Карин Фоссум - Не оглядывайся!

• Название: Не оглядывайся!
• Автор: Карин Фоссум
• Издательство: Издательство Ольги Морозовой
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98695-024-2

Великолепный роман-триллер норвежской королевы детектива Карин Фоссум о лжи и тайнах.

Пропала шестилетняя девочка. Какой-то подозрительный тип увез ее в автомобиле, и читатель замер в ожидании ужасного преступления. Но события принимают неожиданный оборот: у маленького лесного озера полиция находит тело другой — пятнадцатилетней девочки.

В небольшом городке, где все друг друга знают, в нормальных, на первый взгляд, семьях скрываются страшные тайны. Число подозреваемых растет…

Лейтенант Конрад Сейер, как всегда, ведет расследование…

---

Йонас задрожал.

— Может быть, она бросала на вас обвиняющие взгляды, когда вы встречались на улице? Сначала вы наверняка удивились: почему это она так недружелюбна? А потом, когда вы увидели, как она идет по тропинке вниз с рюкзаком на спине, вы поняли, что произошло в тот раз?

Девочка шла вниз по тропинке. Она сразу же узнала меня и резко остановилась. Послала мне тревожный взгляд. Все ее существо почти агрессивно отторгало меня.

Она снова пошла вперед быстрыми шагами, не оглядываясь. Я окликнул ее. Я должен был выяснить, в чем дело. Наконец она согласилась сесть ко мне в машину, руки ее изо всех сил сжимали рюкзак, лежавший у нее на коленях. Я ехал медленно, не знал, как начать разговор, боковым зрением воспринимая напряженную фигуру — воплощенное обвинение.

— Мне нужно с кем-нибудь поговорить, — начал я, колеблясь, крепко стиснув руки на руле. — Мне нелегко.

Я знаю, ответила она и посмотрела в окно, но вдруг повернулась и бросила на меня короткий взгляд. Я постарался расслабиться. Еще можно оставить все как есть, но она сидела в моей машине и готова была выслушать меня. Возможно, она была достаточно взрослой, чтобы понять меня; возможно, именно этого она и хотела — своего рода признания, просьбы о прощении. Анни, и все эти ее разговоры о справедливости…

— Мы можем поехать куда-нибудь и поговорить, Анни, в машине так тяжело. Если у тебя есть время, всего несколько минут, а потом я отвезу тебя туда, куда тебе нужно?

Мой голос был тонким и умоляющим, я видел, что это трогает ее. Она медленно кивнула и выдохнула, откинулась на спинку кресла и снова посмотрела в окно. Через некоторое время мы проехали магазин Хоргена, и я увидел мотоцикл, припаркованный рядом. Я вел машину медленно и осторожно вверх по плохой дороге на Коллен, а потом припарковался на развороте. Анни внезапно забеспокоилась. Рюкзак остался на полу возле переднего сиденья, я пытаюсь вспомнить, о чем я думал, но мне ничего не приходит в голову, я помню только, что мы брели в лес по мягкой тропинке. Анни шла рядом, высокая и стройная, молодая и упрямая, но не застывшая, она спустилась за мной к воде и, колеблясь, села на камень. Перебирала собственные пальцы. Я помню короткие ногти и маленькое кольцо на левой руке.

— Я видела вас, — тихо сказала она. — Я видела вас через окно. Как раз когда вы склонились над столом. А потом убежала. Потом папа сказал, что Эскиль умер.

— Я понял, — с трудом ответил я, — ты так вела себя, что я понял: ты меня обвиняешь. Каждый день, когда мы встречались на улице, у почтовых ящиков или у гаража, ты меня обвиняла.

Я заплакал. Наклонился и всхлипывал, уткнувшись лицом в собственные колени, Анни сидела рядом, очень тихо. Она ничего не говорила, но когда я, наконец, выплакался, я поднял глаза и увидел, что она тоже плачет. Я впервые за много месяцев почувствовал облегчение. Ветер был теплый и гладил меня по спине — была еще надежда.

— Что мне делать? — прошептал я потом. — Что мне делать, чтобы справиться с этим?

Она взглянула на меня своими серыми глазами почти изумленно.

— Рассказать все полиции, конечно же. Рассказать все как было. Иначе вы никогда не обретете мира!

Моему сердцу стало очень тесно в груди. Я положил руки в карманы, постарался удержать их там.

— Ты сказала кому-нибудь? — спросил я.

— Нет, — тихо сказала она. — Пока нет.

— Берегись, Анни! — закричал я в отчаянии. У меня вдруг возникло ощущение, что я поднимаюсь со дна вверх, из темноты к свету. Единственная парализующая мысль овладела мной. Что только Анни знает обо всем, и больше никто во всем мире. Как будто поменялся ветер, в ушах сильно зашумело. Все было кончено. На ее лице застыло то же удивленное выражение, что и на лице Эскиля. Потом я быстро пошел через лес. Я ни разу не оглянулся и не посмотрел на нее.

* * *

Йонас изучал занавески и лампу дневного света под потолком, все время складывая губы для того, чтобы произнести слово, которое никак не мог выдавить из себя. Сейер посмотрел на него.

