Аксель Вартанян - Эдуард Стрельцов. Насильник или жертва?

• Название: Эдуард Стрельцов. Насильник или жертва?
• Автор: Аксель Вартанян
• Издательство: Издательство «Терра-Спорт»
• Жанр: Спорт
• Год: 2001

ОБ АВТОРЕ

Историко-филолог по образованию, 25 лет проработал преподавателем в школе. Футбольной статистикой занимается с 1946 года. С 1991 года – в еженедельнике «Футбол». С 1999 – обозреватель еженедельника «Спорт-Экспресс Футбол» и газеты «Спорт-Экспресс».

АННОТАЦИЯ

Автор книги о судьбе талантливого футболиста Эдуарда Стрельцова выдвигает собственную версию трагических событий в жизни спортсмена и последовавшего за ними лишения свободы, подкрепляя ее точными фактами, доказательствами и выдержками из протоколов судебных заседаний и газетных публикаций тех лет.

---

Впрочем, об одном скандальном случае осенью 58-го, уже после того, как посадили Стрельцова, рассказал «Советский спорт». Известный вратарь очень популярной команды, находясь под высоким градусом, остановил такси и потребовал от шофера мчать к цели на не дозволенной правилами скорости. Тот не подчинился. Спортсмен обрушил на него поток нецензурной брани и грозил расправой. Когда таксист, заметив милиционера, подъехал к нему и обратился за помощью, вратарь обматерил стража, находившегося при исполнении, и сорвал с него погоны. Футболиста доставили в милицию, но вскоре он был отпущен восвояси, хотя должен был схлопотать солидный срок, так как действия его подпадали под уголовные.

Случай этот, несмотря на широкую огласку, тоже не заинтересовал ни футбольных, ни физкультурных руководителей. И читатели, всегда живо реагировавшие на малейшие телодвижения Стрельцова, проявили на сей раз не присущую им пассивность. Финал истории таков: вратаря вернули коллективу на перевоспитание, а Всесоюзный совет общества, которое он представлял, объявил ему выговор с предупреждением.

Мишеней, как видите, предостаточно, свалить можно любую. Было бы желание. Палили по одной.

Какова цена салата

Центральный нападающий продолжал оставаться в центре внимания спортивных деятелей и на открывшемся 20 февраля пленуме Секции футбола, где его имя склонялось неоднократно в уничижительно-оскорбительном контексте. Предпринимались и неуклюжие попытки объяснить случившееся. Неописуемый восторг у аудитории вызвал «диагноз», поставленный депутатом из Ленинграда: «Известно, что была диспропорция в заработной плате между высококвалифицированными рабочими в промышленности и руководителями. Партия поправила это дело и правильно сделала. А тут Стрельцов в Мельбурне выиграл, и дали ему золотом десять тысяч рублей, машину и так далее. Это вскружило ему голову. Надо поощрять, но не такими солидными кушами, которые дают возможность есть салат за тысячу двести рублей».

Идея ясна: все беды исходят от нарушения святая святых – уравниловки. Стоит воздать кому-то по заслугам – хлопот не оберешься. Мне ничего неизвестно относительно денежных сумм в золоте, автомобиле, а тем более «и так далее». Знаю только, что уровень жизни футболистов ведущих клубов был значительно выше уровня жизни среднего советского труженика (сейчас диспропорция куда контрастнее). Стрельцов, живший в детстве впроголодь, не воровал и потому имел право распоряжаться добытыми потом и кровью средствами, как ему заблагорассудится – мог есть где угодно и что угодно.

Что же касается цены салата, имеются серьезные расхождения. Этот предмет живо интересовал и фельетониста. По его сведениям, салат обошелся Стрельцову в 87 рублей 50 копеек (после денежной реформы 1961 года – 8 рублей 75 копеек).

Человеку, наверняка считавшему себя культурным и образованным, не мешало бы знать, что бестактно заглядывать в чужой кошелек и тарелку и цинично делиться своими соображениями на сей счет с многомиллионной страной.

Впечатлила еще одна фраза, произнесенная делегатом из Ленинграда: «Таких Стрельцовых мы можем найти и в Ленинграде, и в других городах». Результаты поисков, продолжающихся несколько десятилетий, известны.

Не позавидуешь оказавшемуся между молотом и наковальней небезызвестному Валентину Порфирьевичу Антипенку. Зная, откуда ветер дует, он обязан был подстраивать под него паруса возглавляемого им футбольного судна. Вместе с тем, как главный футбольный начальник, он не мог не понимать, что отсутствие Стрельцова значительно ослабит сборную и снизит ее шансы при выполнении высокой задачи – и тогда секир-башка (так и случилось: после проигрыша сборной в 1/4 финала ЧМ из-под Антипенка привычным пинком вышибли удобное, теплое начальственное кресло). Потому-то на февральском пленуме он одной рукой стучал по столу и грозил опальному форварду пальчиком («На последнем заседании Комитета было ясно сказано – Стрельцова до сборной команды в 1958 году не допускать вообще… И сейчас поставлена задача перед руководством команды, которая проводит сбор в Китае, чтобы она серьезно решила вопрос о составе команды, не рассчитывая на Стрельцова»), другой – подал форварду на подпись готовый текст заявления (осознал, мол, каюсь, больше не буду, в последний раз и прочее), чтобы вновь разрешили ему воссоединиться со сборной. Покаяние Стрельцова весной 58-го опубликовала «Комсомольская правда».

