Джеймс Олдридж - Горы и оружие

• Название: Горы и оружие
• Автор: Джеймс Олдридж
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1984

В книге Дж. Олдриджа «Горы и оружие» читатель опять встретится с главными героями «Дипломата» — Мак-Грегором и его женой Кэти, а затем и с лордом Эссексом. Из борющегося Курдистана действие переносится в Европу, куда Мак-Грегор едет по просьбе своих давних друзей, иранских курдов, на поиски пропавших бесследно денег, предназначавшихся для покупки оружия.

Остросюжетная, насыщенная яркими картинами восточного и европейского быта дилогия Дж. Олдриджа — значительное явление в современной английской литературе.

---

— Но с другой стороны, — возразил Сероглу, — никто не может получить эти деньги без находящихся у нас документов. Фарсский банк дал мне в том письменное заверение.

— Документы принадлежат Комитету, — сказал Мак-Грегор. — И не вижу, какое вы имеете право задерживать их у себя.

Разговаривая, они подошли к машине Мозеля, и Мозель взялся за ручку дверцы, точно торопясь уехать или желая, чтобы Сероглу поскорей перешел к сути дела.

— Передать документы мы можем, мистер Мак-Грегор, только на двух условиях, — сказал Сероглу.

— Так назовите же их, — сказал Мозель.

— Вы можете получить документы с тем условием, что любое использование этих денег должно быть одобрено правительством Турции.

— Это невозможно, — возразил Мак-Грегор. — Об этом не может быть и речи.

Будто не слыша, Сероглу продолжал:

— Мы настаиваем также на том, чтобы убийцы, застрелившие двух наших солдат на границе близ Синдоя, были переданы турецким властям в городе Сарай, где они предстанут перед судом.

Мозель встретил эти слова смехом, а Мак-Грегор покраснел.

— Курды никогда не согласятся на такие условия, — сказал Мак-Грегор, — и вы прекрасно это знаете.

Мозель открыл дверцу «ровера».

— Это ваше последнее слово, Кемаль?

— Что же еще я могу сказать? — проговорил Сероглу удрученно. Затем протянул Мак-Грегору маленькую хрупкую руку и улыбнулся: — Не будем ссориться из-за чужих денег. Я хотел бы, чтобы мой сын подружился с вашей дочерью, и хотел бы, чтобы мы встретились в семейном кругу и обсудили, как нам лучше оградить детей. Я восхищаюсь английскими методами…

— Да-да, — сказал Мак-Грегор.

— Могу я позвонить вашей жене? — спросил Сероглу.

Но Мозель не дал кончить разговор — тронул машину с места и без дальних слов выехал из ворот, небрежно помахав Сероглу на прощанье и оставив маленького полковника одного на пустом стадионе.

— Прошу прощения, что прервал ваш разговор, — сказал Мозель, направив машину по авеню Жана Жореса, — но это лучший способ вести дела с Сероглу. Он всецело преданный своему делу турок, все же остальное у него — камуфляж.

— Но почему он держался так дружески? В надежде, что ли, выудить у меня какие-то сведения?

Мозель отрицательно качнул головой.

— Сероглу хочет, чтобы его в Париже любили и уважали. Что же до тех убитых турок, то можете об этом не тревожиться в связи с Сероглу. То есть в моральном плане. В свое время Сероглу сам отправил на тот свет немало своих соотечественников… Действительная проблема ваша, — продолжал Мозель, видя, что Мак-Грегор молчит, — заключается в том, как обойтись без этих документов вообще.

Мак-Грегор понимал: Мозелю хочется, чтобы его попросили о помощи; но у Мак-Грегора как-то язык не поворачивался просить.

— Вам могли бы кое в чем помочь эти дельцы — голландец с англичанином, — сказал Мозель. — Да они почти наверняка сидят уже дожидаются у вас в гостиной.

— Не думаю, чтобы тетя Джосс их впустила, — сказал Мак-Грегор.

— Не будьте в этом столь уверены. Тетя Джосс — весьма проницательный призрак. Они хотят к вам наведаться, и на вашем месте я бы их выслушал. Они, пожалуй, гораздо больше в курсе дела, чем Сероглу.

Миновали Шатле, и группа студентов, шагавших бровкой тротуара, забарабанила ладонями по крыше «ровера», крича:

— Пресса продалась властям! «Фигаро» — газетенка фашистов!

Мозель высунул из окошка голову, спросил студентов, что они делают здесь, на правом берегу.

— Флики (Flic — полицейский, шпик, сыщик (франц., разг.)) отрезали Буль-Миш, закрыли мосты, — ответили те. — Вот мы и лаем издали.

Мозель тут же свернул в ближайшую боковую улицу.

— Я высажу вас у Нового моста, — сказал он. — Не хочу застревать в неразберихе на левом берегу. Доберетесь отсюда домой, не заблудитесь?

— Ну, что вы.

— Значит, я скажу Кэти, что дал вам направление действий.

— А разве вы сейчас с ней увидитесь? — спросил Мак-Грегор.

— Она не говорила вам? — сказал Мозель, останавливая машину и высаживая Мак-Грегора. — Я жду ее в гости в четыре часа. Хочу познакомить с моей дочерью. Вероятно, Кэти уже у меня.

