Максим Дубаев - Рерих

• Название: Рерих
• Автор: Максим Дубаев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02562-8

Имя Николая Рериха вот уже более ста лет будоражит умы исследователей, а появление новых архивных документов вызывает бесконечные споры о его месте в литературе, науке, политике и искусстве. Многочисленные издания книг Николая Рериха свидетельствуют о неугасающем интересе к нему массового читателя.

Историк-востоковед М. Л. Дубаев уже обращался к этой легендарной личности в своей книге «Харбинская тайна Рериха». В новой работе о Н. К. Рерихе автор впервые воссоздает подлинную биографию, раскрывает внутренний мир человека-гуманиста, одного из выдающихся деятелей русской и мировой культуры XX века, способствовавшего сближению России и Индии. Прожив многие годы в США и Индии, Н. К. Рерих не прерывал связи с Россией. Экспедиции в Центральную Азию, дружба с Рабиндранатом Тагором, Джавахарлалом Неру. Франклином Рузвельтом, Генри Уоллесом, Гербертом Уэллсом, Александром Бенуа, Сергеем Дягилевым, Леонидом Андреевым. Максимом Горьким, Игорем Грабарем, Игорем Стравинским, Алексеем Ремизовым во многом определили судьбу художника. Книга основана на архивных материалах, еще неизвестных широкой публике, и открывает перед читателем многие тайны «Державы Рерихов».

---

Только 14 мая 1926 года Рерихи наконец получили у генерал-губернатора Синьцзяна экспедиционный паспорт до Пекина, длиною в рост человека. В паспорте было указано количество всех вещей и их подробное описание. Был проведен последний обыск снаряжения экспедиции, но ничего подозрительного найти не удалось, несмотря на то, что англичане в Урумчи прислали не одно сообщение об антики-тайской деятельности Рериховской экспедиции.

К каравану власти приставили возчиков, выдававших себя за китайских подданных. На самом же деле они оказались русскими из Бухары. Когда это выяснилось, то началась чехарда с паспортами.

16 мая наконец караван смог покинуть Урумчи. Провожать Рерихов пришли Быстровы и почти все работники Советского консульства и Госторга. В этот же день на местной таможне китайский трехаршинный паспорт сберег экспедиционное имущество. Здесь все тщательно перепроверили, задали множество вопросов, но конфисковывать что-либо побоялись. Несмотря на скептическое отношение Николая Константиновича, такой экзотический паспорт исправно помогал Рерихам на всем пути экспедиции в Советскую Россию.

Ночью 23 мая, когда Рерихи все еще были на пути к российской границе, неожиданно им сообщили, что неподалеку остановились «странные китайцы» и что у них какое-то секретное поручение от генерал-губернатора, и едут они то ли в Пекин, то ли в Москву. Вместе с таким сообщением Рерихам посоветовали уезжать немедленно, привязать или заглушить колокольцы и погасить огни. Зная характер генерал-губернатора, Николай Константинович не заставил себя долго уговаривать, и караван немедленно тронулся в путь.

На следующий день его нагнали эти «странные китайцы». Началось форменное безобразие — они тут же развели кизяковый огонь, выедающий глаза, капали везде маслом и обливали всех недопитым чаем, бесцеремонно вышагивали взад и вперед по лагерю, и все время плевали то на палатки, то в сторону Рерихов. Николай Константинович на такие провокации не обращал внимания. Не найдя больше никакого повода для конфликта, китайцы оставили лагерь и ушли.

27 мая предстоял следующий таможенный досмотр. На этот раз таможенник, предупрежденный «странными китайцами», которые обогнали караван, долго придирался к Н. К. Рериху и его экспедиции, изображая полное непонимание. Он хотел вскрыть печати генерал-губернатора, испортить паспорт, чтобы на следующей остановке экспедицию смогли задержать. Потом ему захотелось снова пересчитать все вещи и, наконец, он попытался вообще отнять китайский паспорт, выданный для следования в Пекин, на котором была русская виза. Просьбами и угрозами Рерихи еле отговорили таможенника от такой затеи. На все эти издевательства чиновника ушло около четырех часов, и только в шестом часу вечера Рерихи смогли продолжить свой путь. До следующей остановки было двадцать пять верст. Но караван не прошел и версты, как сломалось подпиленное кем-то колесо у телеги. Предстояла жуткая ночь в горах на самом опасном перевале. Поэтому благоразумнее было вернуться обратно к злополучному китайскому посту.

Все неприятности закончились только 28 мая, когда Рерихи миновали последний пограничный пост и вошли в первое русское село Покровское. Можно было в тот же день уехать на пароходе, но Рерихи поддались на уговоры местных жителей и остались в селе на три дня, до следующего рейса. 1 июня, добравшись до Тополевого Мыса, они пересели на корабль «Лобков», который повез их на встречу с новой Советской Россией. В Семипалатинск они прибыли в три часа утра. Николай Константинович заехал в Госторг с письмом от Быстрова. Здесь были получены новые бумаги, в Омский Совторгфлот, с просьбой выделить для Рерихов места в международном вагоне, и 8 июня они уже были в Омске, где впервые увидели свежие московские газеты, печатавшие статьи об успехах экспедиции Н. К. Рериха.

