Эдуард Хруцкий - Поединок 18

• Название: Поединок 18
• Автор: Эдуард Хруцкий
• Жанр: Полицейский детектив

В восемнадцатый выпуск ежегодника "Поединок" вошли детективные повести Э.Хруцкого "Архив сыскной полиции", А.Степанова "Уснувший пассажир", В.Савельева "Выстрелы в темноте", Е.Козловского "Четыре листа фанеры", военно-приключенческая повесть А.Полянского "Взрыв", документальные очерки немецкого писателя К.Геерманна "Из следственной практики Скотланд-Ярда", а также криминальный роман Ф.Саган "Хранитель сердца".

---

– Не утруждайте себя, зовите меня Феликс Эдмундович.

– Феликс Эдмундович, сыскную полицию разгромили в марте семнадцатого. Прошло много времени.

– Поэтому мы и пригласили лучшего сыщика России. Кошко сбежал на юг, Маршалк в Финляндию, а вот вы здесь. Кстати, ваша супруга подданная Франции?

– Да. Она актриса, в свое время была замужем за французом. – Где она сейчас?

– В Париже, – спокойно соврал Бахтин. Зачем этому новому начальнику полиции знать, где Ирина. – Она уехала, а вы остались. Почему?

– Трудно сказать. Я родился и вырос в Москве. Потом я дал слово комиссии, что до конца расследования останусь в их распоряжении.

– Октябрьская революция отменила ваши обязательства.

– Я не успел. Да и не стремился особенно. Потом тюрьма.

– Похвальное откровение. Такие люди, как вы, нужны нашей республике.

– Феликс Эдмундович, со мной в камере сидело много людей, которые могли принести пользу вашему строю.

– Вашему, – Дзержинский усмехнулся нехорошо, внимательно посмотрел на Бахтина. – Вашему, – повторил он. – Ну что ж, я прекрасно понимаю, что коллежский советник и кавалер орденов Бахтин пока еще не может назвать этот строй своим. Пока! Я надеюсь, что через год в этом кабинете вы назовете его нашим. – Е.Б.Ж.

– Толстой. Если будем живы. Вы озлобились в тюрьме? – Естественно.

– Спасибо за откровенность. Вам предстоит еще постичь истину.

– Кто-то из древних сказал: «Истина – дочь истории». – Именно. Нас всех рассудит время. – А как же быть с расстрелянными? – Это тоже дело времени. Мы защищаемся.

– Мне трудно спорить с вами, свободу я обрел в расстрельном подвале.

– История с вами, Александр Петрович, произошла странная. Кстати, у вас были какие-то счеты с помощником коменданта Семеновым?

– Были. Он пытался убить меня в двенадцатом году. Я его повязал и отправил на каторжные работы. Среди ворья он известен по кличке Кувалда. Весьма опасный был уркаган. – Его убили вчера.

– Надеюсь, вы не думаете, что это сделал я! Но представься мне такая возможность, рука бы не дрогнула.

– Вы интересный человек. Неужели вы нас не боитесь?

– Устал бояться. А впрочем, это состояние души мне вообще несвойственно.

– Александр Петрович, вы знаете о разгуле бандитизма?

– Перед беседой с вами мне дали посмотреть сводки. Кое-что я узнал в тюрьме. – Ваше мнение.

– Как я понял, в городе сегодня орудуют несколько крупных банд: Сабана, Айдати, Кошелькова. Адвоката вы ликвидировали, я с ним сидел в Бутырке. Как я понял, Кошельков ограбил господина Ленина, поэтому все силы брошены на его поимку. Я предлагаю начать с Сабана. – Почему?

– Потому что я уже его брал и мне легче будет работать. – Итак… В кабинет постучали. – Войдите.

Вошел Мартынов и положил перед Дзержинским бумагу. Председатель ВЧК внимательно прочел ее и подписал.

– Итак, – продолжал Дзержинский, – вот вам мандат. Я его подписал. Ваша задача найти агентурный архив и Сабана.

– У меня есть предположение, что эти два дела вполне можно объединить. – Это интуиция?

– Нет. Некоторые факты. Федор Яковлевич, вы узнали о Рубине?

– Да, – Мартынов зло махнул рукой, – он в киноотделе наркомпроса служит, вчера уехал в Питер. Сейчас дал телеграмму нашим товарищам.

– Не надо. Его наверняка предупредил Кувалда, и он лег на дно. – Почему Кувалда? – прищурился Дзержинский.

– Да потому что он, бежав с каторги, служил у Рубина швейцаром.

– Ну что ж, Александр Петрович, я очень доволен нашей беседой. Идите к товарищу Манцеву, все технические вопросы решите с ним.

Когда Бахтин ушел, председатель ВЧК поднял телефонную трубку. – Товарищ Рослева, зайдите ко мне.

Один из руководителей следственного отдела МЧК Рослева была больше похожа на курсистку, чем на непримиримого борца с контрреволюцией. Дзержинский не знал, что случилось в ее жизни, откуда у этой маленькой женщины появилась твердость и фанатическая непримиримость.

Она упивалась своей властью над людьми, словно мстя кому-то.

Многие сотрудники побаивались этого следователя. В ее светлых холодных глазах каждый мог прочитать свой приговор.

