Андрей Венков - Вёшенское восстание

• Название: Вёшенское восстание
• Автор: Андрей Венков
• Жанр: Военное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-6038-8

Вешенское восстание является одной из самых трагичных страниц истории Донского казачества. Уникальность этого восстания отмечали уже современники, одна из белогвардейских газет писала: «Мы читали о громадных крестьянских восстаниях в Тамбовской губернии — однако они все задавлены, и только восстание верхне-донцов из всех русских восстаний увенчалось успехом».

Автор книги скрупулезно восстанавливает атмосферу в станицах накануне восстания, пытается разобраться, что же стало истинной причиной восстания, делается акцент на судьбах участников восстания. Особый интерес вызывает раскрытая автором проблема выбора стороны — белой или красной, стоявшая перед простым казачеством. На страницах книги подробно описывается ход боевых действий, силы повстанцев, Красной Армии и Донской армии.

---

Имели ли они что-нибудь против советской власти? Прежде всего, они толком и не знали, что такое Советская власть, не видели ее у себя в станицах и хуторах в это время. Слухи о зверствах «красногвардии», долетавшие с юга, о хлебной монополии и реквизициях, начавшие доходить с севера и востока, были для верхне-донцов пока только слухами. Реальностью была власть, опиравшаяся на подавляющее большинство «низовцев» и на зажиточных по всей области. Реальностью было начавшееся наступление Красной Армии на территории Хоперского и Усть-Медведицкого округов.

И вот спешно были сколочены полки верхнедонских станиц и брошены на Урюпинскую, где шли бои с отрядами Сиверса и Киквидзе, а заодно и в прямо противоположном направлении, на ближайший к округу город Богучар.

«Помните, не спасут Россию ни немцы, ни англичане, ни японцы, ни американцы — они только разорят ее и зальют кровью. Не спасет Россию сама Россия. Спасут Россию ее казаки!» — летели им вслед слова атамана Краснова.

«Славься Дон и в наши годы!
В память вольной старины
В час невзгоды честь свободы
Отстоят твои сыны»,

— пели казаки новый донской гимн (слова В. Гиляровского, музыка старинной песни «Всколыхнулся, взволновался…»).

«…Клубится по дорогам пыль, ржут кони, блещут пики… Звучат родные песни, серебристый подголосок звенит вдали, как нежная струна… Звенит и плачет, и зовет… То край родной восстал за честь отчизны, за славу дедов и отцов, за свой порог родной и угол», — писал популярнейший на Дону автор, он же член (а потом и секретарь) Войскового Круга, Федор Крюков, и это творение его было введено в обязательную программу всех учебных заведений на Дону, в том числе и Вёшенской гимназии «имени павших за освобождение родного края».

С выходом Донской армии на границы области противоречия внутри казачьего лагеря обострились. Пленные сообщали, что «желания воевать у казаков нет. Все сводится к защите своих границ, и коль скоро советские войска уходят за границу Войска Донского, казаки прекращают преследование. Если же в силу приказов… и переходят границу, то главным образом с целью грабежа».[17] Нежелание переходить границу кое-где вылилось в вооруженные столкновения казаков с офицерами.

Тыл разъедали интриги. Под произведенного в генералы Алферова успешно подкапывались его собственный заместитель полковник Дронов и «авантюрист с мировым именем», атаман станицы Каргинской Лиховидов. Пришлось новоиспеченному генералу уйти в отпуск, который затянулся на неопределенное время.

Казнокрадство процветало. П. Н. Кудинов, лежавший всю осень 1918 г. в госпитале Вёшенской станицы, вспоминал, что трофеи расхищались, жалование приходило в части с полугодовым опозданием.[18]

18 ноября 1918 г. одна из сотен 2-го Верхне-Донского пешего полка (из казаков старших возрастов) самовольно снялась с позиций и пошла в тыл за обмундированием.

«По домам! — кричали казаки. — Хватит вшей кормить! Долой золотые погоны! По домам!..» — «Мы отказываемся защищать Дон, а если придется, будем защищать свою станицу», — разъясняли они всем свою «программу».[19] К сотне присоединились другие, и вот ядро 2-го Верхне-Донского полка в 200 штыков, выбрав командиром подхорунжего Моргунова, двинулось в свою окружную станицу. «В Вёшки!.. Навесть порядок!..» — будоражила ряды взбунтовавшегося полка шальная мысль. На общем собрании было все же решено междоусобной войны не начинать, а добыть обмундирование и идти на Калачевский фронт, поближе к станицам.

В Вешках, в штабе Северного фронта белых порядком струхнули. Командиру гарнизонной сотни Х. Ф. Кружилину было приказано выслать разведку, узнать, куда идут мятежники. Кружилин утешил начальство: «Не пужайтесь, ваше превосходительство! Они как до станичных земель дойдут, враз по домам разбредутся, а там мы их голыми руками…»

28 ноября отдельные казаки 2-го Верхне-Донского полка стали прибывать в свои станицы. Был отдан строжайший приказ ловить их и посылать обратно на фронт.

Чем ближе подходили к Вёшенской, тем больше сомнения одолевали верхне-донцов. 29 ноября полк вступил в хутор Гороховский (10 верст севернее станицы) и обратился с жалобой к своему станичному правлению.

