Анатолий Величковский - Собрание стихотворений

• Название: Собрание стихотворений
• Автор: Анатолий Величковский
• Жанр: Поэзия

Анатолий Величковский (1901 — 2 января 1981) — русский поэт и прозаик «первой волны» эмиграции. Публиковаться начал с 1947 года. Печатался в наиболее известных периодических изданиях русского зарубежья: «Новый журнал», «Мосты», «Грани» и т. д. Его стихи вошли в поэтические антологии «На Западе» (1953), Муза Диаспоры» (1960) и др.

Характеризуя его поэтическое творчество один из критиков, в частности, отмечал: «Его поэзия основывается на религиозности и близости к природе. При этом природа, которую он любовно описывает, всегда служит исходным пунктом для духовного осознания человеческого бытия. Величковский противопоставляет мир разума и техники, созданный человеческими усилиями, миру Божьего творения, в наиболее чистой форме познаваемого в природе».

В основе данного электронного собрания стихотворений — полные копии трех сборников поэта: «Лицом к лицу» (1952), «С бору по сосенке» (1974), «О постороннем» (1979). Также в данное собрание вошли избранные стихотворения из последнего сборника А.Величковского «Нерукотворный свет» (1981) и ряд стихотворений (не вошедших в сборники), опубликованных в периодике и поэтических антологиях русского зарубежья, объединенных составителем в раздел «Стихотворения разных лет».

---

«Кан-ле-Бокка — цветы и пальмы…»

Кан-ле-Бокка — цветы и пальмы.
Стальное море и закат.
Я посетил сей берег дальний,
Который так любил мой брат.
Он умер там… И этот город,
Весь утопающий в цветах,
Впервые видел я сквозь горе,
Сквозь слезы на похоронах.

С. И. Шаршуну

1. «Наставника желанного не встретив…»

Наставника желанного не встретив,
Я приходил домой и слушал ветер.
И вот, как самоучка, одиночка
Свой путь прошел от точки и до точки.
Но кто, когда, поймет среди людей
Дорогу трудную души моей?
Своей судьбы я победить не мог,
Но горе побежденных превозмог.
И ветер, мой единственный учитель,
Шумит в моих словах, как победитель.

2. «Художник жив, пока он не теряет…»

Художник жив, пока он не теряет
Живую нить искусства своего.
Вот, как пчела, ужалив — умирает,
В труде и в смерти есть у них родство.

3. «Так музыку свою кладет мороз…»

Так музыку свою кладет мороз
На окна русские, на тайну, тишину
Печальную безлиственных берез,
Так ваша кисть, скользя по полотну,
Дух музыки преображает в свет.
Тень от незримого является глазам.
Когда б не кисть — лирический поэт
Дух музыки доверил бы словам.

На заре

Безоблачное небо розовело,
И, уходя, ночная тишина
Так хорошо о бесконечном пела,
И песня эта так была слышна,
Что солнышко на розовой меже
Приоткрывалось медленно во сне…
«Поэты это те, кто жил уже» —
Звучало эхо памяти во мне.

Генералы

Много было генералов старых,
Все они о прошлом вспоминали
И на полуслове мемуаров,
Не закончив боя, умирали.
Опустели штабы и квартиры,
Замолчал о правде голос смелых.
Выйдут внуки красных командиров
И допишут мемуары белых.

И не сверхъестественно, пожалуй,
Если светоч в черной тьме зажженный
Самым честным русским генералом —
Вспыхнет светом правды озаренный.

«Ах, наконец-то я увидел…»

Ах, наконец-то я увидел,
Что этот я совсем не то!
Творец, конечно, не предвидел
Такого чучела в пальто,
В полуботинках, в мягкой шляпе
С петлей на шее — хомутом.
Сапожник да портной натяпал,
А я то, собственно, при чем?
Мне просто стыдно и обидно
За этот непристойный вид.
Но делать нечего, как видно,
Все это черта веселит.
Еще не выдумали рожек,
Но черти слышится поют:
«Копытца — выкроет сапожник,
Портные — хвостики пришьют».

1. «Это было — где-то…»

Это было — где-то
Далеко от Сены:
Солнце пахло — летом,
Ветерок — сиренью.
Было на параде,
Под апрельским небом,
В Елизаветграде,
На плацу учебном:
Светлых шашек гребень,
Лошади, знамена:
Слушали молебен —
Оба эскадрона —
О христолюбивом
Воинстве имперском,
И святым порывом —
Отзывалось сердце.
Грянула музыка…
С нею юнкера
Во имя — Великой —
Грянули — ура!