– Садитесь. – Дзержинский протянул руку. – Я хочу поручить вам деликатное задание. Мы привлекли к борьбе с бандитизмом лучшего сыщика прошлого коллежского советника Бахтина. – Полицейского полковника?

– Да. Он нам сегодня необходим. Только такие специалисты, как он, могут научить наших товарищей искать бандитов. Скажу вам прямо, он мне понравился. Я знаю, что Бахтин честен, смел, прекрасный стрелок, знаток английского бокса, умен. Его боится и уважает преступный мир. Я дал ему весьма сложное задание. Но дело в том, что Бахтин три месяца ждал расстрела в Бутырке. – Почему так долго?

– Непонятно, вокруг него сплетена какая-то интрига. Что-то он знает. И этого боятся, я думаю, люди, сидящие в нашем доме.

– Дайте мне его, Феликс Эдмундович, и он расскажет все.

– Милая товарищ Рослева, я ценю ваши профессиональные способности. Но пока! Я подчеркиваю, пока, Бахтин нам просто необходим. Он красив, чертовски обаятелен, такие люди легко находят друзей. Я, зная вашу преданность и непримиримость, поручаю вам его разработку.

– Феликс Эдмундович, а как долго будет длиться это «пока»?

– Думаю, недолго. Он безусловно станет врагом, и это сделал кто-то из наших сотрудников специально. – Вы кого-нибудь подозреваете? – Как-то не так ведет себя Заварзин. – Я давно обратила на него внимание. – Тогда работайте и помните: Бахтин и Заварзин. – На него «пока» не распространяется? – Нет. – Я могу идти? – Идите и докладывайте лично мне.

В кабинете зампреда МЧК Василия Манцева гудел раскаленный самовар, даже окна, покрытые наледью, запотели.

– Заходите, – Манцев протянул Бахтину руку, – давайте поедим. Вас, Александр Петрович, в Бутырке-то подтянуло. – Ничего, Василий Николаевич, отъемся. – Поможем, поможем. Федор, где мандат?

Мартынов положил на стол Манцеву бумагу. Тот взял ее и начал читать вслух:

– Мандат. Предъявитель сего, тов. Бахтин Александр Петрович, является специальным уполномоченным секции по борьбе с бандитизмом МЧК. Всем партийным, военным и гражданским властям в Москве и на местах предписывается оказывать всяческое содействие предъявителю сего. Председатель МЧК и ВЧК Феликс Дзержинский. – Серьезный документ, – усмехнулся Бахтин.

– Еще бы, – улыбнулся белозубо Мартынов, – теперь вы наш. Товарищ по борьбе.

– Спасибо вам, Федор Яковлевич, а как с оружием? Манцев подошел к шкафу, открыл. – Выбирайте.

Бахтин подошел. Полки были завалены оружием. Он выбрал маленький семизарядный браунинг, карманную модель, десятизарядный маузер и, конечно, наган.

– Вас экипировать надо, – сказал Манцев, – а то вещички-то ваши великоваты нынче. – Спасибо, я больше есть буду. – В этом мы поможем, – засмеялся Мартынов.

Бахтин благодарно посмотрел на него. Этот молодой парень очень нравился ему. Интуиция, выработанная годами сыскной работы, подсказывала, что на него можно положиться.

– Давайте поедим, а потом познакомим вас с людьми. – Манцев налил крепчайший чай в стакан Бахтина.

– Я бы просил привлечь Ореста Литвина из сыскной милиции.

– Уже сделали, – Мартынов глотнул горячего чая, закрутил головой, – только она уголовно-розыскной называется.

В соседней комнате сидели два человека в морской форме. Один в голландке, из-под которой виднелись полосы тельняшки, второй в темном кителе, на пуговицах которого были перекрещены якоря. На рукавах кителя остались следы от споротых нашивок.

– Знакомьтесь, – сказал Мартынов, – это моряки, товарищи Алфимов и Батов, они будут работать с вами.

Первым встал Алфимов, он крепко пожал руку Бахтину.

– Вы были боцманом или шкипером буксира? – спросил Бахтин.

– Так точно. Боцманом знаменитого парохода «Самолет». – Значит, вы речник? – А как вы догадались, что я не военмор? – Китель, споротые нашивки, пуговицы. – Но я мог надеть чужую форму.

– Мне трудно сказать почему, но она ваша. Слишком вы вжились в нее. Как вас зовут? – Михаил Петрович.

– Спасибо. А вы, господин Батов, военный моряк. Видимо, из Кронштадтского полуэкипажа.

– Так точно, – улыбнулся Батов, – а это-то как вы узнали. – По бескозырке. – Я же заменил ленту.

– Да у вас лента минной дивизии, но тулью бескозырки так заламывал только Кронштадтский полуэкипаж.

– Вот, товарищи, – вмешался Манцев, – наглядный урок оперативной работы. Вы поступаете в распоряжение товарища Бахтина. Вы не только должны помогать ему, но и учиться.

– Есть чему, – Алфимов с уважением посмотрел на Бахтина, – прямо как в книжке. Где же вы это постигли?

– На улицах, в малинах, бардаках, тайных «мельницах». Научиться этому просто. Нужно хотеть и, главное, выжить. Налетчиков много, а нас мало. Поэтому мы должны беречь себя и друг друга.