Виктор Попов - Узелок

• Название: Узелок
• Автор: Виктор Попов
• Жанр: Детектив

---

Уйди сейчас бабка Сосипатрова и дед Ермолай, ему останется одно: взять лист бумаги и крупными буквами вывести на нем глумливое слово - болтун! Только так и не иначе. Ждал грандиозного дела, сотни раз проигрывал в голове детали, в мечтах низводил всевозможных знаменитых. А случилось... Да разве то случилось, что представлял. Копеечное дело наклевалось, если уж говорить откровенно. И вот сидит он над пустяковиной третий день, как на двойке с минусом. Ни тпру ни ну, ни кукареку.

Когда бабка и дед, незлобиво переругиваясь, вышли из кабинета, Урвачев задумчиво пожевал нижнюю губу и нарочито весело спросил:

- Итак, товарищ Пинкертон, кого таперича делать будем? Воды в ступе натолкли, на год соли хватит. А те проходимцы посмеиваются себе в жилетку. Ты понимаешь, что бесит? Ходят, гады, рядом с нами, может, даже и десять раз на день их встречаешь, улыбаются тебе, а в кармане кукиш с трехпудовую гирю.

- Не наши это, Николай Степанович.

- Почему ты так решил?

- Во-первых, наших дед с ходу бы опознал, как они там ни обряжайся... Да они и не обряжались никак.

Подъехали, как были, в обыденке. А во-вторых, если наши, они другого раза бы подождали. Чего им на лежалое кидаться. Повременили, когда привезут ходовое подороже, тогда бы и заломили.

- Все?

- Нет, не все. Такой узелок кто ни попадя не повяжет. Либо моряк, либо рыбак...

- Море от нас за пять тысяч верст, рыбалка за семьдесят. Надо, значит, ориентироваться на того, кто ближе.

Ты это хочешь сказать? А если моряк - демобилизованный?

- В том-то и дело, что в Клунникове никого с флота нет, а на рыбалке все простым узлом вяжут... Да и рыбаки - сплошь пацанва. В нашей Кошкадаихе по омутам и то одни песканы. На них мудрости не надо.

- Теперь - все?

- Теперь - все. - Серега откинулся на спинку стула, волнистым жестом поправил прикрывший глаз чуб.

- Состриг бы ты эту свою поросль на лето. Ведь жарко, небось?

- Не пскст зато. И денег тратить неохота, через три месяца за государственный счет постригут. Чего вам всем моя прическа, как кость...

- Да по мне хоть косу отрасти. Я только тебя жалсючи... В общем, насчет узелка ты дело толкуешь, а насчет остального...

- Ну да, дед своих не узнал.

- Не не узнал, а - может, не захотел узнать. Это тебе в голову не приходило?

- Чего-чего?

- А вот того.

- Это, значит, и дед Ермолай втянутый. Да ты что, Степаныч? Он сколько лет у всей деревни на виду. Да и зачем ему это?

- Всякое, парень, бывает. В любом случае все версии надо проработать. Еще у тебя какие соображения?

Хотя бы насчет того же узелка?

- А ч го еще?

- Что нам его специально подсунули. Так, мол, и так, думайте на специалиста. Простой человек такой узел не знает.

- Ты их чуть не за Соломонов готов принять. Самые дешевые ворюги, по-моему, и нечего им шахматные этюды навешивать. Мотор надо искать. Не может быть, чтобы на нем никаких следов не осталось.

- Ясно. Дюжина отпечатков плюс фотография главаря. Читал я про какого-то Тяну или Тепу. Обворовал магазин, переоделся там же, свое барахлишко в угол кинул. А в старом пиджаке - паспорт... И так, видишь, бывает.

- Зачем паспорт, - неуверенно сказал Серега. - Может, окурок...

- Колечко от кожа, - подхватил Урвачев. - Нет, Серега, невезучие мы с тобой. Это другой участковый все наизусть знает. Скажет, что гармошка заиграть должна, она тут как тут, иди и этого самого гармониста тепленьким бери. А если посерьезней преступление, колечко от ножа. Буран ни буран, пурга ни пурга, а колечко - вот оно, на самом виду, только и надо на коленки встать, да снег поворошить. Ты думаешь, у нас ничего нет? Дай кому описать здешний сюжет, все появится.

Нас такими трудягами изобразят, хоть стой хоть падай.

Целая глава будет о том, как мы с тобой и наши юные помощники из детяслей всю пыль с дороги собрали и просеяли. А в решете - брачное свидетельство преступника... лучше даже - удостоверение на право управления мотоциклом...

- Это как в Сахаре льва поймать.

- Во-во. А мы с тобой, видишь, какие невезучие...

Ищем - без толку, допрашиваем - без толку, по округе шныряем - тот же результат. Кстати, в Николаевку надо будет добежать. Ты возьми мою тачку и дуй.

