Кэтрин Куксон - Цена счастья

• Название: Цена счастья
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-8405-0260-X

Добрые люди спасли Лиззи от издевательств распутной мачехи, едва не сделавшей ее проституткой, и девушка встретила свою первую любовь, но потеряла ее. Старый друг пришел ей на помощь в трудную минуту, и в сердце Лиззи родилось новое чувство. Но сколько же разочарований ее ожидает, прежде чем Лиззи встретит достойного ее чистой души!..

---

Когда Джефф стал все чаще находить шест лежащим в траве? Месяцев восемь или десять назад? Незадолго до этого Джеффа произвели в сержанты, и когда они встретились с Дженис, он сказал: «Ну что, теперь можно и об офицерских погонах подумать!» — на что Дженис безо всякого выражения ответила: «Может быть». — «Надо немного повоевать, — сказал Джефф, — и тогда...» — «Повоевать? Ты уже настолько стал солдатом, что мечтаешь воевать?»

Не тогда ли в первый раз было упомянуто имя Ричарда Боунфорда? Мать Джеффа как-то заметила фотографию Дженис в местном журнале — она танцевала с неким Р. Боунфордом, владельцем поместья в Шотландии и любителем скачек. Джефф тогда спросил у Дженис: «Что у тебя с этим Боунфордом?» — на что она ответила: «Ничего особенного, просто мы танцевали на Охотничьем балу. Я там еще со многими танцевала, а четверо вообще считаются выгодными женихами, и что из этого?»

Из этого не было ничего, пока в следующий раз Джефф не увидел заветный шест валявшимся на земле.

Через две недели он получил от Дженис письмо, адресованное на воинскую часть. Это было ее первое письмо. Такие письма писали девушки в романах девятнадцатого века. В нем Дженис признавалась, что благодарна Джеффу за дружбу все эти годы, но теперь ей следует подумать о будущем. Родители начинают беспокоиться о ее судьбе, которую пора устраивать. В общем, она должна сказать ему, что собирается обручиться с Ричардом Боунфордом, что очень рассчитывает на его, Джеффа, понимание и всегда будет хранить о нем в душе приятные воспоминания. Подписано было просто: «Дженис».

Джефф долго не мог осознать происшедшее. И не только тот факт, что Дженис собирается обручиться, а то, что она могла написать такое письмо. Он сидел на своей койке, и слова плясали на бумаге перед его глазами. «Благодарна за дружбу», — надо же написать такое! Два года прошло с тех пор, как они стали любовниками, и трудно было сказать, чье желание было сильнее. Она сама говорила, что живет только теми днями, когда он приезжает в отпуск!

Письмо должно было убить все его чувства к Дженис, он должен был назвать ее продажной тварью, шлюхой, но не мог, а только молча шептал: «Дженис, о, Дженис!» В то же время какая-то часть его сознания ехидно посмеивалась над ним. Ты же крепкий парень, Джефф! Ты же сержант Фултон! Что тебе теперь до какой-то паршивой выскочки, дочери такого же выскочки-отца? Ты солдат, так что займись своим делом! И Джефф занялся делом - в мае предстоял парад по случаю коронации Георга VI. Он с головой окунулся во все эти учения, построения, упражнения с оружием, он учил солдат, что такое честь мундира, честь батальона, короче, делал свою привычную сержантскую работу, ведь на сержантах держится армия. Джеффу почти удалось забыть Дженис.

Но наступило третье июля, и пришел приказ: их часть в октябре отправляется на Суэцкий канал. Джефф даже обрадовался — он не мог представить себе, как будет теперь ездить домой на выходные.

И вот он приехал в последний отпуск перед отправкой на канал и снова испытывал те же мучения, что и в прошлый раз. Только сейчас горечь происшедшего словно просочилась сквозь кожу и улетучилась, а внутри все застыло, притупив чувства. И все-таки ему очень хотелось высказать Дженис все, что он думает о ней.

Джефф посмотрел на часы. Ладно, он подождет еще десять минут, а потом уйдет. И напишет ей письмо. Напишет, как он понимал их дружбу, и слов выбирать не будет...

Силуэт Дженис возник в дверном проеме внезапно, четко выделяясь на фоне сумеречного неба, и тихий голос сказал:

— Это нечестно с твоей стороны, Джефф.

— Нечестно? И что же здесь нечестного? — спросил он, стараясь казаться беззаботным. — Ты знаешь, что я уезжаю. Вот я и решил попрощаться, ведь мы вряд ли еще увидимся, не так ли?

— Не знаю, во всяком случае, не скоро. Не понимаю, зачем тебе все это... Я знала, что тебе захочется сделать мне больно, и что ты не успокоишься, пока не добьешься своего.

Ее голос был необычно мягким и грустным, а поведение совсем не таким, к которому он привык, поэтому Джефф закричал, не сдерживаясь:

— Перестань строить из себя сиротку! Эта твоя помолвка — ты что думаешь, я поверю, что из-за нее ты стала такой тихой и безответной? Да стань же ты хоть на минуту такой, как раньше!

