Зегидур Слиман - Повседневная жизнь паломников в Мекке

• Название: Повседневная жизнь паломников в Мекке
• Автор: Зегидур Слиман
• Издательство: Молодая гвардия, Молодая гвардия, Молодая гвардия, Молодая гвардия, Молодая гвардия, Молодая гвардия, Молодая гвардия, Молодая гвардия, Молодая гвардия, Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03152-4

Хадж — это паломничество в Мекку к мечети аль-Харам, совершается в начале двенадцатого месяца мусульманского лунного календаря, вследствие чего этот месяц и получил название «зу-ль-хиджа». Согласно учению ислама, хадж должен совершить хотя бы один раз в жизни каждый мусульманин, который в состоянии это сделать. Если человек в силу уважительных причин не может сам совершить паломничество, он имеет право послать вместо себя другого человека, оплатив ему все необходимые расходы (но таким человеком может быть лишь тот, кто уже ранее совершал хадж).Духовное значение хаджа заключается в том, что, покидая на время свой дом и перенося тяготы путешествия, паломники тем самым совершают внешнее и внутреннее очищение, внося мир в свои души. Возвращаясь домой, паломник (хаджи) надевает зеленую чалму и длинную белую одежду (галабея), что символизирует совершение хаджа. Родные и близкие паломника устраивают ему торжественную встречу, которая сопровождается праздничным угощением. Многие мусульмане по возможности повторяют хадж и даже совершают его многократно.

---

Ислам в конце концов выработал комплекс богоугодных действий, которые мусульманин может совершать во благо другого человека. Это молитва, пост, раздача милостыни, чтение наизусть текста Корана, призывание имени Бога, паломничество к могилам пророков, мучеников и святых, совершение погребальных обрядов, хадж, а также все добрые, благие поступки в целом. Здесь речь идет об основных обязанностях, предписанных мусульманским культом. Этот метод договоренности с передачей культовых обязательств породил новую деятельность — деятельность по привлечению лиц, которые могли бы временно исполнять предписанные ритуалы, что одним обеспечивало существование здесь на земле, а другим дарило наслаждения в загробной жизни. Тем не менее самым интересным случаем остается тот, при котором верующий умирает, так и не побывав в Мекке, совершая тем самым тяжелейшую ошибку, за которую ему придется страдать и влачить жалкое существование в будущей жизни. Наследники усопшего связаны его долгами, и хадж является одним из них. Это долг по отношению к Богу. Совершение паломничества оплачивается деньгами, взятыми по меньшей мере из трети наследства. Если этих средств оказывается недостаточно, то тогда эту миссию можно доверить кому-то, кто проживает в Мекке, и таким образом сократить расходы. В юридической литературе очень подробно описываются условия подобного контракта о паломничестве. Расходы, которые возлагаются на «заказчика», отличны от тех, которые несет паломник-исполнитель, совершающий паломничество по договоренности. Определяется срок, в течение которого паломник может оставаться в Мекке после окончания хаджа за счет своего «заказчика» и предусматриваются даже те ошибки, которые он может там совершить, такие как прерывание ихрама, изнасилование, драка и т. д., что может свести на нет всю ценность паломничества. В этом случае исполнитель обязан полностью возместить все деньги, полученные им на это предприятие. Упоминается и о возможности такого случая, когда верующий, движимый корыстолюбием, соглашается одновременно взять мандаты-доверенности от двух человек. Тогда улемы решают, что паломничество, совершаемое при таких условиях, имеет значение лишь для того, кто его совершает, и в таком случае хаджи должен вернуть взятые у легковерных заказчиков деньги. Если речь идет об отце или матери паломника, то, согласно определенному правилу, он может в последний момент определить, во имя кого он осуществляет хадж. Взамен «заместитель» может осуществить умра для третьего лица, при этом оставляя хадж для себя.

Улемы настаивают, что хадж по доверенности действителен лишь в том случае, если «заказчик», получающий свою выгоду, действительно не имеет физической возможности его выполнить. Это делается для того, чтобы удержать богатых верующих, желающих освободиться от всех своих религиозных обязательств, от подобной хитрости. Когда все условия соблюдены, то «заместитель» должен приступить к ихраму и объявить свое намерение «во имя» доверителя так же, как тальбию: «Вот я пред Тобою от имени (имярек)… вот я пред Тобою…» Некоторые верующие могут позволить себе такую роскошь, как посмертное паломничество, прося, чтобы их останки были пронесены по святым местам, и таким образом они смогли бы участвовать вместе с другими паломниками в совершении ими всех церемоний хаджа.