- А что узнать?

- Когда, при каких обстоятельствах, где хозяин был. Короче, прозондируй все как есть. А я у председателя газик попрошу и по округе пошурую.

- Не боись, Степаныч, все по науке будет. Разведчики - глаза войны.

- Только ты веди себя путево, не зарывайся. Ты приехал узнать, как все произошло, чтобы помочь найти пропажу. Никаких полномочий у тебя нету. Об этом ни на минуту не забывай.

- Не боись, Степаныч, не боись.

Сразу же после происшествия Урвачев разослал своим дружинникам телефонограммы, в которых запрашивал сведения о темно-голубом мотоцикле с коляской марки ИЖ, с тремя седоками, который должен был появиться в их деревне между двумя и тремя часами утра 13 июня сего года. Когда созванивался со своими помощниками по телефону, особое внимание советовал обращать на парочки, потому что парочки - самые что ни на есть рассветные птахи и порой ховаются в таких местах, где их черт не сыщет, а самим им все видно и слышно. Прошло два дня, но никто не звонил и, как Урвачев был уже убежден, не позвонит. В деревнях новости не залеживаются, и если бы кто что заметил, давно бы стало известно.

И все-таки он ехал. Не потому, что полагал, будто его личное появление что-то прояснит, а тем более изменит. Просто надо было действовать, ибо никуда не годится в критические периоды, каким нынешний несомненно являлся, сидеть в кабинете и ожидать, когда тебе поднесут все готовенькое. Что надо делать конкретно, он не знал, поэтому и выбрал движение, потому что как бы ни было бесцельно само по себе, оно создает видимость старания и напряженного вмешательства в события.

В таких обстоятельствах самое неприемлемое - бездеятельность и суета. Бездеятельность обескураживает окружающих, а при суете люди, которые до того верили тебе безусловно, готовы были напрячься в выполнении указания, вдруг начинают понимать, что указания бессмысленны, ибо в суете человек становится нелогичен и последующее распоряжение, зачастую без всяких оснований, опровергает предыдущее. Люди изувериваются в пользе их общих действий и радение прекращается.

Остается не разумное исполнение, а безынициативное исполнительство. Никто уже не верит в успешное завершение замысла и создает видимость действия с пустой поспешностью и с надеждою избежать наказания, на которые так щедры люди в панике.

Урвачев был убежден, что истина ему откроется. Не сегодня, так завтра, не завтра, так через месяц. Но через месяц было нельзя. Вернее - можно-то можно, но никто ему этого месяца не даст. Существуют показатели, которые определяют успех или неуспех действий милицейского аппарата. И среди этих показателей сроки раскрываемости играют далеко не малозначную роль.

Если он не справится в ближайшие дни с делом самостоятельно, из района пришлют следователя и все дальнейшие действия будет возглавлять он, Урвачев станет при нем вроде как подсобником. Глубиной души Урвачев понимал, что для пользы, так оно, может, и лучше, но смириться с этим не мог, так как с неудачей связывал чуть ли не крах всех своих милицейских надежд. Короче говоря, лавры придуманных и существовавших доподлинно выдающихся следопытов давили на него непрестанно, а как мы знаем, порой чужие лавры давят на людей гораздо тяжелее их собственных.

Her ничего губительней непродуманной, да еще и подгоняемой спешки. Но если быть справедливым, то спешка - понятие условное. Когда за шахматной доской встречаются игроки разной квалификации, один думает над ходами долго и мучительно, другой делает их легко, будто шутя, опровергает логические построения противника. Все зависит от степени подготовленности. Этой самой элементарной подготовленности у Урвачева, как выясняется, нет. Кажется, самое наипервейшее правило: установим, кому выгодно преступление.

Как это по-латыни... Вот как. С этого и начнем... Завмагу выгодно? Если творила разные шахер-махеры - безусловно. Какому-нибудь Ваньке-Петьке, который вчера из заключения, там не перевоспитался, работать честно не хочет, а хочет пить водку и закусывать зернистой икрой? Ему тоже выгодно. Да вообще любой подонок рад поживиться госимуществом. Особенно, если, по его разумению, риск не велик. Как раз так, как в данном случае. Очистили лавчонку, уселись на ворованный транспорт и тю-тю. Ищи ветра в поле. Не может быть, чтобы их никто не видел. Хоть и совсем не прогулочное время три часа утра, но не надо забывать, что утро-то июньское. Молодые в такую пору сплошь припоздняются. Это он верно дружинников ориентировал: поспрашайте молодежь. Только никто не спешит в свидетели.

Те немногие, которые, может, и видели эту шатию, молчат. Боятся мести? Если так, значит, замешан кто-то из их знакомых. Знать, хотя бы, из какой деревни. А может, и что вероятней всего, просто не хотят сотрудничать с милицией. До чего ж это тошно, несправедливо до чего.