Илларион Попов - Батальоны идут на запад

• Название: Батальоны идут на запад
• Автор: Илларион Попов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- В траншеях противника оживление. Огонь ослаб. Кажется, отходят.

Позвонили комбаты Мыльников и Чистяков. На их участках та же картина. По-видимому, враг отходит. Приказал немедленно поднимать роты и начинать преследование противника. Сам остался с 3-м батальоном, майор Сологуб пошел к Чистякову, майор Гридюшко - к Мыльникову. А донесения продолжали поступать одно за другим. Сомнений уже нет - отступают!

Началось преследование противника. Главные силы полка свернулись в колонны и, выслав походное охранение, двинулись из Котельвы на юг. Впереди то вспыхивала, то затихала автоматная и ружейно-пулеметная стрельба - противник отступал поспешно, сопротивлялся неорганизованно.

Связавшись со штабом полка, я приказал майору Аветисову доложить в штаб дивизии обстановку и мое решение. Минут пятнадцать спустя штаб дивизии вызвал меня по радио. Полковник Кожушко весело напутствовал:

- Донесение Аветисова получил. Молодцы и - так держать! Орехов и Оленин сейчас тоже пойдут вперед...

Настроение Ивана Никитовича я очень хорошо понимал: ведь целых две недели сидели мы в Котельве. И вот наконец вперед!...

Вскоре меня нагнал майор Гридюшко. Достал из кармана гимнастерки мятый листок, объяснил, что это - письмо из Германии, нашли его в селе Деревки, возле сожженной фашистами хаты. Прямо в седле прочел строки, написанные неровным, совсем еще детским почерком:

"Мои родненькие мамочка и братишка Павлушка! Передаю по низкому поклону. Сообщаю, что жива, но здоровье сильно подорвано на тяжелой работе. За семь месяцев, что я в Германии, рук не чую, очень болят. А кушать, мамочка, нечего. Дают утром 200 граммов хлеба, а вечером одну баланду, маленькую миску. Вот и вся еда. Хоть бы мне попасть еще домой, повидаться с вами, а тогда и помирать можно. Родные мои! Мне часто снится, что надеваю новые ботинки, а я уже не помню, какие они. Ходим здесь босые, оборванные. Хорошо еще, что мы здесь все вместе, вместе думаем и вспоминаем про наши Деревни... Ваша дочка Галя Крупицкая"{11}.

- Прочитал? - спрашивает Гридюшко.

- Прочитал, - отвечаю. И думаю про несчастную эту девчушку, про ее мать и малого брата... Может, их всех нет уже в живых и вот этот листок - все, что осталось от большой и дружной крестьянской семьи.

- Отошлю письмо сейчас в дивизию, - говорит Гридюшко. - Пусть размножат в типографии, чтобы во всех полках могли прочитать.

Примерно в полночь, когда полк прошел 7-8 километров от Котельвы, звуки боя впереди резко усилились. Комбат Грязнов прислал донесение: перед мостом, что на притоке Ворсклы, а также левее и правее моста противник оказывает организованное сопротивление.

На этом рубеже мы вынуждены были остановиться. Надо было, кроме всего прочего, дать людям отдых. С утра полк возобновил наступление, но успеха оно не принесло. В четыре часа дня я приказал Чистякову двинуть 2-й батальон в обход. Капитан Чистяков хорошо справился с задачей. Батальон зашел противнику в тыл, одновременно 8-я дивизия - наш сосед справа - также обошла фашистов. Они дрогнули и поспешно отступили к селу Опошня.

В авангарде полка опять шел 3-й батальон капитана Грязнова. Впереди была Опошня - большое село. И отметки на топографической карте и донесения полковых разведчиков, уже побывавших под Опошней, говорили, что она расположена на высотах. Высоты эти господствуют над долиной Ворсклы, с них далеко видны идущие с севера дороги - те Самые, по которым двигался к Опошне наш полк и другие части 5-й дивизии и 20-го корпуса.

Был поздний вечер, когда на своей рыжей лошадке по кличке Ведун я нагнал Грязнова. Говорю ему:

- Павел Иванович, Опошня фашистами сильно укреплена. Стоит на высотах, подступы к ней все простреливаются. Надо воспользоваться ночной темнотой, ворваться в село. Потеряем элемент неожиданности - трудно придется полку...

- Ворвемся, - отвечает он. - Первой пойдет рота Чиркова. Андрей Степанович - мужик железный.

Я вернулся в штаб полка, а часа полтора-два спустя впереди поднялась сильная стрельба. Грязнов передал по радио:

- Вышел к Опошне. Атакую...

Двадцать минут спустя:

- Роты ворвались в первую траншею. Захватили две противотанковые пушки...

А через несколько минут:

- Дзот противника ведет сильный пулеметный огонь. Командир восьмой роты Чирков убит. Рота залегла. Иду к ним.

