Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 1)

• Название: Дочери Лалады. (Книга 1)
• Автор: Алана Инош
• Жанр: Короткие любовные романы

Это старинный языческий мир, наполненный чудесами, в нём люди живут по законам природы и умеют разговаривать с богами. Реки чисты, леса девственны и дремучи, а между западом и востоком протянулись Белые горы – богатая самоцветами и благословенная богиней Лаладой земля, населённая необыкновенным народом – женщинами-кошками, как их называют жители соседних земель. Рука женщины-кошки умеет и ковать зачарованное оружие, и возводить прекрасные жилища, и исцелять недуги. Быть может, мужчина и хотел бы коснуться этой руки, но в ладонь обитательницы Белых гор на свадебном обряде ложатся только девичьи пальчики – так уж повелось издревле.

---

– Ничем не могу помочь, могу только уплатить головщину [37]. Тут не всё, но больше у меня с собой нет. Возьми, сколько есть.

С коротким жалобным звяком мошна упала к ногам Северги, а вдова, сверкая глазами, отступила на шаг и ожесточённо плюнула.

– Не нужны мне твои деньги! Ими мужа не оживишь! – глухо процедила она. – Погубив его, ты нас всех погубила. Отняла у него жизнь – отправь и нас следом, чтобы нам не мыкаться на белом свете сиротами!

Северга даже не притронулась к рукояти своего меча. Пожав плечами, она подобрала мошну. На её лице была написана брезгливая скука.

– Ну, не хочешь – как хочешь, было бы предложено… Ступай, и без того довольно уже здесь кровопролития. С мужичьём воевать – не много чести. – И с этими словами она повернулась к женщине спиной, направляясь к дому.

Ноздри красивой вдовы раздулись, глаза прояснились, в них заблестел ледок непреклонной решимости. Подобрав с земли комок навоза, она плавно и сосредоточенно выпрямилась, замахнулась и что было сил швырнула его в Севергу. Шмяк! Под лопаткой у той растеклось коричневое пахучее пятно.

– Чем в тебя попала, то ты и есть! – зло выплюнула женщина вслед.

Ждана застыла, следя за рукой Северги – не дёрнется ли к оружию? Нет, та висела вдоль тела. Спокойно повернувшись к вдове, Северга усмехнулась.

– Напрашиваешься на удар? Не выйдет, милая. Уходи. Сожалею, что так вышло с твоим мужем, но он со своими приятелями первый ко мне сунулся. Я лишь оборонялась.

Но вдова на каком-то безумном подъёме закричала:

– А ну-ка, бабоньки… Если она брезгует с нами воевать, то нечего её и бояться. Мечите в неё грязь да навоз!

Подобрав новый комок, она запустила им в Севергу снова. Та, впрочем, успела уклониться.

– Пошли прочь, окаянные, я же только после бани! – прорычала она.

Остальные женщины пока не решались присоединиться, а вот дети охотно подхватили начинание. С писком и визгом орава ребят ворвалась во двор, и в Севергу полетел целый град комьев грязи. Парочка попала и в Ждану, и та поспешила укрыться за дверью бани. Через несколько мгновений следом за нею в баню заскочила и Северга, с головы до ног заляпанная, взъерошенная и злая до жёлтых волчат в зрачках.

– Проклятые бабы! – оскалилась она, стирая пальцами густую, как тесто, грязь с лица и стряхивая на пол. – Ну что за подлость! Только помылась – и вот тебе!

Ждана, ослабев от смеха, безвольно сползла на пол по стене. Чувствуя в своём веселье нездоровый, пугающий надрыв, она, тем не менее, не могла удержаться. Двор был полон мёртвых тел, Яра изнутри сжирала глотошная хворь [38], до Белых гор ехать оставалось ещё невесть сколько, а Ждану властно сотрясал этот болезненный, изматывающий хохот. Быть может, её рассудок не выдержал и порвался, как изношенная рубашка? Она не исключала и этого, задыхаясь и глотая пропитанное банным жаром безумие, переходящее в хриплый писк и икоту.

– Что смеёшься? – буркнула Северга. – Ведь парить меня заново и стирать мой плащ – тебе.

– Ну уж нет, – выдохнула Ждана между двумя приступами. – Я свою плату внесла, твоё требование выполнила… А насчёт второго раза уговора не было. Мойся сама и приходи лечить моего сына.

Железная рука сдавила её горло, и смех сам собой захлебнулся. Ноги Жданы оторвались от пола, а банное окошко вдруг стало крошечным. Весь свет сжимался в маленькую точку, а грудина надламывалась под чёрными лапами удушья. Белоглазая волчица рявкнула ей в лицо:

– Знай своё место, сучка… Будешь мне прекословить – сдохнешь вместе со своим приплодом. И я не посмотрю на то, что ты – бывшая жёнушка моего нынешнего зятя.

Рука разжалась, и Ждана рухнула на пол, кашляя до рвоты. Воздух хлынул в грудь, едва не порвав её, как слишком туго надутый пузырь. Рядом упал плащ, принявший на себя большую часть грязевого «обстрела».