После бесконечных издевательств синьцзянских властей Советская Россия показалась раем. В Омске, в местном отделении ОГПУ, Рерихов попросили сдать оружие на хранение. Николай Константинович не уставал поражаться особой предупредительности и заботливости советских чиновников. Управляющий Омским Совторгфлотом лично проводил Рерихов на железнодорожный вокзал, чтобы с именитыми гостями не произошло никакого недоразумения.

10 июня 1926 года Николай Константинович, Елена Ивановна, Юрий, ладакец Рамзана Кошаль и лама Лобзанг выехали из Омска в Москву — столицу Советской России. В донесениях ОГПУ сообщалось:

«Выехал в Москву художник Рерих с женой, сыном, тибетским ламой и мальчиком тибетцем»[294].

Естественно, ОГПУ приставило своего агента к знаменитым иностранцам, и сам агент не скрывал, что сопровождает их в Москву, но держался на расстоянии и только иногда таинственно подмигивал Рерихам то на вокзале, то в поезде.

РОССИЯ, МОСКВА

Из Семипалатинска Николай Константинович отправил телеграмму в Нью-Йорк Зинаиде и Морису Лихтманам, чтобы они немедленно выезжали в Советскую Россию. Визы американские сотрудники получили сразу же после письма, присланного Еленой Ивановной еще из Кашгара:

«С восторгом читали „Известия“, прекрасное строительство там, и особенно тронуло нас почитание, которым окружено имя учителя — Ленина… Воистину это — новая страна, и ярко горит заря Учителя над нею… Пишу эти строки, а за окном звенят колокольчики караванов, идущих на Андижан, — в новую страну. Трудно достать лошадей, все потянулись туда».

16 апреля 1926 года в Америку пришла телеграмма о прибытии экспедиции Н. К. Рериха в Урумчи, а 28 апреля Морис и Зинаида Лихтманы выехали в Европу, чтобы оттуда отправиться в Советский Союз.

Встреча с Н. К. Рерихом была назначена в Москве. По странному совпадению и Лихтманы, и Рерихи прибыли в столицу в один и тот же день.

«Приехали утром в 11 часов, добрались до отеля и обнаружили там телеграмму, извещающую нас о том, что наши любимые также прибыли этим утром, — писала в своем дневнике Зинаида Лихтман 13 июня 1926 года. — Позвонили к ним в отель и узнали, что они только что приехали… Мы помчались туда и к огромной радости обнаружили, что Елена Ивановна приехала с сыном. Как прекрасно все они выглядели, и какая радость чувствовать их присутствие»[295].

Приезд Николая Константиновича в Москву был связан не только с получением разрешения на продолжение экспедиции по территории Советского Горного Алтая, но и еще с одним щекотливым делом, о котором, возможно, догадывалась английская разведка, теперь с трудом контролировавшая Тибетские монастырские общины.

11 июня 1926 года нарком иностранных дел Г. В. Чичерин после встречи с Н. К. Рерихом писал к секретарю ЦК ВКП(б) В. М. Молотову:

«Тов. МОЛОТОВУ Копии Членам Политбюро…

Уважаемый товарищ.

Приехавший в Москву художник Рерих, большой знаток буддизма, только что объехал значительную часть Тибета и Китайского Туркестана. Он проник также в некоторые области северной Индии. Там имеются буддийские общины, отвергающие официальный ламаизм и стоящие на точке зрения первоначального учения Будды с его примитивным потребительским коммунизмом. Это способствует их симпатии к коммунистической программе и к СССР. Это обстоятельство связывается с их борьбой против поддерживающих ламаизм официальных верхов буддийских государств.

Эти буддийские общины поручили Рериху возложить на гробницу Владимира Ильича небольшой ящик с землей того места, откуда происходил Будда. Рерих привез этот ящик и спрашивает, что с ним делать. Он предполагает передать его в Институт Ленина. Кроме того, эти буддийские общины прислали письмо с приветствиями Советскому государству. В этих приветствиях они выдвигают мысль о всемирном союзе между буддизмом и коммунизмом. Рерих предлагает передать эти письма точно так же в Институт Ленина.

Прилагаю переводы этих двух писем. Если бы с Вашей точки зрения было признано допустимым опубликование этих писем, то нужно будет еще выяснить у Рериха, возможно ли это с конспиративной точки зрения, ввиду крайне деспотических методов английских властей в этих местах. С коммунистическим приветом Г. В. Чичерин».

В письмах говорилось о том, что Николай Константинович Рерих является официальным представителем тибетских буддистских кругов, готовых начать переговоры с Советской Россией об освобождении Лхасы от почти оккупировавшей ее Англии и восстановлении на всей территории Тибета и Китайского Туркестана буддийского правления. При этом идеи коммунизма, отказавшегося от христианской религии, были ближе по своим идеям тибетским монахам, большей частью поддерживавших Таши-ламу как духовного правителя Тибета, вынужденного бежать из Лхасы от проанглийски настроенного светского правителя — Далай-ламы.

Вместе с письмами Николай Рерих привез шкатулку со священной землей Тибета как великий дар тибетских иерархов.