Уильям Фолкнер - Реквием по монахине

• Название: Реквием по монахине
• Автор: Уильям Фолкнер
• Издательство: Известия
• Жанр: Драматургия
• Год: 1970

Опубликовано в журнале "Иностранная литература" № 9, 1970

Из предисловия:

...У меня возникло желание инсценировать «Реквием» не только потому, что я считаю Фолкнера крупнейшим американским писателем наших дней, но еще и потому, что проблема раскрытия современной трагедии техническими средствами сцены интересует меня на театре. Этим своим произведением Фолкнер приближает то время, когда трагедия, творящая свое дело и в нашей истории, выйдет на подмостки наших сцен.

Альбер Камю

---

Тэмпл. Да.

Гоуен. Что да?

Тэмпл. Мы должны были полюбить друг друга.

Гоуен (протягивает к ней руку). Подойди! Не стой так далеко от меня.

Тэмпл (не двигаясь). Нет.

Гоуен (опомнившись). Очень хорошо. Тогда получай все сполна. Говори, был той ночью мужчина у нас в доме?

Тэмпл. Не было никого.

Гоуен (не слушая). Хотя дяде Гэвину и неизвестно, кто он такой, я полагаю, что в Джефферсоне его знают все за исключением меня, конечно. Пока я еще не знаю, какие отношения у него были с убийцей. Может быть, Нэнси застала тебя с ним в постели и убила ребенка - со злости, или от сексуального возбуждения, или чего-то в этом роде. А может быть, это не Нэнси была возбуждена. В пылу вашей грязной страсти вы просто забыли убрать с кровати ребенка и в разгар всей этой мерзости... Ты понимаешь? Видишь, что я способен сказать?

Тэмпл (машинально качает головой, она на грани истерики). Нет, нет, нет...

Гоуен. В самом деле — нет? Можно тебе верить? Скажи правду! Скажи, был или не был у тебя в ту ночь мужчина!

Она молчит.

Ты что же, не можешь это опровергнуть?

Она молчит.

Очень хорошо. Так даже лучше, так яснее! Тем не менее ты не сказала Гэвину, что произошло в ту ночь. Я же лично ничего не хочу знать. И пусть никто этого не узнает. Никогда. Я тебе запрещаю звонить дяде Гэвину. Ты не должна соглашаться что бы то ни было рассказывать губернатору или кому-либо другому. Ты сказала — и сказала совершенно правильно, — что если Нэнси ждет спасения от тебя и рассчитывает на твою помощь, то пусть уж лучше уповает только на господа бога. Поняла?

Тэмпл. Нет.

Гоуен. Нет поняла. Я даже могу сказать тебе нечто более убедительное. Видишь, я умею страдать сдержанно, как воспитанный человек. Я не только безропотно переношу испытания, которые проклятое небо с бесконечной заботливостью посылает мне, но я этим пользуюсь, дабы возвыситься душой и научиться прощать ошибки своим ближним, — настоящий ягненок, а? Так вот! Ягненок надеется, что у него еще осталась капля крови, которую ты не отдашь в уплату за свои грехи. Поэтому ты не дотронешься до телефона, и все еще будет можно исправить. Но если ты это сделаешь, я уйду, уйду навсегда.

Тэмпл медленно поворачивается к телефону.

Подожди. Ты могла бы все уладить в любое время за эти шесть лет. Ты и сейчас еще можешь. Ты свободна. Но если ты позвонишь дяде Гэвину, то будет слишком поздно и я уйду. Ты хочешь, чтобы я ушел?

Она не отвечает.

Скажи, что ты не позвонишь дяде Гэвину. Скажи, умоляю тебя!

Тэмпл. Я не могу.

Гоуен. Скажи, Тэмпл! Ведь когда-то мы любили друг друга.

Тэмпл. Должно быть, любили.

Гоуен. Тогда докажи это. Если Нэнси должна быть повешена, пусть она умрет. Если что-то произошло в ту ночь, она одна это знает, она и ты. И ecли она сама не хочет говорить о том, что случилось, если она не хочет быть спасенной, тогда для кого же ты?..

Тэмпл. Я не могу.

Гоуен. Тэмпл!

Она поворачивается и решительно направляется к телефону. Гоуен обгоняет ее и кладет руку на аппарат.

Я тебе сказал: я уйду.

Тэмпл (до странности спокойным голосом). Прошу тебя, Гоуен, убери руку.

Они смотрят друг на друга. Он отводит руку. Тэмпл берет трубку, подносит к уху, ждет, устремив взгляд в одну точку.

Триста двадцать девять, пожалуйста.

Занавес

Действие второе

Картина четвертая

Кабинет губернатора штата. Два часа ночи с одиннадцатого на двенадцатое марта. Массивный письменный стол. Позади него тяжелое кресло с высокой спинкой. На стене высоко над креслом государственная эмблема штата — орел, весы, возможно, девиз на латинском языке на фоне знамен. Перед столом поставлены еще два кресла. Кабинет занимает приподнятую половину сцены так же, как зал суда в первой картине.

Губернатор стоит за письменным столом, под государственной эмблемой. Видно, что его подняли с постели; на нем халат, хотя он в галстуке и аккуратно причесан.

