Леонид Жариков - Судьба Илюши Барабанова

• Название: Судьба Илюши Барабанова
• Автор: Леонид Жариков
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1985

Дорогой друг!

Перед тобой третья, заключительная книга трилогии о революции писателя Леонида Жарикова.

Если в первых двух книгах — «Повесть о суровом друге» и «Червонные сабли» — перед тобой проходили вдохновенные события революционной поры, то здесь, в повести «Судьба Илюши Барабанова», автор рассказывает о том, в какой жестокой борьбе рождалась первая в мире Республика Труда, как было трудно утвердить власть рабочего класса.

В образах двух братьев — Илюши и Вани Барабановых, героев этой повести, отражена судьба тех первых комсомольцев, чьей кровью и жертвами победно утверждена на земле власть трудящегося человека — Советская власть.

---

Много событий минуло с той поры, когда он, калужский комсомолец Евгений Дунаев, уехал на фронт. Сначала воевал с Деникиным, был ранен, лежал в госпитале. И вот поручили ему трудное дело: бороться с голодом, с преступностью, с горем человеческим.

А горе — вот оно, лежит на полу, укрытое лохмотьями, и надо решать, как развеять его, согреть измученные детские души, разжечь в них огонек жизни…

Дунаев подошел к столу и взял папку. Сверху лежало только вчера полученное из губчека письмо:

«…Положение детей, особенно беспризорных, тяжелое, несмотря на то, что Советская власть не щадила для этого ни средств, ни сил. Приходилось сплошь и рядом передавать заботу о детях людям, которые оказывались врагами пролетарской революции… в детях не только не развивали коммунистических идей и чувств, но обкрадывали их… оставляли без призора и заботы…»

Дунаев уже не первый раз перечитывал это тревожное письмо, полное любви к детям и участия в их судьбе.

«Сейчас пришло время, когда, вздохнув легче на внешних фронтах, Советская власть может со всей энергией взяться и за это дело, обратить свое внимание в первую очередь на заботу о детях, этой будущей нашей опоре коммунистического строя…»

За окном начинался рассвет, но в дежурке еще было темно. Дунаев подвернул фитиль керосиновой лампы, и она стала коптить — керосин кончился. В тусклых бликах пламени Дунаев дочитал последние, как ему казалось, самые главные слова письма:

…Районные, транспортные ЧК обязаны взять под свою защиту беспризорных детей на вокзалах и поездах… Забота о детях есть лучшее средство истребления контрреволюции…

Председатель ВЧК Ф. Дзержинский.

Дунаев разбудил своего помощника Пашку и велел принести кипятку.

Проснувшись, Пашка прежде всего поискал глазами вчерашнего пленника и, убедившись, что тот на месте и спит, взял жестяной чайник и побежал к начальнику станции за кипятком.

Дунаев тормошил Илюшу. Зашевелились лохмотья, выглянуло из-под помятой буденовки заспанное детское лицо.

— Эй, пассажир, подымайся, — ласково проговорил Дунаев и помог Илюше подняться.

С чувством жалости оглядывал он мальчика. На нем женский салоп со сборками на плечах, как видно подаренный сердобольной барыней. На всклокоченной голове буденовка с малиновой звездой. Большие испуганные глаза смотрят недоверчиво.

— Ты чей, как попал сюда?

— С Киева.

— Отец, мать есть?

— Нема.

— Значит, один на свете?

— Брат есть.

— Где он?

По замызганным, бледным щекам мальчика потекли слезы.

— Чего плачешь? Где брат?

— Не знаю. Мы в кубовой были, когда облава началась.

— Вор у тебя брат?

— Нет, он маленький.

— Откуда вы родом?

— С Юзовки.

— А сюда как попали?

— В Киеве жили.

— В приюте?

Илюша вытер глаза рукавом и ответил:

— Под лестницей мы жили.

Явился Пашка с чайником.

— Принимай кипяток, товарищ Дунаев, горячий до невозможности. Жена начальника не хотела давать, кричит: «Нанялась я вам кипятить воду?» А я говорю: «Не для меня кипяток, гражданочка, для революции!» Сразу замолчала.

По заплаканному лицу Илюши Пашка догадался, что между чекистом и беспризорным произошел серьезный разговор. Хмуро оглядывая своего пленника, Пашка спросил:

— Чего он тут брехал?

— Паша, этот малец потерял брата. Ты вчера другого пацана, без шапки, не видал?

— Разбежались, гады.

— Что будем делать с ним? — спросил Дунаев, глядя на Илюшу.

— Расстрелять его соленым огурцом, — пошутил Пашка.

Илюша заплакал. Пашка не ожидал такого оборота и сказал примирительно:

— Ну чего слюни распустил, чудак? Я шутю… Еще пулю на тебя тратить, когда кругом столько врагов рабочего класса ходют.

— Давай отправим его в Белую Церковь в детприемник, — сказал Дунаев.

— Можно, — согласился Пашка.

— Между прочим, этот шкет из твоих мест, Паша, из Юзовки.

Пашка недоверчиво покосился на Илюшу:

— С Юзовки? А как фамилия?

Илюша ответил таким слабым голосом, что Пашка не расслышал и переспросил:

— Ты что, глухонемой? Говори громче.

