Александр Симаков - Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»?

• Название: Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»?
• Автор: Александр Симаков
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6295

Это побоище стало самым продолжительным сражением Великой Отечественной войны, которое затянулось на полтора года, с сентября 1941-го по март 1943-го. Эту кровавую битву обе стороны объявили своей победой – гитлеровцы даже учредили специальную награду, так называемый «Демянский щит». Именно под Демянском впервые была окружена крупная немецкая группировка и полег первый элитный состав эсэсовской дивизии «Мертвая голова», но и Красная Армия потеряла здесь сотни тысяч бойцов и до тысячи танков. Почему же «демянский плацдарм» так и не был ликвидирован, а блестяще начатая операция наших войск обернулась многомесячной позиционной мясорубкой? По чьей вине была упущена победа, которая могла бы изменить ход войны? Как немцам удалось выстоять в полном окружении, наладив снабжение «крепости Демянск» по воздуху, затем деблокировать «котел», пробив и удержав 40-километровый «коридор», а через год организованно вывести свою группировку из-под удара? И правда ли, что эта «пиррова победа» Вермахта в итоге обернулась Сталинградской катастрофой, что именно из-за огромных потерь военно-транспортной авиации под Демянском Люфтваффе оказались не в состоянии навести надежный «воздушный мост» для окруженной армии Паулюса?.. Первое подробное исследование Демянской битвы дает исчерпывающие ответы на все эти вопросы.

---

Бои за Сольцы вели войска 11-й армии. Заслоном на пути врага к городу стали у деревни Боровичи части 1-го механизированного корпуса. Экипаж старшего лейтенанта В.В. Платицина 3-й танковой дивизии вступил в бой с 13 вражескими танками. За шесть часов, умело меняя позиции, отважные танкисты подожгли 10 машин, а остальные заставили повернуть назад.

Оборона города была в основном возложена на 202-ю мотострелковую дивизию. Ее командир полковник Б.К. Горбачев за плохое руководство боем 13 июля был отстранен от командования. Его заместитель полковник С.Г. Штыков сумел пресечь панику и умело руководил боем. Выбрав удобную позицию, грамотно разместив артиллерию и маневрируя стрелковыми подразделениями, Штыков сумел сутки удерживать город и все переправы. С 14 по 16 июля бои доходили до рукопашной. Начальник отдела 1-го механизированного корпуса полковник Марченко доносил в штаб 11-й армии 17 июля 1941 г.: «…в течение 15–16.07.41 г. частями 202 м.с.д. на северном берегу р. Шелонь уничтожено более 100 транспортных машин, около 50 танков, один штаб на западной окраине Сольцов, большое количество живой силы противника».

К 18.00 14 июля противник захватил Сольцы. Командующий Северо-Западным фронтом приказал осуществить контрудар и восстановить положение. Из Северного фронта в 11-ю армию были переданы: 21-я танковая дивизия полковника Л.В. Бунина, 70-я стрелковая дивизия генерал-майора А.Г. Федюнина и 237-я стрелковая дивизия генерал-майора Д.А. Попова (с 15 июля его сменит полковник В.Я. Тишинский).

Для проведения контрудара были созданы две группировки: северная – в составе 70 и 237-й стрелковых и переброшенной сюда 21-й танковой дивизии (всего 148 танков) и южная – в составе 183-й стрелковой дивизии.

Замысел командующего 11-й армии состоял в том, чтобы ударом по сходящимся направлениям окружить 8-ю танковую и часть сил 3-й моторизированной дивизии немцев, рассечь и уничтожить их. Чтобы не допустить отхода противника за Шелонь, на ее правом берегу была развернута 202-я мотострелковая дивизия. 182-я стрелковая дивизия должна была перейти в наступление и овладеть городом Порхов.

Контрудар начался в 18.00 14 июля. За несколько часов до этого авиация Северо-Западного фронта, 1-го дальнебомбардировочного авиакорпуса и 2-я смешанная авиадивизия Северного фронта наносили удары по скоплениям личного состава, техники и батареям корпуса Манштейна, а также по резервам в районе Сольцов, Ситни, Порхова, Дно. Нашей авиации удалось на время контрудара захватить в воздухе локальное господство. После 16-часового боя 70-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 237-й стрелковой дивизией 15 июля отрезали пути отхода врага на запад. 17 июля части дивизии овладели городом Сольцы.

180-я стрелковая дивизия наносила удар в северном направлении из района Дно на Ситню. 183-я и 182-я стрелковые дивизии сдерживали натиск врага с запада.

В четырехдневных боях 8-я танковая дивизия и инженерный полк противника были разгромлены. Хотя остаткам и удалось вырваться из окружения, но для восстановления боеспособности 8-й танковой дивизии потребовался целый месяц. Части 56-го моторизированного корпуса были отброшены на 40 км на запад.

Контрудар 11-й армии временно устранил угрозу прорыва немецких войск к Новгороду и сорвал первую попытку врага овладеть Ленинградом с ходу. Была создана угроза коммуникациям 4-й немецкой танковой группы. Это вынудило противника приостановить наступление на Кингисеппском и Лужском направлениях до подхода основных сил 18-й армии к Луге и 16-й армии на рубеж Старая Русса – Холм. Фронт на Луге стабилизировался до 10 августа. Защитники Ленинграда получили дополнительное время для укрепления обороны.

