Виктор Попов - Наука преданности

• Название: Наука преданности
• Автор: Виктор Попов
• Жанр: Детектив

---

Распыленность хозяйства привела к тому, что, хватаясь за все, многое упускали. Урожаи были низкими, выход мяса и молока маленьким. О курах и говорить нечего. А как итог - мизерная оплата.

В придачу ко всем перечисленным отраслям колхоз имел еще и семнадцать гектаров сада. Считалось, что там произрастают смородина, малина и вишня. Но был сад в таком состоянии, что вряд ли кто отличал эти деревья и кустарники не только по сортам, но, пожалуй, и по видам.

Помню свой первый приезд в этот, так называемый, сад. Кусты стоят голые, листья все объедены боярышницей. Ветра нет, а ветви шевелятся настолько густо они усыпаны вредителями. Подходит ко мне дядя бородатый, какой-то угрюмый, представляется:

- Садовод из Молдавии.

- Вы у себя на родине так за садами смотрели?

- Не может здесь быть садоводства, - отвечает.

- Тогда чего же вы здесь обосновались?

- Временно.

Ну, мы ему это время сократили. Связались с ГорноАлтайским опорным пунктом Алтайской опытной станции садоводства, попросили помощи.

Приехала Ида Павловна Калинина, которая сейчас командует Научно-исследовательским институтом садоводства Сибири им. М. А. Лисавенко и Федор Петрович Барабаш. Посмотрели на садовые владения и ахнули.

Начинать в саду надо было с самого начала. А для этого, как известно, требуются деньги. Ядохимикаты нужны позарез, а даром их никто не даст. Как уж там вывернулся наш бухгалтер Степан Александрович Бурындин, не знаю Но денег где-то выкроил. Вот вспоминаю сейчас то время, и стоит у меня перед глазами этот честнейший, добрейший человек, бывший фронтовик, коммунист. Бывало, придешь к нему, и язык не поворачивается сказать, что нужна такая-то сумма. Но он уже "болел" садом, понял, что тот в конце концов может и должен дать. Извернется как-то, на другое не отпустит денег, а саду, глядишь, найдет.

Когда выдворили мы дядю-садовода (имени в памяти у меня не осталось), назначили на его место бригадира Ивана Ивановича Казеняшева. Дали ему пятнадцать человек в бригаду, закрепили за ней трактор "универсал". С этого и пошло. Через совсем короткое время сад было не узнать. Уже на следующий, пятьдесят шестой год он стал плодоносить и давать доход. Культивировались у нас тогда яблони-полукультурки, два гектара стланцев было, гектаров семь смородины... небогато, что и говорить, но и эта малость себя доказала. Получили мы в том же пятьдесят шестом году первый урожай смородины, и доход от этого урожая поступил в колхозную кассу. Лед сломался, река тронулась.

НА КРЕПНУЩИХ НОГАХ

За беседой мы припозднились, разошлись часу в третьем. Когда перед уходом Иван Алексеевич сказал, что в восемь за мной заедет Сергей (я собирался весь день провести с директором), я дипломатично промолчал. Но увы... Машина подошла ровно в восемь. По пути в контору я мимолетно осведомился у Сергея, как чувствует себя его начальство.

- Нормально, а что?

- Засиделись мы сегодня. В третьем часу только разошлись.

- А-а-а...

Сергей так протянул свое "а-а-а", словно хотел сказать, что короткий отдых для него и для его шефа не диковина. Но так как он этого не сказал, я понимающе посочувствовал:

- Тяжело тебе, видать, приходится: заря выгонит, заря вгонит.

- Почему? - не понял он.

- Должность твоя беспокойная, ни отдыха, ни срока.

- В смысле того, что я все время при директоре?

- Ну да.

- Не-е. Я за баранкой восемь часов. И, как положено, пара выходных в неделю. Когда меня на работу брал, Иван Алексеевич это сразу обговорил. Он так прямо требование поставил, чтобы я в вечерней школе учился.

Я когда в армию уходил, у меня всего восьмилетка была.

- А сейчас?

- Последний, одиннадцатый заканчиваю.

- Потом - институт?

- Может - институт, может - техникум... А вечерами или в выходные Иван Алексеевич сам за рулем.

Теперь уже я протянул:

- А-а-а...

Ладный, подтянутый, в пятьдесят шесть своих лет выглядящий лет на десять моложе, Яркий вызвал во мне какое-то даже легкое чувство зависти. Совсем эю не просто, отдохнув четыре часа, производить впечатление человека вполне благополучного и безмятежного.

Пылит по взгорьям уазик-вездеход, напоминающий со стороны толстуху-тетеньку с подоткнутым подолом, ложатся под колеса ежедневные километры рабочих директорских дорог. По сторонам прикатанной сухой колеи, отступив от нее всего каких-нибудь полметра, яблони в цвету. Тонкий летучий аромат расслабляет, настраивает на лирическую волну. Я гляжу но сторонам, опускаю глаза, потом смотрю вверх и всюду - цветение. Неописуема эта картина, насколько хватает взгляда - бело-розовые, исходящие знойным ароматом горы.

