Жан-Кристоф Гранже - Кайкен

• Название: Кайкен
• Автор: Жан-Кристоф Гранже
• Жанр: Триллер
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-05782-1

Между Патриком Гийаром и Оливье Пассаном много общего: оба они росли без родителей, воспитывались в одном и том же приюте, самостоятельно добивались своего места в жизни. Вот только один из них полицейский, а другой — главный подозреваемый по делу о жестоком маньяке, орудующем в Париже и убивающем беременных женщин. Пассан уверен, что убийца — Гийар, но привлечь подозреваемого к ответственности не так-то просто. Тем временем Оливье Пассан обнаруживает, что в его доме происходят жуткие, загадочные события, и, судя по всему, убийца подбирается к его самым близким и дорогим людям — жене и детям…

Впервые на русском языке! Новый шедевр от мастера остросюжетного романа!

---

— Только не води меня за нос! — Она ударила его кулаком по руке. — Это как-то связано с твоей работой? Это что, предупреждение?

— Пока рано судить, — снова увильнул Пассан.

— Кто мог такое сделать?

— У меня есть догадки, но я должен кое-что проверить.

— Чупа-чупсы принес не ты? — Ее словно осенило.

— Не я.

— Придурок.

— Мне не хотелось тебя тревожить.

Японка прошлась по лужайке, то меркнущей, то сверкающей в свете проблесковых маячков. Все вокруг выглядело нереальным. Она провела рукой по волосам, сдерживая слезы:

— Ты всегда все от меня скрывал. И продолжаешь скрывать… Все работа в полиции…

— Я пытался тебя защитить.

— Ты отлично справился. — Ее рыдание перешло в смех.

— Понятия не имею, какого черта тут творится. Я должен снова жить в доме.

— Ни за что. — Наоко отскочила, словно ужаленная.

— Только пока все утрясется.

— Я сказала: ни за что. Мы не станем возвращаться к прежнему.

— Тогда ты уезжай с детьми.

— Ну уж нет. Это слишком легко.

Он покачал головой, выражая недовольство, но в глубине души был рад ее непреклонности. Они с ней отлиты из одной стали.

— Тогда уступи мне очередь.

— Что?

— Поменяемся завтра же. Я останусь здесь на неделю.

Наоко прикусила губу. Безупречные мелкие белые зубы блеснули между округлых губ.

— А детям что скажем?

— Что-нибудь придумаем. Главное, я буду здесь и смогу что-то предпринять, если понадобится.

Она не ответила. Ее молчание означало согласие.

Наконец она вздернула подбородок и объявила:

— А вот и Сандрина.

27

Она осторожно вела машину по пустынному кольцевому бульвару. Ребята расположились на заднем сиденье: Хироки уже снова заснул, Синдзи молча вглядывался в темноту. Отблески света скользили по его лицу, будто молчаливые призраки. Сандрина наблюдала за мальчиками в зеркало заднего вида, не отрывая взгляда от асфальтовой ленты, что разворачивалась под колесами машины.

Два бледных личика, две черные шелковистые макушки… В этих детях возродилась таинственная красота Наоко. Чистота, неведомая на этой стороне Земли. Какой ген тому причиной? Откуда? Из каких глубин наследственности? Ее мысли то вспыхивали, то меркли вместе со светом фонарей в туннелях. Подобно Синдзи, она была зачарована этой ночью, размеченной пунктиром огней, и собственные размышления представлялись ей и расплывчатыми, и одновременно необычайно точными.

Но думала она не о цепенящем ужасе Наоко и Олива. И не о неуклюжих полицейских, снующих по дому. А о том, что и на этот раз по первому же звонку она кинулась одеваться, села в свою «твинго» и проехала через весь Париж, с востока на запад, добираясь до Сюрена. Меньше чем через полчаса она была уже там, готовая действовать, предложить свою помощь, забрать детей, подставить плечо тому, кто пожелает на нем выплакаться…

А ее в суматохе никто и не заметил. Битых десять минут она проторчала на лужайке перед супругами, которые играли свой любимый спектакль.

Освежеванный зародыш в холодильнике. Чужак, проникший в дом. Практически неприкрытая угроза смерти. Есть причины впасть в панику, ничего не скажешь. Но ее хотя бы спросили, как она себя чувствует? Ее метастазы расползаются так же быстро? По-прежнему падают тромбоциты?

Никто не задавал ей вопросов. Потому что никто не был в курсе.

В начале болезни Сандрина убедила себя, что это ее решение — держать все в тайне. Но потом поняла, что другие не оставили ей выбора. Своим эгоизмом, своим безразличием они принудили ее к этому. Если бы они обо всем знали и не позвонили, их молчание ее бы добило…

Первую опухоль под левой грудью обнаружили в феврале во время обычного медосмотра на работе. Тогда Сандрина до конца не осознала случившееся. Последующие обследования выявили метастазы в печени и матке. Она по-прежнему не понимала, что происходит. Больной себя она не чувствовала. Когда ей ставили первую капельницу, до нее наконец дошло, что происходит. Слово «химиотерапия» — сигнал тревоги, понятный каждому. И все же единственным проявлением рака оставалось лечение. Выходит, она вылечится, даже не ощутив симптомов болезни.

