Аделаида Котовщикова - Юлька

• Название: Юлька
• Автор: Аделаида Котовщикова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1979

---

По отдельным репликам товарищей и подруг Кости: «А он сегодня с младшим курсом время проводит», «Пожалуй, его на этот фильм не вытащить. Он уже ходил. С ней», — Александра Николаевна догадывалась, что Костя видится с Юлькой. Сам он никогда о ней не говорил. Как-то мать прямо спросила: «Ты с кем был вчера в театре? Не с Юлькой ли?» Костя сразу ощетинился: «А какое тебе, собственно, дело?» Почему-то Юлька была запретной темой.

В один из зимних дней, когда Костя учился уже на пятом курсе, в начале второго семестра, он пришел домой мрачный, бледный, осунувшийся.

— Что с тобой? — ахнула мать. — Заболел?

— Оставь, пожалуйста! Я здоров. — Едва прикоснувшись к ужину, он, не раздеваясь, лег лицом к стене. На все вопросы отвечал сквозь зубы:

— Прошу, прекрати! Не трогай меня…

На третий день, не выдержав этого молчания и непонятной подавленности сына, Александра Николаевна зашла к Кузнецовым и оставила Сереже записку: «Зайди непременно! У меня к тебе дело».

— Что случилось с Костей? — спросила она, едва Сережа переступил порог. — Может быть, ты знаешь? Он на себя не похож.

Сережа сел, нахмурился, помолчал.

— У Кости несчастье. Тяжкая история…

— Что? Да говори же!

— Скажу, но… Косте ни слова! Понимаете? Ни слова!

— Сережка!

— Юлька отказала ему, — вымолвил Сережа, глядя себе под ноги.

— Отказала? Юлька? — Александра Николаевна провела рукой по лбу. — Только и всего?

Малиновая краска залила щеки Сергея. Взгляд стал отчужденным.

— «Только и всего»? Вот как вы рассуждаете! Но разве вы не понимаете, что Костя страдает?

— Нет, нет, Сереженька! — Александра Николаевна прикусила губу. — Я понимаю… Я сочувствую, но…

— Видно, как вы сочувствуете! — сурово отрезал Сергей. — Вам смешно, вот что! Вы радуетесь, а не сочувствуете. А это несчастье для него, да, несчастье, потому что… такой девушки, как Юлька… нет другой ка свете! — он сказал это с отчаянной решимостью.

«Да уж не влюбился ли и ты в эту Юльку?» — подумала мать. Но как она смела отказать Косте? Ей стало обидно за сына.

— Ну что же, если отказала. За Костю любая пойдет.

Сережа вскочил от возмущения.

— Так разве «любая» ему нужна? От вас я этого просто не ожидал!

— Да ты меня не понял. Сереженька! — виновато заторопилась Александра Николаевна. — Я ведь не в том смысле…

— Я-то вас понял! — Сережа ерошил волосы всей пятерней, вид у него был забавно грозный, и она, дрогнув сердцем, отчетливо представила его себе маленьким строптивым шестиклассником — казалось, вчера это было, и все же как давно!

— Я-то вас понял! — повторил он. — А вот вы-то, простите, Александра Николаевна, ничегошеньки не понимаете! Это просто удивительно: даже симпатичные родители совершенно не понимают своих детей.

— Конечно, куда уж нам! — с деланным смешком, скрывая растерянность, сказала мать. И, помолчав: — А почему она отказала, не знаешь?

— А вот уж об этом вы у нее спросите, — вздохнув, посоветовал Сережа. — А Косте — ни слова, помните уговор! А то еще хуже ему будет. Из дому, пожалуй, уйдет.

— Не скажу я, Сережка, ничего! Пока сам не скажет. Зря предупреждаешь…

Они жили как чужие, разговаривая лишь о пустяках. Все попытки отвлечь сына, как-то расшевелить его проваливались. «Ты читал статью о кибернетике в журнале? Чудеса, да и только!.. Костя, я сегодня какую интересную книгу принесла. За этой новинкой все гоняются… Удалось достать билеты на премьеру новой пьесы. Если хочешь, возьми их. Я потом пойду». Костя отвечал лаконично: «Да, читал… Спасибо, прочту… В театр не хочется. Спасибо».

Как-то вечером он сказал:

— Ты, мама, прости. Чтобы не было неожиданностью… При распределении я попрошусь куда-нибудь подальше. На Камчатку. На Северный полюс. Знаю, что ты скажешь: работы и здесь очень много! Но я не хочу здесь оставаться.

— Ну, распределение еще не завтра, — пробормотала ока удрученно.

