Игорь Скорин - Я отвечаю за свою страну

• Название: Я отвечаю за свою страну
• Автор: Игорь Скорин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1984

Художественно-документальные повести и рассказы о деятельности советской милиции. Авторы произведений — работники органов внутренних дел.

---

— Широкий жест, — заметил генерал-майор.

— …Сам же, — продолжал Дивеев, — прописался к матери в двухкомнатную квартиру. И вскоре после развода женился на Никифоровой Людмиле Ивановне, двадцати двух лет. Полгода назад у них родилась дочь. Живут все у матери. Работает Ковригин багажным бортпроводником Ленинградского управления гражданской авиации. Никифорова там же стюардессой. Сейчас третьи сутки Ковригин в рейсе Ленинград — Хабаровск. Ночью, когда произошла кража, был в Красноярске. Алиби — убедительней не бывает.

— Так. А кто занимался Цыганковой? — спросил генерал-майор.

Поднялся Михал Михалыч:

— Параллельно с поквартирным обходом этого и соседних домов вами была послана ориентировка в Управление внутренних дел Киева для установления родственных и прочих связей Цыганковой. Киевские товарищи сообщили: Цыганкова Галина Юрьевна в настоящее время проживает в Киеве.

Присутствующие насторожились.

— В ночь совершения кражи, — продолжал полковник, — находилась дома, что подтверждено многочисленными свидетельскими показаниями. И вообще — в Ленинграде никогда не бывала. За отличную работу на трикотажной фабрике избрана депутатом Жовтневого райсовета. Но… — Михал Михалыч сделал актерскую паузу, — но более двух лет назад у нее при неизвестных обстоятельствах пропал паспорт.

— Остается, выходит, сущий пустяк, — невесело пошутил генерал, — выяснить, что за таинственная дама проживала в Ленинграде по паспорту депутата Цыганковой. Каковы итоги поквартирного обхода, опроса соседей?

— Сводные данные такие: последний раз жильцы дома видели Цыганкову вечером, накануне кражи. Соседи сверху слышали ночью какой-то странный шорох, и скрежет, но особого значения этому не придали. В институте, где Цыганкова якобы работала библиотекарем, такая никогда не значилась.

— Приметы? — спросил генерал-майор.

— Роста для женщины выше среднего: сантиметров сто семьдесят. Сложения спортивного. Лицо симпатичное, узкое. Большие карие глаза. Брюнетка. Брови темные и довольно широкие.

Нина, слушая, машинально набрасывала в рабочем блокноте узкое лицо.

— Одежду, — продолжал Михал Михалыч, — предпочитает спортивного покроя. Носит дымчатые темные очки. Походка пружинистая, легкая. Короче — типичный продукт эмансипации. Кроме словесного портрета, мы составили и портрет на фотороботе.

Михал Михалыч передал всем присутствующим по два листка: один с текстом, другой с портретом предполагаемой преступницы.

Получила такие листки и Нина. Внимательно посмотрела на снимок. Там было лицо с чертами, какими всегда отличаются образы, сделанные на фотороботе, — словно нарисованные неумелой рукой начинающего художника.

— Решим теперь вопрос со связистами. Они передадут описание и визуальный портрет по фототелеграфу во все УВД страны, — сказал генерал-майор, тоже вглядываясь в снимок. — Итак, с учетом имеющихся данных, какие будут соображения?

Взгляды всех невольно обратились к Вересовой.

— Разрешите? — поднялась она. — Ситуация обрисовывается следующая: неизвестная преступница переклеила фотографию в паспорте Цыганковой. Вышла за Ковригина замуж, легализовав тем самым свое положение. Затем супруги развелись. У лже-Цыганковой к тому времени созрел замысел преступления и, думаю, появились сообщники.

Михал Михалыч, сомневаясь, пожал плечами.

— Другая версия, — продолжала Нина. — Преступление совершено по предварительному сговору с работниками сберкассы — прошлыми или нынешними — и при их участии.

— Не исключено, — кивнул генерал-майор.

— Столь квалифицированно, — рассуждала Вересова, — организовать кражу могли в том число и лица, ранее судимые за аналогичные преступления. Таким образом, в информационных центрах могут быть данные о них. Пока все.

— Сколько дел у вас сейчас в производстве? — обратился к ней генерал-майор.

— Три, Виктор Иванович, — ответила та. — И сразу буду просить об отсрочках, предупреждаю заранее.

— И все же, — вздохнул генерал-майор, — придется возглавить группу. Что касается других дел, направим вам двух следователей из районов и Постникова. Вопрос об отсрочках тоже обещаю с прокуратурой уладить.

Нина молчала.

— Итак, — добавил генерал-майор, — в группе у вас Дивеев, сотрудники райуправления во главе с Михал Михалычем. Понадобятся дополнительные силы — постараемся выделить. Успеха вам. Все свободны.