Практика паломничества по доверенности пользовалась большим уважением, особенно в эпоху крестовых походов, когда дороги в Мекку были совсем не безопасны. Гости Бога могли покупать сертификаты хаджа. Их выдавали официально в присутствии двух уважаемых и проверенных свидетелей, чтобы удостоверить тем самым выполнение различных обрядов тем или иным паломником в пользу того или иного «заказчика». Эти дипломы изготовлялись вручную или печатались на красивых богато вышитых тканях, старательно выписывались каллиграфами и украшались гравюрами, представляющими главные памятники Святой земли. Они могли достигать двух метров в длину и часто заверялись подобными посвящениями: «X… хотел преподнести подарок Y… и не нашел лучшего, чем умра». Наиболее красивые дипломы были найдены несколько лет назад в Дамаске, они восходят к эпохе Эйюбидов (1186–1260).[93]

В наши дни подобный тип паломничества по доверенности практикуется все реже и реже и касается, как правило, членов одной семьи, полностью исключая всякий меркантильный интерес. Что касается дипломов, то они практически исчезли. Тем не менее мутаввифы еще предлагают богатым паломникам выдать им диплом за подписью четырех свидетелей. Цена: 1000 риалов за гравюру на бумаге с видами святых мест, украшенную цитатами из Корана. Есть и другое свидетельство о паломничестве в виде рисунка, все еще очень распространенное в Египте. Оно таково: детям поручается написать красками на побеленном известью фасаде дома счастливого хаджи разнообразные фрески, изображающие различные этапы паломничества на пути к Богу. На таких фасадах можно увидеть смеющихся над своей поклажей верблюдов, лодки, перегруженные веселыми ве рующими, раскачивающиеся во все стороны автобусы и эскадрильи самолетов, летающих над Каабой, вокруг которой пасутся овцы в тени развесистых пальм. Для всех тех, кто сам не может отправиться в Мекку, иметь в своей семье или в деревне хотя бы одного человека, который таким образом показывает свою набожность, — замечательная удача. Для инвалидов и бедняков остается ежедневная ритуальная молитва, при которой они поворачиваются в сторону Мекки и склоняются перед матерью всех городов. Подобное ежедневное восторженное проявление чувств является основным ритуалом ислама. Ибо лишь тот, кто пренебрегает молитвой, не считается мусульманином. Ханбалиты и хариджиты[94] идут еще дальше: для них те, кто не совершает молитв в направлении кыблы — это неверные, достойные смерти.

Небо прояснилось. Паломники не прекращают собирать трофеи своих дорогостоящих «набегов». Алжирцы всем им предпочитают автомобильные покрышки, электрические фритюрницы и кофейные сервизы. Город похож на зал ожиданий какого-нибудь вокзала. Каждый высматривает свой автобус, терзаясь вопросом, исправны ли у него тормоза. Верующие и просто любознательные люди пользуются этим временем, чтобы заняться религиозным «туризмом» и посетить те редкие памятные древние места матери городов, которые ваххабистский архитектор-градостроитель еще не утопил в бетоне.

Вот знаменитое кладбище Маала, обширный, выжженный солнцем склон, прорезанный перпендикулярно посередине бульваром Харам и проспектом Хаджун. У входа поставлены бараки, лежащие на земле люди растирают ступни, а на белом фургоне можно прочесть: «Управляющий похоронным бюро, похоронные катафалки». Кладбище больше походит на заброшенный пустырь, земля здесь серая, каменистая, без намека на какую-либо растительность. Крошечные побеленные стены разграничивают квадраты, в центре которых положены обычные камни — могилы. Листовые навесы покрывают аллеи, также ограниченные каменной стеной. Виднеются мраморные фрагменты с изысканными арабесками. Никакой надписи на них нет и в помине, но зато на огромном панно на арабском, английском и урду нацарапано каким-то ваххабитом-некрофобом:

«Главное управление по формированию самосознания и выполнения религиозных предписаний. Отдел по делам паломничества. Брат паломник должен знать, что:

— лишь мужчины имеют право посещать мусульманские могилы;

— женщинам посещение могил запрещено, ибо сказано: «Да проклянет Бог посетительниц могил (хадис);

— запрещено проявление чувств, как-то: поглаживание камней, совершение поклонов или призывание мертвых перед погребальными камнями;

— попроси у улемов, чтобы они разъяснили тебе обязанности твоей веры и то, что тебе еще не известно о правилах хаджа и твоей религии. Это твой священный долг».

Снаружи на бетонной стене растянута огромная рекламная афиша на французском языке: «Молодость — одеколон для мужчин. Жанна Артес. Париж» Именно здесь, на этом кладбище Маалы похоронены многочисленные близкие и родственники Мухаммеда, в частности Хадиджа, его первая жена. Здесь же на протяжении веков хоронили ученых и мистиков. На фотографиях, сделанных до вторжения на эти земли ваххабитов, можно видеть настоящий миниатюрный городок, пестрящий белыми куполами, с тенистыми «улочками», обсаженными зеленой изгородью.

Автобус едет вверх по бульвару Харама, делает поворот и направляется на восток, притормозив на нескольких светофорах, вдруг попадает в район трущоб. Центр остался позади. Хибарки, крытые листовым железом, кирпичные лачуги, лавчонки, сколоченные из всего, что попадалось их владельцам под руку, лепятся по краям дороги. Детвора копошится в этих «фавеллах», где нет ни праздников, ни карнавалов, а есть лишь одна радость — радость религиозного братства. За поворотом, на пустынном горизонте, прочерченном ломаной линией каменистых холмов, возникает одинокая гора в форме сахарной головы, вершина которой похожа на отточенный карандаш — Джебель ан-нур. К ее подножию робко прижимаются белые домики, разделенные узкими улочками, мощенные щебенкой, по которым ходило столько босых ног. Мужчины заняты работой, женщины, закутанные с головы до ног, и ребятишки предлагают верующим содовую шипучку, колу, сигареты и минеральную воду. За запертым трактиром — свалка, над которой вьются тучи мух.