Все изменилось, когда проявились побочные эффекты. Ее предупредили, что она будет испытывать усталость. Но это было совсем не то слово. Под воздействием препарата она буквально растворилась. Словно в кошмарном сне, растаяла до такой степени, что просто распалась, растеклась в лужицу апатии.

Начались приступы рвоты. Вот уже четыре месяца она при малейшем признаке тошноты глотала примперан и вогален. По словам врачей, эта боязнь провоцировала новые приступы, и так без конца. Если добавить к этому минуты, когда ее бросало в жар, можно было подумать, что она беременна.

Беременна смертью.

Затем возникли «проблемы с отправлениями», как стыдливо выражались врачи. Сандрина не знала, было ли это последствием болезни, химии или лекарств, которые она поглощала, чтобы бороться с побочными эффектами. На неделю она превращалась в Ниагарский водопад, а на следующей — в Сахару.

Мало того, она теперь так плохо переносила холод, что продукты из холодильника приходилось доставать в перчатках. Она утратила способность ощущать вкус — точнее, что бы она ни ела, ее мучил неизменный металлический привкус. Ей объяснили, в чем дело: лечение вызвало воспаление некоторых слизистых, в том числе рта, пищеварительного тракта, а также стенок влагалища. Будь в ее жизни секс, она тоже больше ничего бы не чувствовала. Жизнь приобрела зеленоватый оттенок плесени.

В другие минуты чувственный мир обрушивался на нее, накрывая с головой. Обоняние нарушалось, обретая небывалую остроту. Тогда она была способна учуять окурок в мусорном баке, духи сотрудницы в соседнем кабинете. Она по пять раз нажимала на спуск в уборной — настолько омерзителен ей был запах своей же мочи. Вонь собственного пота выводила из себя. Это состояние вызывало новые приступы рвоты, хуже прежних. Круги Дантова ада, вращавшиеся внутри ее тела…

Справа неожиданно возникла Порт-дю-Пре-Сен-Жерве. Очнувшись от мрачных мыслей, Сандрина крутанула руль. Еще несколько светофоров — и она у себя в квартале. Авеню Федерб и ее огни. Неказистое здание в жилом комплексе, шесть этажей унылой и скучной жизни, подобие муравейника, основанного на пособиях по безработице. Никаких сомнений: она у себя дома.

Парковка. Задняя дверца. Она осторожно разбудила мальчиков.

— Ну же, детки… Мы приехали.

Сандрина приподняла Хироки и прислонила к себе. Голова ребенка тяжело упала ей на плечо, ноги рефлекторно обхватили ее талию. Она заперла машину. Синдзи шел впереди нетвердым и в то же время механическим шагом — то ли разведчик, то ли лунатик.

Код домофона, свет в подъезде, лифт. Еще пара минут — и мальчики уже в ее спальне. Она устроится на раскладном диване в гостиной. Дети здесь бывали, они в привычной обстановке. Как все старые девы, Сандрина всегда готова поиграть во временную маму.

В ванной она нажала на выключатель и взглянула на себя в зеркало. В ее чертах нет ничего отталкивающего. Что же не сработало? Как она умудрилась пропустить все остановки в своей жизни? Конечная уже не за горами, а в ее существовании практически так ничего и не произошло.

Она сорвала парик и ухмыльнулась, увидев в зеркале свой заостренный череп.

II Сражаться

28

10:00. Кольцевой бульвар, Порт-Майо.

Пассан за рулем своей «субару» с вопящей сиреной лавировал между машинами. Часом раньше он очнулся от страшного видения: из чрева Наоко выбирался освежеванный зародыш, а она улыбалась мужу и что-то шептала по-японски. Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Душ. Кофе. Костюм. От недосыпа Пассана подташнивало. Страх не отпускал…

Фрейд говорил, что кошмар «представляет собой неприкрытое исполнение вытесненного желания».[16] Пассан считал венского психолога истинным гением, но иногда тот нес несусветную чушь. Окровавленные камни, блестящие мускулы, огромные глаза, вырывавшиеся из промежности Наоко: какое уж тут вытесненное желание.

Порт-де-Шампере.

Пассан свернул на обочину, пробираясь вдоль вереницы машин. Дома, на улице Клюзере, он оставил несколько человек, предварительно все тщательно осмотрев, затем вернулся в свою берлогу в Пюто. Наоко осталась в оскверненном жилище. За школой с сегодняшнего дня было установлено полицейское наблюдение.

Видение жены, стоящей перед воротами, вызвало во рту странный привкус. Один вопрос раскаленным гвоздем буравил нервы Пассана: любит ли он еще Наоко? Точно нет. Но у него не остается выбора, она давно стала частью его самого. Она — его семья.

Порт-де-Клиши.

Пассан был сиротой и всегда рассчитывал только на себя. Он укрепил свое тело, обогатил разум, придумал для себя правила, ограничения, ценности. Когда он встретил Наоко, ему пришлось научиться делить с ней эту твердыню. У японки был закаленный характер, но она не перестала быть хрупкой и уязвимой. Ему понадобилось время, чтобы включить ее в свою систему выживания, но постепенно они на пару образовали настоящую боевую машину.