В эти дни на советско-германском фронте наступление противника развивалось успешно. В дневнике Ф. Гальдера присутствует такая запись: «23 июля. Пока все идет по плану. Текущие вопросы, требующие немедленного разрешения: …3. Войска двигаются быстро. Публичные дома не успевают за частями. Начальникам тыловых подразделений снабдить бордели трофейным транспортом».

Во второй половине июля 1940 г. в Берлине вышел приказ, в котором говорилось о создании борделей для вермахта. Отбор кандидатур «жриц любви» для полевых борделей вначале был довольно строгим. Прежде всего их внешность должна соответствовать критериям арийского образца. Все немки, поступающие на такую работу, числились служащими военного ведомства и получали жалованье, страховку, а также имели льготы [6] .

Но недалеко то время, когда Ф. Гальдера будут волновать совершенно другие проблемы. В немецкой газете было «разъяснение» гиганта демагогии и парадокса рейхсминистра Геббельса, ближайшего сподвижника Гитлера. Отправляющиеся на Восточный фронт немецкие солдаты спросили его: «Как же так, мы воюем с русскими, но русские – славяне, а славяне произошли, как и немцы, – от арийцев?» Геббельс, не моргнув глазом, ответил так: «Русские были славянами, но перемешались с татарами и стали большевиками!»

Немецкие солдаты принимали присягу: «Я клянусь тебе, Адольф Гитлер, как фюреру и канцлеру Рейха, в верности и храбрости! Я обещаю Тебе и назначенным Тобой начальникам повиноваться до самой смерти. Да поможет мне Бог!»

Официальное извещение о гибели немецкого солдата в Первую мировую войну: «Он погиб за Бога, Императора и Отечество»; во Вторую мировую войну: «Он погиб за Фюрера и народ».

Уже в летние месяцы 1941 г. немцы стали понимать, что все не так просто и прекрасно. Вот воспоминания немецкого врача: «…Сводки новостей вермахта полны оптимистических прогнозов. Но потери возрастают, госпитали танковой дивизии, сражающейся на линии фронта прямо перед нами, переполнены. Подразделения медицинской службы, о которых вермахт никогда не сообщает, находятся в критическом положении. Госпитали Даугавпилса не справляются с работой. Самолеты не успевают перевозить раненых…

В середине месяца, 15 июля 1941 года, в нашу армию прибывает генерал-фельдмаршал фон Браухич… Он спешит объявить собравшимся офицерам, что поход на Россию уже почти выигран.

Когда до нас, советников, доходит эта стремительно распространяющаяся фраза генерал-фельдмаршала, от ужаса мы теряем дар речи» [7] .

Немецкое командование принимало срочные меры для спасения своих войск. Ожесточенным атакам подверглись дивизии 22-го стрелкового корпуса. 17 июля наиболее сильные удары при поддержке танков противник производил в районе Пески, в результате чего правый фланг 183-й стрелковой дивизии был оттеснен на рубеж Петрово – Сухарево, а затем был отброшен на южный берег Шелони. 182-я стрелковая дивизия к исходу суток под давлением введенного в бой 24-го пехотного полка 21-й пехотной дивизии немцев с Порховского направления медленно отходила на восток.

В этот день активно действовала наша авиация. Мелкими группами в 2–3 самолета и одиночными машинами велась разведка, был нанесен удар по колонне мотомеханизированных частей противника на дороге Высоцкое – Дуброво. В результате бомбардировки Псковского аэродрома загорелось 8–10 самолетов, один самолет «Фокке-Вульф» был сбит над аэродромом Пскова [8] .

18 июля в полосе 183-й стрелковой дивизии в районе Большие Луки противник переправил на восточный берег Шелони группу танков и роту пехоты с мотоциклами. 182-я стрелковая дивизия после отхода с Порховского направления к 5.00 восстановила положение, но затем атакованная частями 21-й пехотной дивизии отошла на рубеж Поддубье – Дуброво.

202-я мотострелковая дивизия была направлена в район Дно, но опоздала. Противник силами пехотной дивизии уже занял Дно и наступал в восточном направлении.

19 июля 16-й стрелковый корпус приостановил наступление из-за отхода частей 22-го стрелкового корпуса, который в связи с прорывом фронта 182-й дивизии начал отход на рубеж в 10 км к востоку от Дно. Проводная связь с командованием 11-й армии бомбардировщиками вражеской авиации была выведена из строя, что создавало большие трудности в руководстве дивизиями.

20 июля 11-я армия своим правым флангом продолжала занимать прежний рубеж.

...

22 с.к. – фронт которого еще накануне был прорван ударом 21 п.д. в стык 182 и 180 с.д., с утра 20.8 продолжал отход на восток, и к 14.00 эти дивизии совместно с частями 21 т. д. и брошенной на помощь 202 м.д. вели бои на рубеже Каменка – Волотово – Рвы. На этот же рубеж были переброшены остатки 5-го мотополка. Положение этого корпуса на указанном рубеже все же было неустойчивое (точное положение частей, ввиду отсутствия связи к концу 20.7 определить не представлялось возможным) [9] .

В этот же день командующий фронтом своей директивой требовал: без его разрешения сложившийся к 20 июля рубеж не оставлять. Эта директива требовала от армий принятия мер к усилению оборонительных работ и развития их в глубину.

Директивой отмечалось, что войска по-прежнему не ведут разведки. Командующий требовал под личную ответственность начальников штабов армий устранения этих недостатков и обязательного ведения разведки как днем, так и ночью.