Имоджен Робертсон - Орудья мрака

• Название: Орудья мрака
• Автор: Имоджен Робертсон
• Издательство: Книжный Клуб 36.6
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98697-244-2

Лето 1780 года. Англия, графство Суссекс. Харриет Уэстерман (ее поместье граничит с владениями замка Торнли, домом самого графа Суссекского) обнаруживает в своей рощице мертвеца, а при нем герб рода Торнли. Она давно ощущает зло, исходящее от соседей, но на этот раз твердо решает: пора восстановить справедливость. Ей удается призвать на помощь местного отшельника, анатома Гэбриела Краудера.

В тот же день в Лондоне от рук убийцы погибает некий Александр Адамс, и двое его детей остаются сиротами. Харриет и Краудеру удается связать эти преступления и покарать виновных, пусть даже обитатели замка Торнли постоянно чинят им препятствия…

«Орудья мрака» — изысканный исторический роман о страшных семейных тайнах, безудержных страстях, дружбе и любви, уносящий читателя в мрачную реальность Георгианской эпохи.

---

Направившись в другой конец комнаты, Харриет зажгла свечу на туалетном столике, уселась перед зеркалом и, когда пламя, плясавшее на фитильке, успокоилось, с минуту пристально разглядывала себя в зеркале. Она хорошо выглядела при свете свечи. Приятельницы говорили, что жизнь в море состарит и покроет изъянами ее кожу, однако до сих пор у нее не было даже намека на морщинки вокруг глаз и рта; она начинала выглядеть старше лишь тогда, когда рядом садилась ее сестра. Рейчел казалась необычайно свежей и юной, словно все еще формировалась, расцветала.

Харриет повернула маленький ключик в ящике под зеркалом и вынула одно из недавних писем своего мужа. Оно пришло почти два месяца назад, а Харриет так увлеклась делами, что еще не начала дожидаться следующего. Она расправила страницы и улыбнулась, глядя на такой знакомый почерк. Госпожа Уэстерман положила пальцы на бумагу, и ей показалось, будто она касается руки супруга. Послание начиналось с описания нарушенных планов и торгов за новую оснастку в Гибралтаре — это были трудности, неизбежно следовавшие за победами в тех краях. В своей команде ее супруг нашел человека, который — при том, что был пьяницей и драчуном, когда слишком сильно напивался — умудрился вступить в связь с дочерью интенданта и оказался мастаком выторговывать оснастку для судна. Казалось, Джеймс не мог наговориться о самом корабле и о том, какую скорость дала ему новая медная обшивка. В последних строках содержалось быстрое прощание. Кто-то из его друзей направлялся назад, во флотилию Английского канала, тогда как он плыл к Подветренным островам и, если бы промедлил, мог пропустить почтовую оказию.

Супруг закончил письмо словами, предназначенными лишь ей одной, — достаточно простым объяснением в любви и доверии, а также наказом поцеловать за него детей. Он говорил ей, что всегда подносит последние строки к губам, после того как высыхают чернила, и теперь Харриет сделала то же самое; она готова была поклясться, что бумага пахнет солью и холодными ветрами.

Харриет с улыбкой опустила письмо на столик и, не обращая внимания на собственное отражение, оглядела погруженную во тьму обстановку загородного дома. Удивительно. Ее супруг относился к морю, словно к возлюбленной, однако Харриет знала, что его сердце здесь; хоть он и прожил тут всего несколько месяцев, после того как вступил во владение Кейвли, это место было его домом, его душой. Оно взывало к нему через океаны. Конечно, здесь была Харриет и его дети, однако дело было не только в этом. Камни и почва пели лишь ему и для него, когда они ехали по дороге в наемном экипаже. Харриет не видела подобной радости на его лице с того самого дня, когда согласилась стать его женой. Разумеется, она тоже любила свой дом, однако ее привязанность к этому месту была лишь слабым подобием безумного пристрастия, которое испытывал к нему ее супруг. В отличие от Харриет, Джеймс помнил дом и все владения до мелочей и мог мысленно гулять по ним; когда он спал, сознание всегда уносило его в Кейвли.

Сердце Харриет по-прежнему принадлежало морю, и она жаждала снова попасть туда. Тамошние ужасы, коим она была свидетельницей, могли разбудить ее среди ночи, но они лишь надежней привязывали ее к кораблю и команде. Она знала, что до сих пор слывет у них «носовой фигурой», ангелом-хранителем, пусть даже много лет отлучена от моря, и страстно желала ощутить под своей рукой гладкие брусья, услышать свистки и крики, увидеть головокружительный водный простор. Харриет помнила, как бурлила ее кровь во время сражений, помнила правила поведения в портах и пакгаузах и густой черный кофе, что подавал им стюард, когда колокола объявляли о начале дня.

В лесу закричала сова, и возникшие в голове Харриет картинки с ветром и водой сменил образ Брука — он был таким, каким она впервые увидела его, с выражением слабого удивления и осуждения на лице и бесстыдной раной на шее. Она представила его живым — Брук стоял во тьме, и тут позади него возникла фигура с ножом в руке. Харриет проиграла всю эту сцену в уме и устремила взгляд во мрак. Она вообразила, что во тьме возникает покрытое шрамами лицо Хью, а затем представила Уикстида. Неужели управляющий осмелился погубить человека? С чего он заделался убийцей?