Бой впереди вспыхнул с новой силой. Я торопил подходящие с марша 1-й и 2-й батальоны, приказал батарее Левченко быстро выдвинуться в Опошне (батарея Губина уже поддерживала огнем 3-й батальон). Связался по радио с Грязновым. Ответила радистка Аня Некрасова. Голос ее срывался:

- Товарищ подполковник! Капитан Грязнов... Павел Иванович... Убит!

Поскакал в батальон. На опушке леса перегнал батарею Левченко. Он разворачивал 75-миллиметровые пушки для стрельбы прямой наводкой. Там, на юге, ночной горизонт загораживала темная гора, опоясанная огоньками выстрелов. Это и была Опошня.

Над ухом засвистели случайные пули. Слез с коня, дальше к залегшим ротам пошел пешком. Заместитель Грязнова по строевой части капитан В. П. Кулемин доложил, что принял командование батальоном. Я спросил его, как все произошло. Оказывается, когда пулеметный дзот закрыл огнем дорогу, когда был убит Андрей Степанович Чирков, а его рота залегла, Павел Иванович Грязнов сам пополз к вражеской огневой точке. Он подорвал дзот гранатами. Боец, видевший подвиг комбата и тщетно пытавшийся вынести в тыл тело Грязнова, уверял, что капитан получил десятка полтора пулевых ран в грудь и живот и был уже мертв. В этот момент противник предпринял контратаку, боец был вынужден отойти к своим. Он принес лишь документы и оружие комбата.

Я приказал капитану Кулемину отыскать тело Грязнова и вынести в тыл, однако поиски результата не дали ни в этот день, ни на следующий. Не обнаружили мы его и в ближайших госпиталях. Как ни горько было, но пришлось подписать и отправить родным Павла Ивановича Грязнова извещение о его гибели. Одновременно я представил его к награждению посмертно орденом Красного Знамени. Мы тяжело переживали гибель Павла Ивановича. Полк обошло стихотворение, написанное Анной Некрасовой. Помню его последние строки:

Слава о нем никогда не умрет.

Хоть сердце ему перестало служить,

Комбат наш останется жив...

Грязновцы, вперед!...

Месяца полтора спустя, уже на Заднепровском плацдарме, я получил письмо. Почерк знакомый. Подпись: "Грязнов". Писал Павел Иванович из госпиталя, передавал приветы и поклоны однополчанам. В письме он подробно рассказал и про поединок с вражеским дзотом. Грязнов видел, что несколько бойцов и сержантов 8-й роты пытались подобраться к дзоту и подорвать его, но были убиты. С гранатами пополз к дзоту старший лейтенант Чирков, но и он не вернулся. А дзот все грохотал очередями двух тяжелых пулеметов, их трассеры низко проносились над залегшей ротой.

Капитан Грязнов взял гранаты и двинулся к дзоту. До него оставалось метров 30, когда пулеметная очередь прошила тело комбата. Боли он не почувствовал только сильные толчки в руку, грудь, плечо. Грязнов швырнул гранату. Она взорвалась у амбразуры, но дзот продолжал изрыгать огонь. Павел Иванович почувствовал, как слабеют ноги, перед глазами поплыли цветные круги. Стиснув зубы, с неимоверным трудом преодолел он эти последние метры. Из последних сил приподнялся и метнул последнюю гранату в пляшущий пулеметный огонек. Что-то сильно ударило в грудь, в голову, в шею. Павел Иванович потерял сознание.

Очнулся он, видимо, вскоре. Было еще темно. Впереди смутно чернел знакомый контур дзота, но теперь он молчал. Значит, все в порядке.

Где батальон? Он прислушался. Бой гремел севернее дзота. Грязнов пополз туда, на север, к батальону. И вдруг навалилась тяжелая, неподвижная тьма...

Кто и когда вынес Павла Ивановича с поля боя, он так и не узнал. Надо полагать, сделали это наши санитары, и в ту же ночь. А поскольку состояние его было исключительно тяжелым, немедленно отправили в госпиталь. Документов при нем не было, поэтому из госпиталя нам ничего не сообщили.

Сейчас Павел Иванович Грязнов, как и некоторые другие наши ветераны, живет в городе Киржаче. Несмотря на потерю руки, продолжает трудиться.

* * *

Однако вернусь к боям за Опошню. Ночь на 15 сентября прошла в подготовке к новой атаке. Заняли огневые позиции пушки и минометы, подошел гаубичный дивизион 6-го артполка, подвезли боеприпасы. Личному составу дали возможность отдохнуть несколько часов. Штаб дивизии информировал нас, что части 8-й дивизии ворвались в Опошню с северо-запада.

На рассвете полк возобновил атаки на северовосточной окраине Опошни. Овладели несколькими кварталами. Фашисты бросили против нас пикирующие бомбардировщики, открыли сильный артиллерийско-минометный огонь. Потом перешли в контратаку 14 танков, за которыми двинулось два батальона пехоты. Пытались выбить наш полк из Опошни. Контратаку мы отразили, однако дальше не продвинулись. Не решила своих боевых задач и соседняя, 8-я дивизия. И лишь когда 11-й и 16-й полки нашей дивизии при поддержке танков обошли Опошню с тыла, противник дрогнул и начал поспешно отступать.