И Дженис в ту же секунду стала прежней, закричав в ответ:

— Вот! Вот какой ты! Ты не можешь измениться, ты всегда был грубым и жестоким. Ты и до армии был таким, и все твои шутки... Ты стал просто... просто невыносимым! Неотесанный мужлан! Что у нас могло быть? Ничего! Ты сам должен был понимать это!

Слово «неотесанный» больно кольнуло его, и Джефф уже хотел огрызнуться, но вместо этого сжал зубы и спокойно сказал:

— Нет, мисс Брэдфорд-Браун, я не понимал этого. Я думал, что у тебя хватит сил и характера остаться собой, а не пойти по стопам своего богатого папаши и своей матери, которая, при всей своей милой внешности, ни на минуту не позволяет окружающим забыть о том, что она — аристократка. И я не заметил вовремя, что ты стала похожа на них обоих, что ты обрела и материнский снобизм, и отцовскую жадность. Ведь твой отец не желает смотреть правде в глаза, тому, что его здесь терпят только из-за жены. Нет, — снова повторил Джефф, — я не понимал этого, но теперь понял. Скажи мне только, пока мы не расстались, — тут Джефф сделал драматический жест рукой, — знает ли мистер Ричард Боунфорд про нас с тобой? Про то, что мы... ну, в общем, понимаешь...

Дженис посмотрела на Джеффа, и ее губы сжались в тонкую линию.

— Ты не посмеешь!

— О, еще как посмею! Я же неотесанный мужлан, мне охота похвастаться в баре, как я соблазнил дочку владельца поместья!

Джефф увидел, как ее лицо побледнело, а глаза наполнились туманной влагой. Она действительно боялась, что он может так сделать! Потом выражение ее лица стало медленно изменяться» Она шагнула к Джеффу и взяла его за руку. Он понял, что она пытается смягчить момент, но почувствовал себя еще более озлобленным. Ударив Дженис по запястью, он заставил ее вскрикнуть от боли и, глядя, как она потирает ушибленное место, насмешливо произнес:

— Знаешь что? Плевать я на тебя хотел — вот что я тебе скажу своим неотесанным ртом! А не хочешь снова поваляться со мной в траве, чтобы я держал рот на замке? — И, оттолкнув ее в сторону, Джефф вышел из амбара и пошел прочь. Через несколько шагов он услышал:

— Подожди, Джефф! Подожди!

Остановившись и повернув к ней побледневшее лицо, Джефф крикнул:

— Иди к черту, Дженис! — После чего снова зашагал — спина прямая, голова поднята... Все было кончено.

К дому Джефф подошел уже обычным шагом — напряжение последних минут спало, спина уже не была такой прямой, а голова — так гордо поднятой. «Неотесанный» — надо же такое сказать!

В дом он вошел через заднюю дверь, ведущую в кухню. Кухня оставалась все такой же, какой была во времена фермы, — длинный стол из светлого дерева, камин, плита, темные балки на потолке, дубовый буфет с посудой... А перед буфетом стояла Лиззи и вешала чашки на крючки, приделанные к нижней полке. Она повернулась к Джеффу и сказала:

— Привет!

— Привет, — ответил он. — Как дела?

— О, все хорошо! Я... мне здесь нравится!

— Я рад.

— Хочешь... Сделать тебе что-нибудь? Может, выпьешь чаю? А твоя мать там, в комнате, играет.

— А отец дома?

Лиззи кивнула:

— Да, дома. Мы с ним разговаривали, и он сказал, что я... ну, чтобы я была... как дома! — Лиззи широко улыбнулась.

— Это хорошо, — сказал Джефф, — дома — значит дома!

Джефф знал, что ему надо выйти и хотя бы поздороваться с отцом, но не мог, — он должен был немного прийти в себя. Он кивнул Лиззи и направился к лестнице на второй этаж. Войдя в комнату, он снял пальто, ослабил галстук и на какое-то время замер. «Неотесанный»... Почему-то такое мнение о себе в этот момент заботило его больше, чем сам разрыв с Дженис.

Джефф всегда считал себя достаточно образованным, чтобы не теряться в разговоре. Он прочел много книг, знал много хороших выражений и пословиц и часто весьма уместно вставлял их в свою речь. Старик Пибус, учитель английского языка в школе, увлекался древней историей и сумел привить любовь к ней нескольким школярам, в числе которых был и Джефф. С тех пор эта древняя история, а вернее — цитаты из учебников, часто выручала Джеффа, поднимая его авторитет среди приятелей.

Он открыл дверцу шкафа, где мать хранила его школьные вещи и спортивные призы. На верхней полке стояли его любимые книги: «Остров сокровищ», «Дэвид Копперфильд», «Последний из могикан», «Легенды Древней Греции и Рима». «Неотесанный», — снова хмыкнул Джефф и достал словарь. «Грубый, — прочитал он синонимы,— неуклюжий, неловкий, некультурный».

«Некультурный». Да, это соответствовало его представлению о «неотесанности». Он припомнил еще одно подходящее выражение: «пьяный зануда» — так называли Билла Тайтона, который дневал и ночевал в «Зайце» и полностью соответствовал понятию «некультурный». Джефф знал еще нескольких парней, к которым подходили слова «неуклюжий» и «грубый». Нет, Дженис не это имела в виду, назвав его «неотесанным». «Некультурный». Да, она хотела сказать именно так.