Максим Дубаев - Рерих

• Название: Рерих
• Автор: Максим Дубаев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02562-8

Имя Николая Рериха вот уже более ста лет будоражит умы исследователей, а появление новых архивных документов вызывает бесконечные споры о его месте в литературе, науке, политике и искусстве. Многочисленные издания книг Николая Рериха свидетельствуют о неугасающем интересе к нему массового читателя.

Историк-востоковед М. Л. Дубаев уже обращался к этой легендарной личности в своей книге «Харбинская тайна Рериха». В новой работе о Н. К. Рерихе автор впервые воссоздает подлинную биографию, раскрывает внутренний мир человека-гуманиста, одного из выдающихся деятелей русской и мировой культуры XX века, способствовавшего сближению России и Индии. Прожив многие годы в США и Индии, Н. К. Рерих не прерывал связи с Россией. Экспедиции в Центральную Азию, дружба с Рабиндранатом Тагором, Джавахарлалом Неру. Франклином Рузвельтом, Генри Уоллесом, Гербертом Уэллсом, Александром Бенуа, Сергеем Дягилевым, Леонидом Андреевым. Максимом Горьким, Игорем Грабарем, Игорем Стравинским, Алексеем Ремизовым во многом определили судьбу художника. Книга основана на архивных материалах, еще неизвестных широкой публике, и открывает перед читателем многие тайны «Державы Рерихов».

---

Еще в первом письме, которое Г. Д. Гребенщиков отправил из Америки в Харбин, он рассказывал о создании своего Сибирского скита «Чураевка» в штате Коннектикут: «Милые друзья!

Не отвечал на ваши письма так долго не только потому, что было некогда, но и потому, что не хотел вас огорчать всей здешней правдой. Уж очень тяжела Америка первые три года даже для тех, кто имеет в ней лучших друзей и удачу. Но после трех лет упорного труда, терпения и всевозможных испытаний могу сказать: Америка все еще строится и потому является страной действительно неограниченных возможностей. Впрочем, всякий здесь по-своему находит путь ко благу, да и благо понимается разнообразно… Помню, была Страстная Суббота, 18 апреля 1925 года, когда я стал твердою ногой на кусок дикой, но теплой земли в штате Коннектикут. Да, это было: не чувство собственности, а чувство твердого шага и независимости пережил я в тот час. „Вот здесь, наконец, сколочу из простых досок прочный и большой письменный стол, и буду писать упрямо, независимо и долго“. А в полдень на Пасхе, в сетке мягкого весеннего дождя, среди березок, выбрал полянку для хижины. Забивая первый колышек, помню, обратился к Востоку и вместо молитвы крепко подумал:

— Да будет здесь, в Америке, Сибирский скит!

Знал, что именно отсюда укочую на Алтай, на котором пора строить что-нибудь огромное, из яшмы и гранита — на многие века»[257].

7 сентября 1927 года Г. Д. Гребенщиков писал в Харбин «Кружку Сибирской молодежи» о развитии всемирной общины «Чураевки», в которой переплелись идеи буддизма с идеями христианства:

«И опять, являясь следствием ваших действий, бросаются в глаза стихи того же Михаила Барташева „В Буддийском храме“, где с чувством, присущим широкой и глубокой мысли истинного христианина, автор вдумчиво изображает лик благословенного Гаутамы, который дал миру такое учение, которое вместе с учением Христа являет высочайшую ступень человеческого духа и действия в обыденной жизни. Настал час для всех народов зорко осмотреться вокруг, и в глубь веков, и в будущее и понять, что теперь уже немыслимы узкорелигиозные и узконационалистические перегородки на нашей планете, где только одно радио соединяет нас в одну братскую трудовую семью.

И так радостно, что в вашей среде, в числе всего лишь 18 или 20 юных тружеников света устами самого младшего члена вашей общины (назовем благоговейно это слово с большой буквы: Община, и запомним до поры до времени), устами 15-летней Галины Ко-вой произносятся слова о Сибири как о родине, прекраснее которой нет на свете… Как единый монолит, должны объединиться наши действия, пусть разные по форме, но одинаковые по силе устремления к великому Будущему — это действия к практической борьбе (запомните, не к работе только, но именно к борьбе) за право творить свою новую, великую, всемирную Сибирь. И как прекрасно складываются мысли вашего руководителя Алексея Алексеевича Грызова-Ачаира о „всемирной сибирской связи“, о всемировой Чураевке. Это ничего, что мы пока не можем работать с вами вместе, здесь или в Сибири, но зато с удвоенной силой будем работать вдали друг от друга, зная, что рано или поздно встретимся на радостно цветущей и единой ниве — на работе для построения новой, светлой Родины, Страны Великого Будущего. Ибо то, что кажется невозможным сегодня, станет неизбежным завтра…»[258]

Много позже, когда Н. К. Рерих окажется в Маньчжурии, эта дружба с русскими эмигрантами очень поможет ему в далеком китайском городе Харбине, в начале Второй Американской Центрально-Азиатской экспедиции.

Концессии на Алтае в конечном счете были получены. Но до 1930 года Николай Константинович так и не сумел осуществить свой грандиозный план, еще 6 июля 1929 года стало известно, что Н. К. Рерих утратил права на концессии. Своим сотрудникам Николай Константинович объяснял неудачу корпорации «Белуха» довольно просто — не было достаточного количества людей.