Времени было в обрез. Последний срок расширенной заявки на 40 человек истекал в конце апреля. Успели. В последний момент. Вычеркнули из готовой к отправке заявки фамилию одного футболиста и внесли в нее Стрельцова, который, несмотря на все передряги, серьезно готовился к мировому чемпионату. Видимо, не сомневался, что посетит Швецию. Был он в отличной форме, забивал много: и за клуб (5 мячей в первых турах чемпионата), и в сборной – 4 мяча в трех контрольных встречах.

Семи коротких зимних дней не хватило центральному нападающему, чтобы отправиться с командой в Китай. Всего лишь четырех весенних – чтобы попасть на первый в жизни мировой чемпионат. Неизбежно надвигался самый страшный день в недолгой его жизни.

26 мая 1958 года

Эта трагическая история, как и судебное дело Стрельцова, в мельчайших деталях описана в книге заслуженного юриста России Андрея Сухомлинова – «Трагедия великого футболиста» и уже названной Эдварда Максимовского. Схематично события развивались так. 25 мая офицер советской армии Эдуард Караханов, знакомый Бориса Татушина, пригласил Стрельцова, Огонькова и Татушина в поселок Правда на свою дачу. По дороге Стрельцову и Огонькову представили двух девушек – Марину и Тамару. Тамара, судя по материалам следственного дела и допросам свидетелей, предназначалась Стрельцову. Но Марина с самого момента знакомства навязала центрфорварду такой жесткий прессинг, что подступиться к нему было невозможно. И даже видавший виды нападающий не мог от него освободиться. Вероятно, не очень к тому и стремился. Как бы то ни было, ближе к ночи после обильных возлияний Стрельцов и Марина (добровольно, без принуждения) направились в отведенную им комнату и легли в постель. Через какое-то время (это очень важно) в той же комнате возле ложа, на полу, расположился Эдуард Караханов. Огоньков с Тамарой остались в машине, а Татушин со своей девушкой Инной покинули дачу.

На следующее утро на стол прокурора Мытищинского района легло заявление от Марины Л.:

«25-го мая 1958 г. на даче, которая находится в поселке Правда, напротив школы, я была изнасилована Стрельцовым Эдуардом. Прошу привлечь его к ответственности.

26/V-58 г.

Л…»

Аналогичное заявление последовало и от девушки Огонькова – Тамары.

В тот же день прибывший на тренировочную базу сборной СССР милицейский наряд препроводил Стрельцова, Татушина и Огонькова в Бутырку. Татушина вскоре отпустили.

27 мая физкульткомитет, не дождавшись начала следствия и решения суда (видимо, не сомневался в его результатах), поспешил отречься от Стрельцова, дисквалифицировав его пожизненно.

В течение трех последующих дней прокурор Мытищинского района получает от тех же лиц еще два заявления. 27 мая от Тамары:

«Прошу считать мое заявление, поданное Вам 26.05.1958 г., об изнасиловании меня гр. Огоньковым неправильным. В действительности изнасилования не было, а заявление я подала не подумав, за что прошу меня извинить».

30 мая – от Марины:

«Прошу прекратить уголовное дело в отношении Стрельцова Эдуарда Анатольевича, т. к. я ему прощаю».

28 мая Огонькова освобождают, и дело против него прекращают. Стрельцов остается в неволе. Юридически заявление Марины оформлено неправильно. Слово «прощаю» означало признание факта изнасилования. Куда только глядел адвокат? Не поздно еще было ошибку поправить. Но девушку запугали, предупредив, что в случае дачи ложных показаний она из потерпевшей превратится в обвиняемую. Марина берет второе заявление обратно. И дело Стрельцова завертелось со скоростью необыкновенной.

Суд скорый и неправый

Дело Стрельцова шили в спешке грубыми белыми нитками, словно работу выполняла не опытная швея, а посетительница курсов кройки и шитья. Эстетическая сторона никого не интересовала, главное – вовремя выполнить заказ. Таково единодушное мнение профессиональных юристов.

В деле Стрельцова множество нарушений. Привожу отрывок из книги Сухомлинова: «Копии протоколов обысков и выемок никому не вручались, вещественные доказательства в присутствии понятых при их изъятии не упаковывались и не опечатывались.

Неясно, как появились образцы крови и слюны Стрельцова на биологической экспертизе, протокол изъятия образцов для сравнительного исследования отсутствует, а в акте экспертизы указано, что их принес в портфеле (?!) следователь Маркво из Бутырской тюрьмы, а как их там получили и хранили, остается только догадываться. Эксперты не предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний… и т. д. и т. п. И наконец: представьте себе, что Стрельцов заявил бы: