Александр Бруссуев - Радуга 2

• Название: Радуга 2
• Автор: Александр Бруссуев
• Жанр: Мистика

Продолжение Радуги 1. Жизнь после Конца света, где о случившейся трагедии догадываются не все. Познание Бога — путь к спасению. Но сначала надо найти его.

---

Шура Суслов, приоткрыв глаза, посмотрел в окно. Сразу же он открыл их во всю возможную ширь. В один миг пересохло в горле, захотелось пить газировки, потом холодного пива, потом водки. Лишь бы пейзаж за окном утратил свою неестественность и устоявшуюся величавость. По обе стороны от дороги возвышался лес, да что там, возвышался — он колосился, как рожь с точки зрения маленького и беззащитного муравья. Таких огромных сосен, похожих, почему-то на секвойи, и еще то ли на дубы, то ли на какие-то эвкалипты, Шура не видел никогда в жизни. Разве, что на картинках учебника по основам «Дарвинизма», подсмотренных в детстве у сестры, студентки в то время биофака университета. Там изображался древний Юрской период, или аналогичный ему, доисторический.

Автобус стоял поперек всей дороги, впрочем, как и другие машины, бывшие в зоне видимости. Динамики не было никакой — автомобили замерли в самых различных позах: кто на колесах, кто на крыше, а кто и на боку. То, что произошла какая-то катастрофа, было вероятно. Однако версия, что случилась гигантская авария, не внушала доверия. Может быть, потому что нигде не видно крошева разбитых стекол, ни следов вытекшего масла и охлаждающей жидкости, ни пятен крови под выбравшимися из-под развалин, некогда бывших шикарными средствами передвижения.

Машины были разбросаны где попало, словно наигравшись ими от души, ребенок-игрок пошел пить чай с тортом, уборку оставив на потом, или усталой маме, или доброй бабушке.

Пассажиры, к удивлению, всем своим скопом сохраняли, если уж не спокойствие, то полное молчание. Никто не кричал визгливым голосом, никто не давил на клаксон, никто не пытался завести свой автомобиль. Все сидели и не верили своим глазам. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Шура некстати вспомнил, как однажды был в североавстралийском порту Виндам. Порт был никакой, на один пароход. Населенный пункт рядом был еще никакее: полиция, мотель, кафе-бар, прокат видео, около десяти жилых домов, крокодилья ферма и баобабы. По темноте, когда он вышел со вторым штурманом размять ноги, их предупредили: в траве — змеи и пауки, в кустах — крокодилы. Первые очень больно и преимущественно смертельно кусаются за все доступные места. Вторые — просто отрывают эти самые доступные места. «Помните!» — сказала престарелая двухметровая агентесса, воздев указательный палец к небу, затянутому красными австралийскими облаками. — «Крокодилы, в самом своем расцвете сил, способны прыгать на двенадцать метров». «В высоту?» — спросил Шура. «В длину», — ответила строгая дама. — «Бегают они плохо, зато в прыжке способны изловить хоть кого, хоть самого Усейна Болта». «Какие-то несерьезные летающие крокодилы», — сказал второй штурман, и они, высвечивая перед собой фонариком щербины в узкой асфальтовой дорожке, пошли к австралийским людям, жарящим кенгурятину в своих молчаливых жилищах.

На ферму их не пустили: крокодилы уже спали, свернувшись калачиком в своих уютных гнездышках на костях обглоданных жертв. В баре за двенадцать долларов выдали две маленькие пинты национального пива «BV». Денег было смертельно жалко, но еще жальче было упасть в глазах аборигенов, глушащих пиво декалитрами. Те зауважали моряков и обозвали их «безрассудно-отважными», когда Шура признался, что они пришли с порта.

По возвращению все также кто-то сдавленно хрипло крякал за пределами видимости, все также перелетали с кустов одной стороны дороги на другую невидимые птички. Уже на борту все та же агентесса внесла дополнительную информацию: крокодилы, оказывается, всегда кричат хриплыми голосами, будто утки, перед тем, как прыгнуть свои двенадцать метров. Второй штурман сразу же предположил, что это не птички дорогу перелетали, а охотящиеся крокодилы перепрыгивали. Просто луч фонаря их с толку сбивал, вот у них прицел и сбивался. Агентесса обозвала парней опять же «безрассудно-отважными», и все разошлись по своим делам.

Пока не видишь опасности, в нее, зачастую, и не веришь. Какой, нахрен, реликтовый лес, если секунду назад автобус спокойно ехал по заранее утвержденному маршруту?

Первым позыв к действию выказал один из шоферов-близнецов, обслуживающих этот рейс. Он попытался покрутить стартером, чтоб завести двигатель. Аккумуляторы прилежно вращали кривошипно-шатунный механизм со всем сопутствующим оборудованием, но зажигание отсутствовало. То ли искра убежала в колесо, то ли куда-то делось все топливо.