30 ноября станичный сбор Вёшенской постановил обмундировать пришедших с фронта казаков и отправить их обратно на фронт в Хоперский округ. Полк покорился и выдал зачинщиков. 12 казаков Верхне-Донского полка были приговорены военным судом к расстрелу. Приговор привели в исполнение через три дня, так как не было охотников стрелять.

В 2 часа ночи конвой с осужденными прибыл на место казни, где «уже к этому времени трусливо пережимался взвод стрельцов из казаков базковской гарнизонной сотни с «четой судебного ведомства»». После залпа трое повалились замертво, остальные, израненные, с воплями бежали в лес. Наутро, сопровождаемые толпой рыдающих женщин, они пришли в Вёшенскую к окружному лазарету. В станице началось волнение. «Смертники» были положены в лазарет, а члены суда на всякий случай уехали из станицы.

Узнав о расстреле своих товарищей, казаки 2-го Верхне-Донского полка до Хоперского округа так и не дошли. Командование боевого участка дважды напоминало штабу фронта, что 200 казаков с двумя пулеметами так и не вернулись на фронт. Зато 19 декабря начальник этапа в хуторе Шумилине хорунжий Буданов сообщил, что к нему явились вёшенские казаки, ушедшие ранее из Хоперского округа, и требуют направить их на Калачевский фронт. 20-го Буданову было приказано разоружить их и отправить на Хоперский боевой участок. Он ответил, что не может сделать этого из-за отсутствия сил, а у вешенцев два пулемета.

Скрепя сердце начальство санкционировало отправку казаков 2-го Верхне-Донского полка на Калачевский фронт, где их предполагалось влить в 28-й конный полк «для перевоспитания». Но, как заметил П. Н. Кудинов, «28-й полк считался боевой и исполнительной частью на фронте, но отнюдь не был исправительным батальоном».[20]

28-й полк (до августа 1918 г. — 1-й Верхне-Донской) был одним из лучших полков белой Донской армии. Сформирован он был, в отличие от других частей, из казаков всех станиц Верхне-Донского округа.

Разумеется, все проблемы и все положительные и отрицательные с военной точки зрения черты, присущие формированиям Донской армии, находили свое отражение и в этом полку. Как и все, он был заражен «пограничной болезнью» и 23 августа под хутором Шумилиным отказался переходить границу Донской области. 2-я сотня, подстрекаемая урядником Маноцковым, даже пыталась разойтись по домам. Но офицеры полка, подобранные по всей области «отчетливые» контрреволюционеры, среди которых были сподвижники известного всему Дону есаула Чернецова, смогли принудить полк к повиновению. Десять казаков Казанской станицы расстреляли тогда в Вёшенской.

Удачные бои под Старой Меловой, под Павловском подняли пошатнувшийся боевой дух. После боя под Таловой генерал Гусельщиков, командир известного на всем фронте 23-го Гундоровского Георгиевского полка, «дал 28-му полку имя «Непобедимый», ибо первая сотня его по печальной ошибке вступила в бой с георгиевцами и, после целого дня ожесточенного боя, принудила их отступить, взяв два пулемета. Единственное поражение гундоровцев своими же».[21]

Между тем, работая в архивах с материалами по белоказачьим полкам, просматривая списки и наградные документы, я испытывал странное чувство, когда мне попадались «свои», верхнедонские полки. С детства слово «белые» ассоциировалось у меня с каппелевскими офицерскими шеренгами из фильма «Чапаев». Черные мундиры, белые ремни, вычищенные до блеска, бритые офицеры с сигарами. А здесь — вот они! — все свои. Знакомые с детства фамилии. Вот Каргинский полк: Каргины, Лиховидовы, Вислогузовы, Фадеевы; вот — Еланский: Голицины, Глазуновы, Родины, Летневы, Мельниковы; вот — Мигулинский: Буханцовы, Коноваловы, Сетраковы, Дамановы; а вот и Вёшенский: Антиповы, Дударевы, Турилины, Калинины, Борщевы. Вся станица! Встретил я и «дядю Василия», и «дядю Костю», героев бабушкиных рассказов. Заработали они «Георгии» в октябре 1918 г. Стремясь узнать, что же это были за люди, я переписывал длиннейшие списки и читал их старожилам. И часто, к моему удивлению, лица дедов озарялись: «Ефим Семенович? Помню, был такой… Бабка, ты помнишь Ефима Семеновича?» И бабка улыбается… Об «активных контрреволюционерах» вспоминали как о людях добрых, сильных, честных…

Служили, воевали, зарабатывали кресты и медали. И носили, глаз не прятали. «Мы их честно заслужили. Кровью…», — казалось, говорили чубатые ясноглазые парни со «служивских» фотографий.

Но вернемся к нашей истории. Вдохновленные победами и подстегиваемые жаждой наживы казаки рвались в бой. 23 ноября 1918 г. 28-й полк брал станцию Лиски, где устроил повальный грабеж. Добыча была так велика, что за ее подсчетом и дележом забыли об обороне. 29 ноября 8-я армия красных нажала, и продовольственный полк им. Карла Маркса взял станцию Лиски обратно, да так, что среди трофеев у красных числилась канцелярия 28-го конного полка.