— Барабанов, — повторил Илюша.

— Не слыхал такого, — решительно заявил Пашка и отвернулся. Не любил он вранья.

Зато Дунаев, услышав фамилию мальчика, остановился и с удивлением в раздумье повторил:

— Барабанов… Интересно! — Он положил Илюше на плечо руку и спросил: — У тебя родных в Калуге нет?

Илюша молчал.

— Петра Николаевича Барабанова, случаем, не знаешь?

— Нет.

— Отца твоего как звали?

Илюша посмотрел на окно и опять захныкал:

— Дяденька, отпусти меня! Я пойду брата искать, а то он уедет куда-нибудь…

— Погоди! Отвечай: как звали отца?

Пашка хмыкнул в кулак.

— Забыл, как родного отца зовут. Чудеса твои, господи!

— Николаевич, — назвал Илюша отчество отца, а имя в самом деле забыл.

— Ты смотри, и отчество сходится… — в раздумье повторил Дунаев. — А твой отец где работал?

— Шахтер.

Дунаев, волнуясь, зашагал из угла в угол, потом остановился и сказал помощнику:

— Понимаешь, Пашка, тут невероятное совпадение. Я сам родом из Калуги. У моих родителей есть зять, Барабанов Петр Николаевич. Я точно помню, что у него в Юзовке был брат-шахтер. И у того двое ребятишек… Чует мое сердце, что этот пацан — один из них.

Пашка счел нужным усомниться:

— Брешут они, товарищ Дунаев. У этого шпаненка, наверно, и отец есть, и фамилия другая… Знаем мы этих сявок! Буденовку, наверно, стырил, а спроси, где взял, скажет — купил. Если ты с Юзовки, — неожиданно обратился он к Илюше, — то говори: на какой шахте отец работал?

— Шахтер он…

— Нет, ты шахту назови.

Илюша не отвечал. Пашка подмигнул Дунаеву и заключил:

— Этот шкет с Юзовки, как я с Америки… Если у меня отца в шахте задавило, разве я забуду?

— Я могу документ показать, — сказал Илюша, обиженный тем, что ему не верят.

— Пачпорт? — засмеялся Пашка.

— Не пачпорт, а документ…

— Ну брешет, ну брешет! — заливался от смеха Пашка.

Илюшу задело, но все-таки он не показал Ванин «документ» — еще отберут. И тут опять соленый ком застрял в горле Илюши: ведь Ваня остался без шапки и даже «документа» у него нету. Пропадет совсем…

Дунаев продолжал допытываться:

— Неужели твой отец никогда не упоминал Петра Николаевича из Калуги? Может быть, братишка твой знает его?

Илюша пожал плечами.

— Брата как зовут?

— Ваня, — с трудом выговорил Илюша. — Дяденька, отпустите меня…

— «Отпустите»… — ворчал Пашка. — А он опять пойдет воровать…

Все же Пашка стал помягче: наверное, почуял, что встретил земляка, и стало жалко мальца.

— Товарищ Дунаев, нехай он пошамает, а я поищу его брательника.

Дунаев убедился окончательно, что случай столкнул его с одним из племянников Петра Николаевича Барабанова. Вывод напрашивался сам собой: отправить мальчишку в Калугу, а там видно будет.

— Вот что, Илья, — сказал Дунаев, — поезжай-ка в Калугу, вон и Пашка советует… Иначе отдашь ты богу душу. Смотри, сколько ребятишек гибнет. Поезжай и будешь жить с дядей. А братишку твоего мы найдем. Сейчас война кончилась, будет легче…

Однако Илюша оставался безучастным к этим разговорам. Он бродил по станции и не верил, не хотел верить, что Вани нет.

Лишь с наступлением темноты Илюша возвращался в дежурку. Пашка кормил его. За короткое время маленький чекист так привязался к Илюше, что не оставлял его одного. Уединившись где-нибудь в темном уголке, он воспитывал своего земляка:

— Хочешь, я тебе про Ленина расскажу?

— Хочу.

— Буржуи знаешь как боятся его!.. Как увидят, так со всех ног улепетывают… Ленин живет в Москве, в маленькой комнатке, кровать у него железная, а подушки нема.

— Почему?

— Всем сейчас бедно живется, вот и он тоже… Ничего, теперь барона Врангеля в море утопили, хорошая жизнь начинается…

6

Торопилась весна. Дни заметно прибавились, солнце светило горячее. Грачи на станции горланили, качаясь на голых ветках тополей.

Целую неделю прожил Илюша у чекистов. Он уже сам понимал, что искать Ваню бесполезно.

— Поезжай в Калугу, друг ситный, — продолжал уговаривать его Дунаев. — Эх, какой у нас город красивый! Речка Ока, бор на Яченке. Будешь рыбу ловить, а в лесу орехи собирать… А еще тебе скажу: может так случиться, что твой брат Ваня уже в Калуге. Вспомнит про дядю и поедет туда. Может такое случиться? Может. Вот будет у вас встреча!

Дунаев убеждал Илюшу, а сам думал, что, если ошибся и Петр Николаевич Барабанов не приходится мальчику дядей, все равно надо отправить его в Калугу. Мать и отец догадаются, кто прислал его, и приютят.