– Стирай, покуда я моюсь.

Дверь парилки закрылась, а Ждана подползла к лавке, оперлась на неё и попыталась встать… Получилось не сразу. Если бы не необходимость вылечить Яра, она не задумываясь вонзила бы Северге в сердце иглу. Вот так – коротко, хлёстко и просто, как топот войска по мосту…

Пришлось засучить рукава. В бане было достаточно воды, и выходить наружу не понадобилось; развесив отжатый плащ на деревянной перекладине под потолком, поближе к горячей печке, Ждана устало опустилась на лавку, ещё покашливая после смертельной хватки, недавно сжимавшей её горло. Сердце шалило – то выдавало жуткие толчки, от которых темнело в глазах, то ужасающе замирало. Где же Заяц?… Куда подевалась эта девчонка? Может, уползла в полубеспамятстве от удара, нанесённого ей Севергой, и лежит где-нибудь?

Толкнув дверь, она почему-то не смогла её открыть. Заклинило, что ли? Попробовав ещё и ещё раз, Ждана поняла, что дверь чем-то подперта снаружи. Вот ещё незадача!

– Всё, пойдём, – раздался голос Северги.

Та вышла из парилки совершенно одетая: снова полностью мыться она не стала, лишь ополоснула лицо и протёрла своё снаряжение.

– Ну, что стоишь? – вопросительно двинула она бровью, снимая с перекладины сырой плащ. – Ступай наружу, сына твоего лечить будем.

Онемевшая Ждана только показала в окно. Сквозь него можно было увидеть, как двое мужиков удерживают кричащего и отчаянно бьющегося Радятко, а третий стоит с горящим светочем, примеряясь для броска.

– Надо было всех их перебить, – зло прошипела Северга.

Крепко саданув плечом, она с треском и грохотом вынесла дверь с петель вместе с подпоркой.

– Вы всё хорошо придумали, ребята, – сказала она, выходя наружу и отряхиваясь. – Да только одного не учли: дверь у бани хлипковата, а я чуть сильнее, чем простой человек.

Сверкнула стальная молния меча, и голова несостоявшегося поджигателя покатилась по земле, а тело ещё несколько мгновений стояло. Прежде чем оно упало поваленным деревом, Северга вынула светоч из его руки; из разрубленной шеи с бульканьем била кровь, несколько брызг при ударе попало на лицо женщины-оборотня. Радятко, белый как полотно, не устоял на ногах и сел, уже никем не удерживаемый: селяне бросились наутёк.

– Ма… матушка, – заикнулся он, едва шевеля бескровно-серыми губами. – Я пытался им… сказать… что ты – княгиня Воронецкая… Но они не слушали.

Ждана прислонилась к дверному косяку. Всё ушло за белую жужжащую пелену, даже собственного лица она не ощущала: к нему лип этот непроглядный, высасывающий душу туман. Сквозь его толщу перелётной птицей донёсся насмешливо-гулкий голос Северги:

– Ну вот, княгиня, а ты их жалела. Ну и народ… Они же и тебя вместе со мной убить хотели.

Ждана чувствовала: ей не пробиться сквозь эту туманную осеннюю безнадёгу. Слишком много крови пролилось на её пути, неподъёмной тяжестью все эти смерти легли ей на сердце. Сама она и пальца не приложила к убийствам, но весь груз ответственности ложился на неё и гнул к земле до треска в хребте. Только живительный свет глаз Лесияры мог освободить её и спасти, но владычица Белых гор была слишком далеко и пока даже не знала, что Ждана ехала к ней.

– Подержи-ка. – Северга вручила Радятко свой шлем, а сама зачем-то привязывала к одному из украшавших его рогов горящий светоч. – Я им этого не спущу. Сами напросились.

Ждана устало и непонимающе смотрела на всё это. Северга быстро обматывала свои стрелы найденной в доме паклей и складывала обратно в колчан, деловито осматривая притихшую деревню сквозь прищур морозно-светлых глаз.

– Бери детей и ступай в повозку, – сказала она Ждане. – И езжай. Я вас скоро нагоню.

Ждана чувствовала и сама: пора уходить. Слишком душно, беспросветно, тяжко стало в этом месте, земля под ногами горела от крови. Шатаясь, она побрела по скрипучим доскам крытого перехода в дом, перевела дух на пороге, подошла к печи и сняла с неё Яра – вместе с полушубком.

– Идём, Малушка, – сказала она другому сыну. – Мы уезжаем отсюда. Здесь слишком страшно.

У малыша опухло горло и раздулась шея, сиплое дыхание едва пробивалось. На глаза Ждане попался укутанный полотенцами горшок с отваром от хмари. Может быть, пригодится Яру или его братьям, пусть и не настоялся ещё. Авось, в дороге дозреет…

– Мал, вон тот горшок прихвати-ка, – добавила Ждана. – А где тот сиротка, воспитанник Малины?

Ждана хотела взять с собой и Боско, но его нигде не было. Отдав Яра Малу, она велела ему нести ребёнка в повозку и не забыть про горшок, а сама отправилась на поиски.