2. «Отзвучали гимны…»

Отзвучали гимны,
Отзвенел парад —
И не стало имени:
Елизаветград.
На песке — сердечки —
Конские следы…
И уходят в вечность
Конные ряды.
Ясно и дождливо
Будет — как всегда,
А христолюбивых
Воинств — никогда!

«Мечта»

Здесь трубы сигнальной,
Не воскреснет глас,
Но вострубит — Ангел
И настанет — Час.
Конница воскреснет —
Чтоб занять места
Доблести и чести —
В воинствах Христа.
Переступят грани:
Звезд и тьмы времен —
Вихревые ткани —
Ратей и знамен.
Засияет небо,
Как сплошной огонь,
И на горный гребень
Ступит белый конь.
И весенний всадник
Будет как гроза.
И земному аду
Не поднять глаза.
Саранча стальная
Скроет небосвод,
Но металл растает,
Как весною — лёд.

«Есть миг, когда одних ресниц длиной…»

Есть миг, когда одних ресниц длиной
Я отделен от жизни не земной.
И два начала в розовом огне —
Тогда соединяются во мне.
Так солнечным сияньем поздний сон —
Сквозь сомкнутые веки озарен.
Так новыми стихами дальний звон —
Почти помимо слов запечатлен.

«Свое спасая зренье…»

Свое спасая зренье,
От славы не земной —
Я в ужасе священном —
Закрыл глаза рукой.
Меня овеял ветер —
Молниевидных крыл,
Перед нездешним светом
Я зренье — сохранил.
Телесным содроганьем
И трусостью греша —
Высокому призванью —
Ответила душа.
Лишь через руку эту,
Запечатлен в душе —
Мгновенный отблеск света,
Как снимок на клише.

«Сравнительно со мной — все пустяки»

М.Ж.

Сравнительно со мной — все пустяки,
И то, что я пишу, и то, что еду,
И то, что дотащил свои мешки,
И то, что кто-то празднует победу.
И смерть моя, в сравнении с другой,
И как-то невозможнее и хуже,
И больше всех страдаю я душой.
И не сравним с другим мой тайный ужас,
Но если б мне судьбу решать пришлось
И между нами выбирать двоими —
Во мне бы сразу мужество нашлось
Перед твоим свое поставить имя.

«Затишье было — жаркий день пылал…»

Затишье было — жаркий день пылал.
Среди сожженных трав еще зеленый,
Молчаньем долгим неба утомленный,
Покрытый пылью тополь увядал.
Но вот далекий гром загрохотал
И тучи потянулись в синеве.
Надежду ширя, тополь встрепенулся,
Но дождь короткий прошумел в листве,
Его корней глубоких не коснулся.

«Какое утро! Небо цвета воска…»

Какое утро! Небо цвета воска
Как бы скончалось от тяжелых ран.
Читатели толпятся у киоска,
Ждут новостей из небывалых стран.
Газетчице ручьем текут монеты,
Мне кажется, она почти поет:
«Помимо вдохновения поэтов,
Приходят вести неземных высот».
Любители прощаются со смехом:
«Всего хорошего до лунных встреч».
Я тоже рад огромному успеху:
Свалилась тяжесть с неуемных плеч.
Мир сделался необычайно плоским,
Как побежденной армии солдат —
Стою, смотрю на небо цвета воска…
Ах да, мне нужно покупать салат.

«Как, скажем, дома переделка…»

Как, скажем, дома переделка,
Как мойка окон и полов,
Так независимая грелка —
Мою разогревает кровь,
Я, словно вплавь, в себя бросаюсь,
И шумных брызг взлетает град,
С чудесной влагой расставаясь,
Я попадаю в белый сад,
Где блещет золотом кумирни
Xранительница вещих снов,
Там музыка и голос лирный,
Еще не воплощенных слов.
И распадаются завесы,
Возможные и даже те, —
Где солнце древнее Зевеса
Горит на огненном кресте.
И учащается дыханье
При взлете, как бы, на скалу,
И падает мое сознание
В светящуюся точкой мглу.
Во всем пространстве только эта —
Горит неверным огоньком.
За темной далью капля света,
Напоминая о земном.
И в ужасе, усильем воли,
Что б не перешагнуть черты,
Я падаю назад в неволю,
Освобожденный от мечты.

«Читатель, друг — не осуди!..»