Дело в том, что Советское правительство посчитало нецелесообразным продлевать контракт на концессии. На письмо, посланное Н. К. Рерихом, после долгих согласований 12 февраля 1930 года пришел официальный ответ, что переговоры можно возобновить, но теперь посредником будет созданная в Америке торговая Советско-Американская корпорация «Амторг». Причем переговоры предлагалось вести открыто. Для Рериха такое афиширование отношений с Советской Россией в момент выдачи английских виз для поездки в Индию и оформления в собственность земли в Кулу было подобно грому среди ясного неба, тем более что Николай Константинович уже подал документы на получение американского гражданства, и по неясным причинам ответ задерживался в недрах бюрократической машины.

И если в 1928 году для Рериха распространение слухов о его связи с Советской Россией через концессии и корпорацию «Белуха» было нежелательно, то в 1930 году оно могло уже просто разрушить многие его проекты.

И «…когда в газетах, — учил своих сотрудников Н. К. Рерих, — пройдет слух, что Николай Константинович советский подданный, сказать, что он давно американский подданный…»[259]

Но вернемся в 1924 год, когда английская разведка только строила планы по дискредитации Н. К. Рериха, а Советская Россия еще ожидала приезда великого художника в Москву.

9 ноября 1924 года сестра Лидия писала Н. К. Рериху из Петрограда, незадолго до того переименованного в Ленинград:

«Дорогой Коля, получила на днях Твою открытку с американским адресом и недоумевала, почему Ты так скоро покинул Индию, но сегодня пришло Володино письмо, и тогда мы узнали, в чем дело, он написал, что Ты до 10 декабря пробудешь там и, следовательно, успеешь получить мое письмо. Боре я передала Твое письмо, которое Ты прислал в июле, и теперь передам, что Володя пишет из Твоего письма к нему, но не знаю, заставит ли все это его взяться за перо. У него какое-то отвращение к корреспонденции. Мы все уговариваем его написать и Тебе, и Володе, но он постоянно обещает и не пишет. Зуля — его жена — даже сердится на него за это, но ничего не помогает. Правда, он страшно занят и сильно устает, но все же мог бы собраться, наконец, и ответить».

Советская Россия не забыла о своем знаменитом соотечественнике. Несмотря на то что Николай Константинович был эмигрантом и, казалось бы, на его имя должно было распространяться табу, как и на многих писателей и художников, покинувших во время революции родину, советские газеты вспомнили о 50-летии великого художника, правда, в газетах перепутали число, но такая случайность была не в счет. Поэтому Лидия, сообщая об этом брату, с некоторой гордостью и уважением выводила «ТЫ» с большой буквы:

«Недавно писали у нас в газетах о Тебе по поводу 50-летия Твоего, но вышло комично, что стиль перепутали и сообщили, что 27-го по новому стилю. Напиши, какие этюды написал Ты в Индии и что работал Светик. Как было бы приятно посмотреть Твою выставку. Долго ли Ты думаешь пробыть еще в Индии? Сообщи нам Твой адрес в Индии, чтобы написать через Ригу, это будет скорее. Читала я Твою книгу, которую получила. Пришли, если можно, Твои книги на русском… Замечено, что Ты стал философом, а по стилю напоминает Тагора. Может быть, Ты будешь смеяться над моим суждением, но это так».

Родственники ждали приезда Николая Константиновича в Советскую Россию и надеялись, благодаря его авторитету, изменить свое бедственное положение.

«23 сентября нового стиля нам пришлось пережить наводнение по силе такое же, как было сто лет тому назад, — жаловалась Николаю Рериху Лидия. — У нас квартира в 1-м этаже, и в комнатах было на аршин воды, а во дворе больше аршина. Вообще вода была только на один фут ниже, чем в 1824 году… Маму я отвезла к Боре, как только можно было проехать, потому что пешком она не может идти, и там она пробыла это время, а сейчас она вернулась домой, так как теперь все просохло. Полы и двери все перекосились, но приходится тут жить, потому что нет квартиры, а если есть, то с ремонтом на 1 или 2 тысячи рублей, ну это, конечно, невозможно, получая в месяц около 100 руб.

Напиши, как Вы живете? Тут один художник говорил нашему знакомому, что Ты стал миллионером, но я этому не верю. Если бы Тебе хорошо жилось, так Ты не прислал бы в прошлом году маме 40 франков. Хотя, конечно, было неосторожно с Твоей стороны не упомянуть в письме, сколько Ты посылаешь. Может быть. Ты выслал 40 долларов, а нам передали 40 франков. Там было 2 бумажки по 20 франков, одну я разменяла и купила маме фунт леденцов, только на это хватило, а другие 20 франков мама хранит, как драгоценность, в знак того, что любимый сын вспомнил о ней. Она всегда очень скучает, когда нет от Тебя известий».

Лидия ставила Николаю в пример младшего брата Владимира, который даже из белогвардейского Харбина присылал родным письма почти каждый месяц и часто вкладывал туда заработанные доллары.

«Вот Володя довольно часто пишет, каждый месяц от него письма получаем, а иногда он Маме присылает по 10–15 долларов… Жаль, что он один, если бы он мог жить с Тобою или с нами, ему бы лучше было… Напиши поподробнее, как Вы живете, что делаете… Мы все целуем Вас всех и желаем успеха. Твоя Лиля».