Теперь, думая о Юльке, Костина мать негодовала.

Чем плох Костя? Конечно, многие гораздо красивее, но разве в этом дело? Да, нет в нем блеска, каскадов остроумия, балагурства, которое так привлекает многих девушек. Но ведь он, хоть и мягкий, очень верный и, в сущности, твердый человек, убежденный. И добрый. Такой был его отец. Недаром у Кости всегда так много хороших товарищей, которые любят его. Юлька боится, что ей будет с ним скучно, — вот что! В школе, подростком, Костя был, пожалуй, общительнее, живее… Но разве в этом счастье? До каких глупостей она додумалась! Да что там! Думай не думай — все равно ничего не придумаешь… Пять лет назад могла ли она вообразить, что придет время — и она будет мечтать о появлении Юльки у них в доме? В своем слове Костя тверд. Раз решил уехать, — значит, уедет за тридевять земель. А мать под старость останется одна. Из-за этой девчонки. Да не в том дело — можно ведь и за ним поехать. Но не сразу… И захочет ли он? Между ними стека. Можно и на расстоянии быть вместе — душой. И в одной комнате — вдали друг от друга. Все из-за нее! Потому что брешь, которую пробила Юлька в его сердце, он никому не позволяет заделать…

* * *

Это случилось весенним дождливым вечером. Александра Николаевна сидела одна в ставшей привычней печали, без охоты читала какой-то роман, поджидая сына с ужином. Вдруг она прислушалась, не веря себе: в передней раздался Костин смех.

Он быстро вошел, не снимая пальто, оживленный, улыбающийся, смущенно счастливый.

— Мамочка, дай, пожалуйста, какие-нибудь туфли! Она не хочет входить, говорит, ноги грязные. Мы нечаянно ступили в лужу, а она и так промокла!

Ничего не понимая, мать поспешно сбросила с ног домашние туфли, которые Костя тут же подхватил, в одних чулках пошла за сыном в переднюю.

Там Юлька, бледная, с горящими глазами отталкивала Костю, который, присев на корточки, пытался отстегнуть пряжки на ее туфлях.

— Я сама, сама! Глупый какой, руки вымазал! Здравствуйте, Александра Николаевна.

— Ты и чулки сними, — тихо сказала мать. — Я дам сухие. Еще простудишься.

Будто в тумане, она достала чулки, вынесла их в переднюю. Проходя в кухню за чайником, зажмурилась, чтобы не показать, что она видит, как они целуются. Одна нога у Юльки босая, другая — в мокром чулке. Она стоит на цыпочках, а Костя наклонился, потому что он выше ее на целую голову, а то и больше…

— Где ты ее вынул из лужи? — спросила Александра Николаевна за ужином, под шутливостью пряча волнение. — В институте?

— Какое — в институте! У наших ворот. Она шла мимо. С завода, где у них практика. Смотрю, кто это такой насквозь мокрый идет? — Блаженная улыбка расплывалась по лицу Кости.

Позднее, от Сережи, Александра Николаевна, разумеется под секретом, услышала о продолжении этой встречи.

— Она его спросила, — в минуту откровенности рассказал Сергей, — прямо, в упор, спросила, как умеет только Юлька: «Ты долго будешь меня терзать и не делать мне еще раз предложение?» Он ее, видите ли, терзал! Логика поистине женская. Я же всегда говорил, что Юлька — бес!

Недели через две после свадьбы, на которой Юлька звонко перецеловала всех студентов, а не только студенток, свекровь и невестка сидели вдвоем.

Глядя, как Юлька неумело, но старательно штопает Костин носок, Александра Николаевна спросила:

— Юленька, а почему все-таки ты сначала отказала Косте? Может быть, ты… колебалась, не выйти ли тебе замуж за кого-то другого?

— За другого? — Темные глаза уставились на Александру Николаевну с величайшим изумлением. — Никогда! Как может такое прийти в голову? — Юлька помолчала и призналась тихо: — Просто я слишком его любила, чтобы согласиться сразу. Любила всегда, с тех пор, как увидела. Всегда! Даже когда учила сопромат. Но это секрет! Вам я выдала тайну, потому что я вам страшно благодарна.

— Мне? — Александра Николаевна была искренне смущена. Вспомнилось, как несчетное число раз она мысленно ругала Юльку. — Но за что же? Разве я что-нибудь сделала для тебя хорошее?

— Вы сделали самое главное. Ведь вы — его мать, — с полной серьезностью ответила Юлька.

С нежностью и с некоторой опаской Костина мать разглядывала свою мучительницу. Сколько непредвиденных неожиданностей уже было в ее поведении. И что-то еще будет впереди?