— Мы обыскали ваш дом, и у нас достаточно улик. Вы обвиняетесь в неумышленном убийстве собственного сына, Эскиля Йонаса, и умышленном убийстве Анни Софи Холланд. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Вы ошибаетесь! — тихо пискнул Хеннинг Йонас. Многочисленные лопнувшие кровеносные сосуды придали его глазам красноватый отблеск.

— Другие, не я, будут оценивать вашу вину.

Йонас зашарил пальцами в кармане рубашки. Он так сильно дрожал, что стал похож на старика. Наконец рука вынырнула из кармана с плоской маленькой металлической коробочкой.

— У меня пересохло во рту. — Пробормотал он.

Сейер посмотрел на коробочку.

— Знаете, вам необязательно было ее убивать.

— О чем вы говорите? — тихо спросил Йонас.

Он перевернул коробочку и выудил маленькую белую пастилку.

— Вам необязательно было убивать Анни. Она умерла бы сама, если бы вы немного подождали.

— Вы меня разыгрываете?

— Нет, — весомо сказал Сейер. — Я бы никогда не стал так шутить. У нее был рак печени.

— Вы ошибаетесь. Не было никого здоровее Анни. Она стояла у воды, когда я поднялся и пошел, и последнее, что я слышал, были всплески — она бросала камни в воду. Я не сказал об этом в первый раз, но она осталась сидеть у озера. Это правда! Она не хотела ехать со мной назад, хотела пойти пешком. Вы понимаете, кто-то появился, пока она стояла у озера. Молодая девушка, одна, в лесу. Наверху, у Коллена, кишмя кишат туристы. Вам когда-нибудь приходило в голову, что вы совершаете ошибку?

— Иногда приходило. Но вы же понимаете, что все кончено? Мы нашли Хальвора.

Йонас скорчил внезапную гримасу, как будто кто-то проткнул его ухо иглой.

— Горько, не так ли?

* * *

Сейер сидел очень тихо, сложив руки на коленях. Он несколько раз провернул на пальце обручальное кольцо. В маленькой комнате было тихо и почти темно. Иногда он поднимал глаза и смотрел на разбитое лицо Хальвора, вымытое и приведенное в порядок, но все равно совершенно неузнаваемое. Рот был полуоткрыт, многие зубы выбиты, а старый шрам в углу рта уже неразличим. Лицо выглядело растрескавшимся, как спелый фрукт. Но лоб был цел, и волосы расчесаны, так что была видна гладкая кожа, свидетельство его красоты. Сейер склонил голову, осторожно положил руки на одеяло. Они попали в круг света от лампы, стоящей на столе. Он слышал только собственное дыхание и гудение далекого лифта. Внезапное движение под его руками заставило его вздрогнуть. Хальвор открыл один глаз и посмотрел на него. Второй был скрыт большим желеобразным сгустком, закрепленным на лице пластырем, размером примерно с медузу. Он хотел что-то сказать. Сейер приложил палец ко рту и покачал головой.

— Рад снова видеть твою улыбку, но тебе необходимо держать язык за зубами. Шов разойдется.

— Шпашибо, — неразборчиво пробормотал Хальвор.

Они долго смотрели друг на друга. Сейер пару раз кивнул. Хальвор моргал зеленым глазом.

— Дискета, — сказал Сейер, — которую мы нашли у Йонаса. Это точная копия дневника Анни?

— Мм.

— Ничего не уничтожено?

Он покачал головой.

— Ничто не изменено, не исправлено?

Много покачиваний.

— Так и будет, — медленно сказал Сейер.

— Шпашибо.

Глаз Хальвора наполнился слезами. Он зашмыгал носом.

— Не ной! — быстро сказал Сейер. — Шов разойдется. Сопли тоже не нужны, я найду бумажные салфетки.

Он поднялся и взял салфетки около раковины. Постарался утереть сопли и кровь, которые потекли у Хальвора из носа.

— Возможно, ты считаешь, что с Анни было иногда сложно. Но теперь ты наверняка понимаешь, что у нее были на то причины. Обычно у нас на все есть причины, у всех нас, — добавил он. — И бедняге Анни было слишком сложно нести все это одной. Я знаю, глупо говорить это, — продолжал он, — но ты все еще молод. Сейчас ты потерял очень многое. Сейчас ты чувствуешь, что ты никого не хочешь видеть с собой рядом, кроме Анни. Но время проходит, и все меняется. Когда-нибудь ты будешь думать по-другому.

Черт, что за претензии, подумал он вдруг.

Хальвор не ответил. Он смотрел на руки Сейера, лежащие на одеяле, на широкое обручальное кольцо из золота на правой руке. Взгляд был обвиняющим.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо сказал Сейер. — Что мне легко говорить, с таким большим обручальным кольцом. Прекрасным, сверкающим, десятимиллиметровым. Но понимаешь, — сказал он и грустно улыбнулся, — на самом деле это два пятимиллиметровых, спаянных вместе.

Он снова провернул кольцо.

— Она мертва, — тихо сказал он. — Понимаешь?

Хальвор опустил глаз, и с его лица пролилось еще немного соплей и крови. Он открыл рот, и Сейер увидел остатки разрушенных зубов.