- Краше нету того цвету, когда яблоня цветет... - бормочу я и вдруг вижу: близ дороги свалены беспорядочной кучей покореженные деревца. Мне кажется, что директор поразится не меньше меня, но директор не поражае!ся, а вразумляет:

- Реконструируем сады. Те деревья свое отжили...

- Перестали плодоносить?

- Перестав не перестали, но ^же не то. И урожай не тот .. Старое не то, что молодое. Сейчас мы в расцвете, хозяйство наше сильное, и ведем мы его по-современному. Ты про культурооборот слыхал?

Про культурооборот я не слыхал, и Ивана Алексеевича это не удивило.

- Не все хозяйства могут себе это позволить. А вот мы можем Это я не в порядке хвастовства, а в порядке информации. У нас сейчас под садами шестьсот пятьдесят гектаров. Яблони, смородина, черноплодная рябина. Когда сад закладывали, то были вроде слепых котят, сажали подряд те сорта, которые нам рекомендовали.

А оказалось, что подряд нельзя. Некоторые сорта на маленьких, опытных участках себя показали, а попали в производственные условия - пошли нелады. Одни - "мерзляки", на других - плодов кот наплакал, третьи суши совсем не переносят. Сейчас мы берем все лучшее, что проверили на собственной практике. Наши испытанные сорта Пепилка Алтайская, Горноалтайская, Урожайный. Они у нас вроде бы со Знаком качества. Уплотняем мы и посадки Если прежде размещали на гектаре триста яблонь, то теперь - шестьсот. На том же гектаре вместо тысячи ста кустов смородины будут расти три с половиной, четыре тысячи... А культурооборот... Достигнут яблони двенадцатилстнсго возраста, мы их выкорчуем, на их месте посадим смородину... в общем, тот же севооборот. Во времени только разница. По мере подхода молодых садов старые будем ликвидировать. Одновременно проектируем создание собственпого сортоучастка.

- Ведь это только подумав - было семнадцать гектаров, а теперь шестьсот пятьдесят. И все у вас так гладко полечилось, все были "за"?..

- Куда там... Вначале такой тарарам поднялся, что и вспоминать не хочется. Некоторые из колхоза ушли, настолько в сады не верили.

- А вы верили в свою правоту?

- Для того, чтобы добиться коренного изменения в деятельности хозяйства, одной веры мало, нужны обоснованные расчеты. Долго мы подсчишвали, прикидывали, что к чему. Бухгалтер наш, я уже про него говорил, Степан Александрович Бурындин, все до точки подытожил. И выходило у нас: сады! Хотим из прорыва выбраться, хотим с государственной шеи слезть, надо закладывать сады. Остановка одна - финансирование. Нам саженцы нужны, а денег на покупку нет. Я к управляющему ранбанком - он: "Вы и так в долгу, как в шелку, а ты - за деньгами". И позвал я его тогда в сад. Едем (в аккурат весной дело было). Хотя и небогатый сад был, всего семьдесят гектаров, но когда распускался, Kрасота - глаз не оторвешь Смотри, - говорю. - Красиво как.

- Наша контора под красоту денег не дает.

- Так все это плодами станет. Яблоками, смородиной, черноплодкой... Овеществится красота.

- Она у вас много лет овеществляется. И до тебя колхозом неглупые люди руководили. Зырянов за хлеб Золотую Звезду получил. Без всяких там выкрутасов...

А ты размахнулся: каждый год по сто гектаров в саду добавляешь. Понимаешь, сколько денег тебе понадобится?

- Много понадобится, но теперь и ты послушай...

Все предварительные расчеты у меня в голове были.

Выложил я их, а он - свое: "Знаешь, чему мы учимся?

Как денег вам не давать, вот чему. И я здесь - первый учитель... Хорош я буду..." Не дал я ему кончить, перебил на полуслове. Спросил: "А почем центнер черноплодки, ты знаешь?" Не знал он. На том я и взял. Получалось, что через два-три года наш колхоз миллионами ворочать станет. Покачал он головой, но денег в конце концов дал.

- А с отдачей как?

- Один год мы черноплодной рябины получили семь тысяч центнеров. По шестьсот рублей центнер (старыми деньгами еще). Вот и считай.

- С тех пор в кредитах, наверное, не отказывали?

- Всякое бывало. А в общем-то наши финбоги добрели от урожая к урожаю. А потом, когда мы совхозом сделались, дела и вовсе на лад пошли. Проблем, правда, много решать пришлось, но это уже вроде привычным стало.

ПРОСРОЧЕННАЯ РАДОСТЬ

Отзвучали торжественные речи, кончились поздравления. Растроганному редактору журнала "Садоводство" вручили незабываемый дар: первую банку джема, выпущенного цехом переработки плодов и ягод совхоза "Мичуринец". Цех, а вернее, - небольшой завод, во всеуслышание заявил о своем с"ществовании. Именно во всеуслышание, ибо на его открытии в полном составе присутствовали участники совещания садоводов Сибири, Казахстана и Дальнего Востока. Совещание проводилось на базе совхоза "Мичуринец", равного которому по размаху садоводства в Сибири не было тогда, да и сейчас, пожалуй, не найдешь.