Судя по звукам со всех сторон, прочие автомобилисты так же безуспешно пытались завестись. Автобусник громко и картаво выругался матом. Его брат-близнец откликнулся сразу же, обозвав нехорошими словами всех жителей ленинградской области, республики Карелии и прилегающих к ним территорий. У него в речи также присутствовал элемент картавости. Что поделаешь — наследственность.

Бензин, конечно же, был — датчик убежденно показывал полный бак, искра тоже не могла сама по себе у всех машин разом уйти в землю. Что-то изменилось гораздо монументальней, может быть, физические законы. Неспроста же вокруг прежней ровной и неперекореженной дороги стеной вознеслись заросли. Но об этом думать не хотелось, да и не моглось, вообще-то.

«Темный лес поднялся до небес. И от солнца создал лес завесу, от вопросов скрыл ответы лес», — сквозь зубы пропел, скорее, даже — очень тихо продекламировал, Шура.

— Это кто у нас такой умный? — взвился, вдруг, тот из- близнецов, что в настоящий момент не был за баранкой. — Это что за сволочь сейчас пасть свою поганую открыла?

Шура, конечно, готов был откликнуться на вопрос о самом умном, но вот признавать себя «сволочью» с прочими производными он не собирался. Он, в меру своего стесненного креслами пространства, начал энергично шевелить пальцами на руках, крутя одновременно кисти в разнообразных направлениях. Потом принялся вращать взад-вперед головой и попеременно поднимать и опускать плечи. Сосед взглянул на него искоса, как на болезного, но ничего не сказал.

Прочие пассажиры тоже пришли в движение. Крики шоферов приоткрыли какой-то шлюз, поименованный, наверно, «свободой слова».

— Да что же это делается? — вскрикнула тетенька с высокой- прической. Волосы были уложены весьма интересно, а сама она непонятным образом очень напоминала завпроизводством одного из молокозаводов, или какого-нибудь районного начальника Роспотребнадзора. Наверно, по телевизору таких показывали.

— Когда мы приедем в Петрозаводск? — прерывающимся- голосом, то ли от возмущения, то ли от страха, громко сказала, приподнявшись с места и оглядывая весь салон, девушка под сорок, вся затянутая в джинсу. — У меня финская делегация приезжает.

— А мне в Пашу надо! — закричал дядька с седым коком на- черных бровях. — Шеф, довези до Паши, а там стой, хоть застойся.

Конечно, если бы «Паша» было вовсе не географическое название, а, скажем, имя собственное, то смысл был бы непонятен большинству пассажиров.

— Да мы же деньги за билеты заплатили! — возмущенно- произнесла напомаженная дама, то ли продавщица сапог, то ли врач-педиатр.

— Всем заткнуться! — заорал шофер, умудряясь даже в этих- двух словах обнаружить картавость. — Сейчас высажу всех к чертям собачьим!

Брат его заорал, используя слова не для печати, но тоже очень громко. Одновременно с криками он передвигался по проходу, двигаясь то правым, то левым боком.

— Деньги они заплатили! — возмущался он. — Да этих ваших- денег хватит только на то, чтобы в кресле посидеть пару минут! А нам кто заплатит, что возим таких уродов? Нет, точно, надо высадить всех к такой-то матери!

С последним словом брат-близнец шофера оказался прямо перед Сусловым, который к тому времени закончил разминку рук, плеч и головы.

— Ты, умник, а ну пошли со мной! — сказал запасной- водитель.

Шура не удивился. Он понял, что этот неприятный мужик движется по проходу именно к нему. Он был почему-то уверен, что вряд ли удастся избежать конфликта, втайне от себя даже надеясь на него. За двадцать с лишним лет поездок на этом маршруте Шура накопил в себе столько злости на этих «хозяев дорог», что невольно радовался возможности повеселиться совместно с одним из ярких представителей ненавистного клана.

Слова, обращенные к нему, он пропустил мимо ушей: незачем реагировать на недоброжелателя. Проще его игнорировать и поступать так, как считаешь нужным в данный момент.

— А ну — встал! — подбадривал себя запасной шофер, — получая заряд мужества в кратности от децибел, им производимым.

— Таксист, что ли? — поинтересовался Шура, однако не- двигаясь с места.

— Чего, умник, самый смелый? — По большому счету причина для конфликта отсутствовала напрочь: Суслов не ругался, не лез драться ни на кого, вообще никак себя не проявлял. За исключением одного — ему очень хотелось, чтобы эти наглые шоферюги дали ему повод вернуть долг за многие разы унижений. «Потерплю, только бы в автобус взяли. Промолчу, только бы по дороге не высадили». Не единожды приходилось говорить самому себе эти слова. Теперь ему страстно желалось обратного. И приземленные парни, «хозяева дороги», что-то почувствовали. Так собаки чувствуют чужой страх, или, наоборот, чужую агрессию.