стоять, что он обычно садился, обращаясь к сенату, и по улицам Рима его всегда носили на носилках. У него тряслись руки и голова; голос прерывался. Понятно, что он боялся заговора и убийства; он приказал казнить убийцу своего предшественника за то, что у того хватило смелости поднять руку на императора. Всех, кто к нему приближался, обыскивали на наличие оружия.

Но если в наше время Клавдий, возможно, и был бы кандидатом на консультацию у психолога, тупым педантом он не был. Возможно, даже его предполагаемая глупость была маскировкой в душной атмосфере императорского дворца. Он оказался умным и здравым правителем, обладающим умеренностью и здравым смыслом, поскольку отменил многие непопулярные мероприятия Калигулы, покончив с наказанием по maiestas (законом об оскорблении величества (лат.). — Пер.) или за измену, которые в прошлом часто использовали, чтобы казнить и виноватых, и правых. Он отменил некоторые налоги, вызывавшие всеобщую ненависть, вернул ссыльных и установил более гармоничные отношения с сенатом. Несмотря на телесные немощи, он проделал утомительное путешествие в Британию после того, как её захватил и покорил Авл Плавт в 43 г.

Слабость Клавдия проявлялась не в общественной политике, а в личных отношениях, особенно с жёнами. Его третья жена, Мессалина, от которой у него был сын Британик, была развратная женщина, которая афишировала свою связь со вновь избранным консулом Г. Сильвием. Когда Клавдий об этом узнал, Сильвия казнили, а Мессалина покончила с собой. Её заменила в постели императора её соперница Агриппина, сестра бывшего императора Калигулы, которая, помимо всего прочего, лелеяла честолюбивые планы, чтобы её сын от первого брака, Нерон, взошёл на императорский трон.

Когда сам Клавдий ко всеобщему удовольствию умер в 54 г. во время спектакля, Британика, естественно, отстранили и заменили сыном Агриппины Нероном, который за год до этого женился на дочери Клавдия Октавии. Нерону суждено было стать последним императором династии Юлиев-Клавдиев и самым печально известным: «изверг рода человеческого», «отрава жизни», по словам Плиния Старшего. Ему суждено было стать первым императором, которого сенат объявил врагом народа. Будущие поколения видели в Нероне воплощение зла, даже антихриста. В литературе он стал, как в «Гамлете» у Шекспира и в «Британике» у Расина, синонимом матереубийцы и противоестественной жестокости. Он был кумиром маркиза де Сада. О нём ещё с большим основанием, чем о Калигуле, можно сказать, что он был «гнилой наследственный дегенерат, испорченный абсолютной властью».