Тэмпл и Стивенс только что вошли. На Тэмпл меховое манто и шляпа, как во второй картине. Стивенс одет так же, как в третьей картине, шляпу держит в руке.

Они подходят к креслам.

Стивенс. Спасибо, что вы нас приняли, Генри.

Губернатор. Вы желанные гости. Садитесь. (К Тэмпл, которая садится.) Миссис Стивенс курит?

Стивенс. Да, спасибо.

Губернатор предлагает Тэмпл сигарету и дает прикурить. Затем он садится в кресло, руки кладет перед собой на стол, продолжая держать зажигалку. Стивенс садится в кресло напротив Тэмпл.

Губернатор. Мой друг Гэвин уверял меня по телефону, миссис Стивенс, что вы хотите сделать какое-то важное сообщение.

Тэмпл. Да.

Губернатор. Я вас слушаю.

Тэмпл. Мне хотелось бы знать, с чего я должна начать.

Губернатор. Не понимаю.

Тэмпл. Если бы вы мне сказали, что вам уже известно, я бы знала, что мне еще добавить.

Губернатор. Вы приехали издалека, в два часа ночи. И вы, несомненно, знаете лучше меня, что именно заставило вас так поступить.

Тэмпл. Конечно, знаю. Но то, что я хочу сказать, так мучительно!.. Чересчур мучительно... Прошу вас, помогите мне, чтобы это было менее мучительно.

Губернатор (смотрит на нее). Ну, хорошо. Расскажите мне о Нэнси Мэнниго. Ее так зовут, верно? Или как там ее имя пишется?

Тэмпл. Она никак его не пишет. Она же не умеет ни читать, ни писать. Вы ее повесите под именем Мэнниго, и возможно, это ее настоящее имя. Но когда ее повесят, какое это будет иметь значение?

Губернатор. А все же начните с рассказа о ней.

Тэмпл. О ней нечего сказать, разве только то, что она была проституткой, мы с мужем подобрали ее в сточной канаве, сделали ее няней наших детей. Она убила одного из них. Завтра ее должны повесить. Мы, я хочу сказать, ее адвокат и я, приехали просить вас спасти ее!

Губернатор. Да, я все это знаю. Но почему же ее надо спасать?

Тэмпл. Почему я прошу вас, я, мать убитого ею ребенка? Потому что я простила ее!

Губернатор смотрит на нее внимательно. Стивенс тоже. Они ждут. Тэмпл пристально смотрит на губернатора, без вызова, просто настороженно.

Простила, потому что она сумасшедшая!

Губернатор наблюдает за ней, она курит короткими затяжками сигарету.

Я вижу, вас совсем не это интересует. Вы, конечно, хотите знать, почему я наняла подобную женщину для ухода за моими детьми. Ну, хорошо. Скажем, это давало ей какую-то возможность исправиться. Все ж таки она человек.

Стивенс. Нет, Тэмпл, это не настоящая причина.

Тэмпл (очень просто). Да, это не настоящая причина. Почему я не могу перестать лгать, как человек перестает бежать, когда устанет, или пить воду, или есть сладости, потому что уже наелся досыта? Но, видно, люди никогда не устают лгать. Хорошо. Так и быть, сейчас я скажу вам настоящую причину, почему я наняла Нэнси. Настоящая причина в том, что я нуждалась в ней. Мне нужно было с кем-то говорить. (Пауза.) И сейчас я должна открыть остальное. Почему я нуждалась в ней, почему изысканная женщина Тэмпл Дрейк Стивенс могла найти общий язык только с проституткой, с чернокожей...

Губернатор. Да. Скажите нам — почему.

Тэмпл (гасит сигарету и выпрямляется: она говорит твердым голосом, немного отрывисто, но не проявляя внешне волнения). Проститутка, осужденная на вечные муки, которая, без сомнения, жила только для того, чтобы рано или поздно совершить убийство и умереть на виселице; пропащая женщина, на которую никто в городе не обращал внимания. И вот однажды, валяясь в сточной канаве, она оскорбила какого-то белого, и он принялся топтать ее ногами, выбил ей зубы каблуком, чтобы заглушить ее крики. Вы помните, как его звали, Гэвин?

Стивенс. Забыл. По-моему, это был кассир из банка. (Губернатору.) Он старательно разыгрывал роль добродетельного человека. (К Тэмпл.) Но разве об этом надо рассказывать?

Тэмпл. Да, да. В тот самый понедельник, утром, Нэнси, еще пьяная, неожиданно появилась, когда он отпирал дверь банка; у входа стояло человек пятьдесят и все ждали его. Откуда-то вынырнула Нэнси, пробилась к нему через толпу и закричала: «Эй, белый, где мои два доллара?» Кассир обернулся, ударил ее, сбросил с тротуара в канаву и с остервенением начал избивать ногами, чтобы заглушить ее голос, а она все вопила: «Где мои два доллара?» Он бил ее до тех пор, пока толпа, опомнившись, не отняла у него эту чернокожую. Изо рта у нее текла кровь, выбитые зубы выпали, а она все бормотала: «Вы должны мне два доллара за тот раз, две недели назад. А потом вы еще раз приходили». (Пауза. Тэмпл на мгновение закрывает лицо руками, затем отводит их.) Что ж, надо все сказать. На чем я остановилась?