Все участники группы собрались в небольшом кабинете Вересовой.

— Оставим за всеми прежние линии, — говорила Нина. — Аппарату Михал Михалыча — отработку подучетного элемента. При этом следует особо тесно контактировать с научно-техническим отделом. Если ваши данные и данные НТО совпадут, считаем — повезло. Еще на вас работники сберкассы. И прошлых лет, и нынешние.

— Приличный объем, — промолвил Михал Михалыч.

— Дивеев, — продолжала Вересова, — вплотную займется бывшим мужем этой Цыганковой. Ковригин может дать ценные сведения. Кстати, что у него за рейс? Поподробнее.

Майор открыл блокнот:

— Ленинград — Омск — Красноярск. Там сутки отдыха. Затем Якутск, Петропавловск-Камчатский, Хабаровск, Благовещенск, Иркутск. Снова сутки отдыха. Далее Томск и Ленинград.

— Ничего себе колечко по стране, — покрутил головой Михал Михалыч.

— Может, через руководство Аэрофлота вызвать Ковригина, опросить? — предложил Дивеев. — Не дожидаясь окончания его рейса. А?

— Полагаю, что преждевременно, — возразила Нина. — Попробуем лучше получить фотографии знакомых Ковригина. А теперь о деталях…

Из следственного управления Дивеев с Ниной вышли, когда занялись сумерки.

— Пройдемся немного, — предложил он. — Проветримся.

— С превеликим удовольствием, — кивнула та.

Перейдя Литейный проспект, они неторопливо направились по набережной Кутузова. В это время вспыхнули прожектора подсветки, озарив своим сиянием шпиль Петропавловки, стрелку Васильевского острова, особняки набережной…

— До чего ж красиво! — вздохнула Нина, остановившись напротив решетки Летнего сада. — Сколько ни смотрю, а привыкнуть все равно невозможно. Решетка фельтеновская как хороша!

— Да, — согласился Дивеев. — Чья, ты говоришь, решетка?

— Фельтен ее делал, Юрий Матвеевич Фельтен. Вот сейчас Старый Эрмитаж будем проходить — тоже его работа. В восьмидесятых годах восемнадцатого века закончил.

— Все-то ты знаешь, — уважительно хмыкнул Дивеев.

— В особенности кто такая лже-Цыганкова.

— Ничего, узнаем со временем.

Пройдя вдоль Зимней канавки, пересекли Дворцовую площадь, оказались на Невском. Прогуливались неторопливо, с удовольствием вдыхая прохладный вечерний воздух.

— Слушай, зайдем минут на пять, — Андрей кивнул на окна небольшого кафе-мороженого.

— Неловко. Там же одна молодежь…

— Не робей! — Майор шутливо подтолкнул Нину к входу. Войдя, он указал на столик в углу, откуда выходила стайка девочек, а сам отлучился к стойке.

— Прошу! — Вернувшись, он поставил на столик две креманки с шариками мороженого. — Секунду… — И на столе появились два фужера с пузырящимся шампанским.

— Это еще зачем? — попыталась возразить Нина.

— Дело в том, уважаемая коллега, — поднял тост Дивеев, — что сегодня мы принялись за наше юбилейное совместное дело. Тридцатое!

— Неужели? — ахнула та и, прикинув в уме, согласилась: — Действительно.

Чокнулись… Нина с удовольствием ела мороженое, Андрей поглядывал на нее. При неярком освещении лицо женщины выглядело совсем юным.

— Что-нибудь не так? — забеспокоилась Нина, поймав его пристальный взгляд.

— Все в порядке, — заверил тот, поглощая свою порцию. — Просто сижу и любуюсь. Красивая ты!

— Татьяна у тебя не хуже, — ответила она.

— И что в свое время за меня не пошла? — закручинился Дивеев.

— Сам виноват. Нашел когда объясниться: мы уже с Юрой сочетались и я даже… на третьем месяце была.

— Что в своем Юре нашла? Тихоня такой в домашних тапочках.

— Вот и прекрасно, — убежденно ответила Нина. — Именно это мне и нужно. Супермены, знаешь ли, на работе надоели. Да я сама супермен. Ты даже не представляешь, как муж бытовые тылы обеспечивает, — горячо продолжала она. — Именно он дал развернуться моей личности. Быть может, в ущерб себе. Юра ведь пианист талантливый… Кстати, вернемся лучше к нашим делам.

— Я считаю, Ковригина следует вызвать, допросить, — начал было Дивеев.

— Успеется! — запальчиво возразила Вересова. — У меня совершенно другая версия крутится.

— Вечно ты зажимаешь инициативу!

К их разгоравшемуся спору стала приглядываться полная неулыбчивая буфетчица. И когда Нина в пылу грохнула по столу кулаком, она произнесла зычно: