Игорь Скорин - Я отвечаю за свою страну

• Название: Я отвечаю за свою страну
• Автор: Игорь Скорин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1984

Художественно-документальные повести и рассказы о деятельности советской милиции. Авторы произведений — работники органов внутренних дел.

---

— Что сделал этот человек? — Сурово глянул тот из-под седых бровей.

— Он убийца, отец. И я должен его найти. — Виктор снял пиджак и присел рядом с мастером, с облегчением вытянув ноги.

Старик протянул стакан Виктору, второй торжественно поднял сам.

— Сынок! Я — старый солдат. И в Прибалтике твоей воевал. В Литве был, в Латвии. Город Кёнигсберг брал. Я знаю, что такое жизнь и смерть. Но это была война. Хорошо, сынок, что ты избрал себе мужской труд, воюешь в мирное время. Пусть удача сопутствует тебе, пусть будет чистым и смелым твое сердце! — Старый мастер осушил стакан до дна, глаза его молодо блестели.

— Спасибо, отец. Вам побольше здоровья, многих лет жизни и хороших учеников, чтобы не пропало ваше искусство! — Виктор поднялся, натянул пиджак.

— Подожди, сынок, возьми эти два бокала. Давно их делал, лет двадцать уже. Выпьешь из них вина — вспомнишь старика. Может, купить захочешь? — хитро улыбнулся мастер.

— Что вы! Спасибо! — Виктор завернул бокалы в газету и положил в портфель, потом достал оттуда баллончик с газом, из кармана — обшитую сафьяном зажигалку «Ронсон» и все это протянул старику. — А это вам. Трубку раскуривать.

Старик вертел в руках изящную безделушку, явно довольный. Виктор показал, как пользоваться зажигалкой, крепко пожал шершавую, узловатую руку старика и торопливо направился к центру города. Шел как будто обновленный, бодро и уверенно.

Виктора разбудило солнце. Открыл глаза, потянулся, оглядывая номер. «Сколько уже было этих гостиниц и сколько еще будет?» — подумал он и вскочил с кровати, открыл окно. Далеко внизу шумел поток машин. Дыша полной грудью, Виктор энергично размялся, побрился, постоял под душем, неторопливо оделся. Вздрогнул, когда раздался резкий звонок телефона, стоящего на столике.

— Беридзе говорит. Здравствуй, дорогой! Хватит тебе прохлаждаться, есть хорошие новости.

— Все понял. Скоро буду. — Виктор бросил трубку, быстро оделся.

Беридзе сидел у себя в кабинете и разговаривал по телефону. Увидев входившего Виктора, приветственно помахал рукой и показал на стул. Виктор сел, почувствовав, как внутри холодком поднималось возбуждение.

— Ну, капитан, везет тебе. — Беридзе откинулся на спинку стула и сладко потянулся. — Ребята в Гори раскопали интересный вариант. Дело в том, что у Мамалашвили там была зазноба — Коробова Вера. Работала официанткой в столовой. После осуждения Мамалашвили переписывалась с ним. Год назад неожиданно выехала из Гори. Мы проверили: по данным адресного бюро прописана здесь, в Тбилиси, живет в районе Нахаловки. Это у нас так район называют на другой стороне города, домишки на горе стоят.

— Теперь знаю, я там бродил вчера.

— Занесло же тебя. Так вот, мои орлы уже поехали туда, посмотрят со стороны, что к чему.

Перебрасываясь ничего не значащими фразами, стали ждать. Время тянулось томительно долго. Наконец раздался звонок. Беридзе схватил трубку, внимательно выслушав и что-то записав, ободряюще подмигнул Виктору.

— Картина такая: частный дом принадлежит одинокой пожилой женщине. Вера действительно живет там — ухаживала за больной хозяйкой, но та уже несколько месяцев как находится в больнице. В последнее время соседи видели в доме какого-то мужчину. В данный момент Коробова находится дома, утром выбегала в магазин за продуктами. Я думаю, мужчина сей — Мамалашвили. Давай привезем его да побеседуем здесь по душам, а?

Виктор задумался.

— Понимаешь, Беридзе, спугнем мы его так — уйдет в себя, и тогда слова из него не вытянешь. Давай-ка лучше сам туда съезжу, поговорю с ним на месте. Надо только твоему шефу доложить.

— Полковник сейчас на совещании в прокуратуре. Вот что, я организую машину, может, из ребят моих возьмешь кого-нибудь на всякий случай?

— Спасибо. Не надо, я сам. Давай точный адрес.

Молчаливый шофер уверенно вел машину по городу: перекрестки проскакивали с ходу, гаишники приветственно поднимали руки.

— Вы только скажите мне, когда эта улица начнется, — попросил Виктор. Шофер не отвечал. На маленькой тихой улочке коротко бросил: «Здесь!»

Поехали медленнее. Виктор всматривался в таблички на домах. За несколько домов до нужного попросил остановиться. Отпустив шофера, Виктор закурил и неспешно двинулся в сторону дома. Остановился в тени деревьев, стал всматриваться. Небольшой двор с садом, аккуратненький домик с традиционной застекленной верандой. Во дворе, спиной к улице, стоял мужчина и тюкал топором по какой-то жерди. Виктор дождался, когда мужчина повернется в профиль. Он! Мамалашвили! Виктор торопливо затоптал сигарету, решительно шагнул во двор. Калитка предательски хлопнула за спиной. Мужчина резко обернулся и, глядя на приближающегося Виктора, отбросил жердь.

— Гурам? — спросил Виктор и остановился.

Мужчина, не выпуская из рук топора, попятился к углу дома.

— Стойте, Мамалашвили! — твердо сказал Виктор и шагнул ближе.

— Кто вы? Документы! — Мамалашвили остановился, кадык нервно задергался на небритой шее.

Виктор полез было в карман за удостоверением, но задержал руку и выжидательно посмотрел на топор, судорожно сжатый в руках Мамалашвили. Тот с неохотой опустил топор на землю, внимательно прочитал раскрытое удостоверение Виктора. Тут открылась дверь дома, и на крыльцо вышла светловолосая женщина. Увидела Виктора, сразу испугалась и тревожно спросила:

— Гурамчик, что случилось? Кто это?

— Милиция. Иди в дом, — хрипло ответил Мамалашвили. Глаза у женщины сразу налились слезами.

— Вы не волнуйтесь, Вера. Нам с Гурамом потолковать нужно немного, — попытался успокоить ее Виктор.

Женщина прижала передник к лицу, повернулась и исчезла.

Они прошли в угол сада и сели на врытую под большим тутовником скамейку. Виктор достал сигареты.

— Закуривай, Гурам, эстонские.

— Меня там такими сигаретами не угощали, — ответил Мамалашвили и демонстративно забросил в рот сигарету из своей измятой пачки «Примы». Помолчали, приглядываясь друг к другу.

— Каким ветром в наши края, гражданин начальник? — забеспокоился Мамалашвили. — Вроде в Эстонии грехов не имею?

— Ты лучше скажи, Мамалашвили, почему в Гори не поехал? Порядков не знаешь?

Мамалашвили скосил на собеседника черный глаз, глубоко затянулся несколько раз, собираясь сказать что-то резкое, но внезапно сник, лицо у него обмякло. Тоскливо ответил:

— Нельзя мне в Гори, понимаешь? Сыт я всем по горло. Отсидел свое, и хватит. Завязал, по-настоящему завязал. А там дружка ждут не дождутся. Ну вот и решили мы с ней, — Гурам кивнул в сторону дома, — пока здесь обосноваться.

— Ты что же, всю жизнь собираешься прожить непрописанным и без работы сидеть, за бабью юбку держаться? — Виктор схватил за плечо вскочившего было Гурама и с силой усадил обратно на скамейку. — Пошел бы в милицию, объяснил что к чему, помогли бы тебе.

— Кому я нужен, эдакая конфетка с бантиком?

— Да что ты из себя мученика изображаешь? Ты о будущем подумай, о Вере! Она тебя ждала зачем? Чтобы кормить дармоеда?! Вот уж действительно «с бантиком»! Да сиди ты!

Гурама, видно, здорово забрало. Он вскочил опять, возбужденно походил по дорожке сада, потом решительно остановился перед Виктором.

— Вот и помоги, если ты такой правильный.

— И помогу, сегодня же поговорю в министерстве. Только не мельтеши перед глазами, сядь наконец. Дело у меня к тебе есть.

Мамалашвили сел и с интересом уставился на Виктора.

— Ты когда в колонии был, вроде дружбу водил с Кейвом? — Виктор волновался и не смотрел в лицо Гурама.

— Кейв?.. Да, был такой, жмот ужасный, за пачку сигарет удавится. А ко мне все в корешки набивался, потому что от Веры посылки я получал. Вот, собственно, и вся наша «дружба». Почему он вас интересует? Случилось что, скажите, если можно?!

— Через несколько дней после освобождения из колонии он совершил убийство и сейчас скрывается где-то. Понимаешь? Нужны его связи.

Гурам явно мучился, но лицу было видно: хочет помочь парень, но нечем.

— На воле у него никого не было, я бы знал. — Глаза у Гурама вдруг заблестели хитринкой. — Начальник! А ведь в колонии совсем недавно у Кейва появился еще один кореш. Пожилой такой мужик, русский. Хрюнов его фамилия. Темнили они что-то втихаря, все шептались по ночам. Я еще удивился — мужик русский, а с Кейвом на его языке говорит.

— Хрюнов, говоришь? Фамилию не перепутал?

— Точно, начальник! Его в нашу бригаду определили. — Гурам оживился, рад был, что хоть чем-то помог. Потом беспомощно развел руками: — Все, больше ничего не знаю.

— И на том спасибо.

Виктор поднялся со скамейки.

— Пора мне, Гурам. На днях к тебе ребята заедут из местной милиции. Жди, все утрясется.

Из дома вышла Вера — видимо, наблюдала за ними в окно, — вопросительно посмотрела на Гурама.