Во мраке, прижавшись к детям, Верити Чейз услышала звук сдерживаемого рыдания и посмотрела вниз. Сьюзан плакала. Верити понимала: девочка не хотела, чтобы об этом узнали, — она стремилась проявлять как можно больше смелости и перед опекунами, и перед своим младшим братом. Мисс Чейз прижала ребенка ближе к себе, слегка надавив пальцами на плечо девочки. Она надеялась наделить Сьюзан храбростью и решительностью, однако не была уверена, что у нее самой достанет этих качеств. В полумраке ее глаза слезились от недостатка сна и страха. Пепел многочисленных пожаров залетал под капюшон, касаясь ее бледной кожи, и оседал на ресницах. Со стороны могло показаться, что по лицу Верити стекают серые, сажевые слезы. Подняв взгляд, она посмотрела на Клоуда — тот стоял рядом с ней, опершись о боковую стену постоялого двора. Ставни двора были заперты. У ног молодого человека, свернувшись калачиком на его плаще, лежал Джонатан. Дэниел улыбнулся девушке — серьезно и грустно. Она вдруг поймала себя на мысли, что, побритый и умытый, он наверняка и сам все еще напоминает мальчика. Нынче же он больше походил на разбойника с какой-нибудь книжной гравюры. Тем лучше. Послышались шаги. К ним приблизился Грейвс.

— Мы теперь очень близко от дома Хантера. Но расположен он не идеально. Я видел его, когда стоял на том конце дороги, — там горят огни, и, вероятно, до него около полумили. Однако местность открытая. Если Джонатан прав и тот человек до сих пор преследует нас, для него это прекрасная возможность напасть.

Сьюзан захныкала было, но тут же прикусила губу. Грейвс опустился рядом с ней на корточки.

— Прости, дорогая моя, что напугал тебя. Я болван.

Сьюзан быстро покачала головой.

— Нет. Это меня нужно простить. Я не хотела пугаться.

Мисс Чейз снова сжала плечо девочки.

— Мы все напуганы, Сьюзан. Это всего лишь здравый смысл. — Она поглядела сначала на одного, затем на второго мужчину. — Как мы поступим?

Грейвс поднялся.

— Нам придется бежать до дома. Мисс Чейз, вы сможете донести туда Джонатана?

Она кивнула.

— Прекрасно. Как только мы окажемся на открытом месте, поверните направо. И бегите. Если ворота заперты, вам придется перелезть через них. Но, что бы ни случилось, не стойте на дороге.

— Разумеется.

Пытаясь различить во тьме черты ее лица, Грейвс с трудом удержался, чтобы тут же не объясниться ей в любви. Он нервно сглотнул.

— Мы с Клоудом побежим следом и остановим любого, кто попытается обогнать нас. Все готовы?

Клоуд устраивал Джонатана на руках у мисс Чейз. Сьюзан взяла у нее узелок и обвязала его вокруг талии. Обе кивнули.

— Что ж, прекрасно. Идем.

VI. 3

Они добрались до угла. Не сказав ни слова, мисс Чейз повернула направо и нырнула во тьму — одной рукой она обнимала Джонатана, другой сжимала ладошку Сьюзан. Клоуд и Грейвс шли за ними, обратив лица назад. Слабый свет растущей луны отражался от лезвий их ножей. Шаги позади них начали стихать, и на одно счастливое мгновение ночь вдруг показалась спокойной. Дэниел решил: возможно, они ошибались, — вероятно, паранойя, порожденная мятежами и собственными страхами, ввела в заблуждение их самих и мальчика, а на самом деле все хорошо… Но тут раздался крик, и на дороге возникли два темных силуэта.

Клоуд бросился на человека, оказавшегося ближе к нему. В это мгновение всю его усталость как рукой сняло — он будто бы стал совсем другим человеком. Дэниел ощутил, как мужчина оступился под его напором, но затем все вокруг завертелось — человек ударил его кулаком в подбородок, и голова Дэниела откинулась назад. Рукой он вцепился в рубаху мужчины, и, даже когда ночь взорвалась болью, которая, казалось, способна была раздробить его кости, Дэниел так и не разжал пальцы. Свободной рукой он нанес ответный удар — крепче обхватив рукоятку ножа, Дэниел обрушил его во тьму, туда, где, как ему казалось, находится лицо человека. Он попал в цель и услышал хруст кости. Человек завопил, а выпрямившись, ткнул Клоуда в бок. Удар ослабил хватку Дэниела, его нож выпал на обочину дороги. Человек свалил Клоуда на спину и уселся ему на грудь. Время словно замедлилось. Клоуд видел, как его противник полез в карман за своим ножом. Разум нашептывал ему, что он вот-вот станет жертвой тени. Кровь запульсировала в руках Клоуда, он с трудом сгреб пригоршню дорожной пыли и бросил ее в лицо мужчине. Тень вздрогнула и слегка отпрянула. Этого было достаточно, чтобы Клоуд протянул правую руку туда, где, как ему казалось, поблескивает лезвие его ножа. Дэниел услышал, как зарычал гигант, сидевший на его животе, увидел, как человек поднимается и заносит свое орудие прямо над его сердцем. Пальцы молодого человека коснулись деревянной рукоятки, но он потянулся еще немного — все его мышцы и кости люто гудели от напряжения, — затем нащупал оружие, схватил его и вонзил в противника. Когда человек упал на Клоуда, у него на секунду потемнело в глазах. Затем Дэниел снова открыл их. Его грудь была влажной, однако боли в ней не ощущалось. Он с трудом выбрался из-под туши гиганта и неуверенно поднялся на ноги, прижимая руку к груди. Он чувствовал на себе кровь, но эта кровь принадлежала не ему. Клоуд сапогом перевернул тело, лежавшее у его ног. Туша сдвинулась и развалилась на спине. Глаза человека были открыты и пусты. Нож Дэниела глубоко вошел в мощную грудь. Нагнувшись, молодой человек вынул его. А затем обернулся, ища глазами Грейвса.