И раньше случалось Мак-Грегору, придя домой, обнаруживать, что Кэти куда-то ушла, но никогда еще это не казалось столь зловещим. Опустелость старого дома сулила беду. Мрамор, орех и гранит холодно осуждали. Зачем Кэти поехала к Мозелю и почему ничего не сказала? Мак-Грегор пошел опять на улицу и, выходя из ворот, столкнулся с двумя какими-то людьми. Обратившись к нему: «Мистер Мак-Грегор», они назвали себя; это были голландец Сеелиг и англичанин Стронг — сбывалы-заморщики, визит которых предсказал Мозель.

— Нас не устраивала встреча с участием Мозеля, — сказал голландец, — поскольку его посредничество — вещь дорогостоящая и совершенно излишняя.

— Что вам угодно?

Они стояли у ворот, которые закрыл за собой Мак-Грегор.

— О деле удобней бы потолковать в доме, — сказал Стронг.

— Там нельзя, — ответил Мак-Грегор. — Итак, что вам угодно?

— Но не годится же прямо на улице, — прогудел Стронг. — Тут за углом кафе. Зайдемте туда.

Шагая один справа, другой слева от Мак-Грегора, они привели его в некрашеное маленькое кафе; в глубине там стоял небольшой биллиардный стол, а на нем сидели три кошки и одышливый китайский мопс.

— Tiens… (Смотрите-ка… (франц.)) — произнес голландец и направился к мопсу. Тот зарычал и защелкал зубами, но Сеелиг невозмутимо принялся гладить его по голове, ерошить шерстку. Англичанин проворчал вполголоса:

— Да оставь ты в покое эту моську, она тебя терпеть не может.

«Кто же из них верховодит?» — недоуменно подумал Мак-Грегор. Голландец был белес до неестественности: белесые волосы и брови, белые ногти, белые ресницы — почти, но не совсем альбинос. Англичанин же играл роль грубовато-земного, добродушного здоровяка, явно им самим для себя сочиненную. Пальто снимать Мак-Грегор не стал; на вопрос, что он будет пить, ответил:

— Кофе.

— Слава богу, — сказал Стронг, — наконец-то имеем дело с англичанином. У ваших курдских друзей отвратная привычка все время плутовать и лгать нам — поскольку, по их утверждению, все европейцы лгут и плутуют с ними.

— Ас какими курдами вы имели дело? — спросил Мак-Грегор.

— С самыми разными, — пробасил Стронг. — И все они одинаково гнусного пошиба.

Мак-Грегор снова спросил, что им от него угодно.

По дошедшим до них из разных источников сведениям, начал англичанин, Мак-Грегор уполномочен курдами вести розыски денег, переведенных в Европу для закупки оружия. Не так ли?

— Отчасти, — сказал Мак-Грегор.

— Мы знаем это достоверно, — вмешался голландец. — Мы имеем тут… — Он расстегнул черную на «молнии» папку, бережно раскрыл ее на столике, — имеем предварительное соглашение, подписанное нами с курдским представителем, Манафом Изатом, впоследствии умершим в Лионе. У нас тут грузовые манифесты того, что он согласился купить, а мы — поставить.

— Списки оружия?

— А чего же другого?

— Об этой стороне дела я ничего не знаю, — сказал Мак-Грегор. — Вести переговоры об оружии я не уполномочен.

— Не уполномочены — так уполномочьтесь, — сказал голландец, — потому что у нас тут товар на двести с лишним тысяч фунтов, заказанный вашим Комитетом, но до сих пор не оплаченный. Мы ждем от вас оплаты, — ткнул голландец пальцем в бумаги, — и завершения переговоров о доставке.

Мак-Грегор поглядел на листок папиросной бумаги — тусклой, через копирку, печати — с грузовыми списками, в которые он не стал и заглядывать, не желая знать, что там за оружие.

— Но ведь это не соглашение, — сказал он. — Я не вижу здесь подписей.

Голландец отыскал в папке другой документ.

— Вот оригинал предварительных условий, подписанный Манафом Изатом.

Он подал Мак-Грегору еще один тоненький листок с машинописным французским текстом. Внизу виднелись закорючки подписей, и в числе их персидская вязь подписи Манафа. Текст гласил, что стороны договорились прийти к соглашению касательно списка товаров, составленного как отдельный документ.

— Здесь сказано лишь: договорились прийти к соглашению, — заметил Мак-Грегор. — А где же само соглашение, где контракт?

— Перед вами, — постучал Стронг пальцами по листку. — По французским законам, это имеет силу обязательства.

— Сомневаюсь, — сказал Мак-Грегор и допил свой кофе. — Так или иначе, — прибавил он, — я не могу вам помочь, поскольку это совершенно не входит в мои прерогативы.

Голландец вспыхнул было, но Стронг остановил его жестом руки.

— Минуточку, Мак-Грегор, — проговорил он. — Нам понятно, в какой вы ситуации, — сказал он интимно-доверительно, как англичанин англичанину. — Вы ведь не добыли этих денег, верно? И значит, не можете обещать нам уплату, верно?