Уилл Селф - Кокнбулл

• Название: Кокнбулл
• Автор: Уилл Селф
• Издательство: Ад Маргинем
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-93321-091-9

Диптих (две повести) одного из самых интересных английских прозаиков поколения сорокалетних. Первая книга Уилла Селфа, бывшего ресторанного критика, журналиста и колумниста Evening Standard и Observer, на русском. Сочетание традиционного английского повествования и мрачного гротеска стали фирменным стилем этого писателя. Из русских авторов Селфу ближе всего Пелевин, которого в Англии нередко называют "русским Уиллом Селфом".

---

Так началась эпоха отпрашиваний по болезни. С ужасающей регулярностью — раз, два, а то и три в неделю — Дэн был не в состоянии пойти на работу. Из обрывочных сведений Кэрол поняла, что Дэн в своей дизайн-студии уже не проходил за того голубоглазого парнишку, каким представлялся раньше. Обрывочными они были потому, что Дэн так же неохотно рассказывал о своих делах на работе, как и о своих чувствах. А спрашивать напрямик было рискованно, да и не было резона. Это лишь спровоцировало бы нервное подергивание увядших кончиков губ и к тому моменту уже вялого и обвисшего локона.

Вместе с прогулами масштабы пьянства только нарастали. В самых неожиданных местах Кэрол стала находить липкие бутыли ликера и закопченные фурики из-под спирта: под раковиной, в полом пуфе, за вентиляционной решеткой. Однако неожиданные находки — Sumbucca в шкафчике для носков или Poire Guillaume из ламбрекена — довольно быстро наскучили.

Вот тогда-то к ним и приехала погостить мама Дэна. Это была огромных размеров женщина предпенсионного возраста. До того как выйти за отца Дэна, она была замужем за человеком, сколотившим состояние на фонтанах из шербета. Она обладала той грушевидной фигурой, какую с возрастом неизбежно приобретают все английские женщины определенного класса и наклонностей. В комплект также входила пара бревноподобных ног, обтянутых нейлоном необычного карамельного оттенка. Казалось, будто нет у них ни колен, ни сухожилий, и если ногу мамину порезать, то кровь не потечет. Какие-то они были синтетические, пластиковые.

Она провела у них четыре дня. Вечер первый: Кэрол приготовила чили кон карне, и они выпили бутылку Mateus Rose. Вечер второй: Кэрол испекла пирог с остатками фарша, и они выпили упаковку пива Mackesons, которая, как заявил Дэн, «завалялась» в холодильнике. Вечер третий: Кэрол приготовила отбивные из барашка, и они выпили бутылочку Valpo- licella. На самом деле это была двухлитровая бутыль, которую Дэн принес домой по случаю, он же и выпил ббльшую часть ее содержимого. Мать его как будто ничего не заметила. На четвертый вечер Кэрол не удосужилась приготовить ужин. Дэн взбесился и наорал на нее, когда мать стояла рядом, словно в ее присутствии ему позволялось вести себя непотребно. Он вихрем умчался из дому и, вернувшись в четыре утра, грохотал, крушил все вокруг и в итоге наблевал.

Утром перед отъездом мать Дэна отвела Кэрол в сторонку. За все это время напрямую к своей невестке свекровь обращалась не больше десяти раз.

— Ты чем-то похожа на меня в молодости, — сказала мама Дэна. Кэрол смотрела на гущу ее непоколебимой прически. — Ты тихая, но далеко не дура.

Кэрол, в надежде, что мать Дэна не заведет разговора по душам, уставилась на неудачную акварель из Ланстефана, которую ей преподнес какой-то восторженный тип в длинном шарфе и берете. Кэрол не слишком часто испытывала смущение, однако ей было известно, какую нужно состроить мину в ответ на подобный скрытый комплимент.

Мать Дэна продолжала:

— Я вижу, мой сын превращается в алкоголика. Что и неудивительно, это у него семейное. Мой отец умер в психушке. Он был почетным председателем верховного суда, и у него случилось то, что называется «разжижение мозгов». В день, когда он умер, я пришла навестить его. Он ужасно иссох, глаза лихорадочно блестели. Он схватил меня за руку и спросил: «Ты видишь?» «Что?» — удивилась я. «Павлинов, — ответил он. — Они распустили свои хвосты чудесной красоты, но почему сиделка разрешает им бегать по палате, это же негигиенично». Час спустя он умер. Мой сын такой же, хотя едва ли можно представить, что он обладает достаточной харизмой, чтобы галлюцинировать павлинами. У него нет на то оснований, так что это, как видишь, наследственное. Попробуй, дорогая, справиться с этим, если не получится, я постараюсь каким-нибудь образом помочь. Но если будет совсем невмоготу, я бы посоветовала бросить его.

И с этим она отбыла восвояси. Отправилась обратно в Барфорд с целыми сумками всевозможного барахла, раздобытого где-то в Вест-Энде. Она не удосужилась показать Кэрол ни единой шмотки.

Через два дня после ее отъезда Кэрол впервые серьезно занялась мастурбацией. Она, правда, и раньше подумывала об этом, но все как-то смутно. К тому же она толком и не представляла, как это все происходит и что же ей, собственно, надо делать.

Дэн пошел выпить с Дерри. Они где-то прослышали о некоем пабе на Пентонвил-роуд, где в прошлые выходные убили мужика, что и послужило мрачным поводом для внеочередного октоберфеста. «Я тебя ждать не буду», — сказала Кэрол, стоя в накинутом поверх ночнушки халате и даже не думая иронизировать на этот счет. В койку она отправилась с томиком Джилли Купер, в котором венесуэльский банкир с большим пониманием вопроса надрачивал свою подругу. Кэрол, не обладавшей знаниями в этой области, очень понравилось описание, кроме того, оно проливало свет и на техническую сторону вопроса. Она отложила книгу. Рука ее сползла под одеяло к смятому подолу ночнушки. Задрав его, пальцы окунулись в гладкий проем между бедрами. Она положила ладошку на вульву и слегка сжала ее. Средний палец проскользнул между надутых губок и нащупал влажную впадину влагалища.

Мощь ощущений потрясла ее до кончиков напедикюренных пальцев ног. Сексуальный контакт, конечно же, был ей знаком, однако такой всплеск и чтобы Дэн не забирался на борт, а Беверли не волтузила ее, занимаясь утомительными манипуляциями, привел Кэрол в восторг. Она кончила буквально через несколько секунд, один палец на блестящем холмике клитора, другой внутри. Музыкальная заставка Новостей в Десять прозвучала как контрапункт к ее стихающим вздохам.

Так у них и повелось: Дэн шел бухать, а Кэрол, только он за порог, затевала конкретное дрочилово. Месяца за два — два с половиной она организовала постановку целого рада пьесок собственного сочинения для мастурбации. Кэрол не обладала богатым воображением, однако не стоит смеяться над легионами чернокожих ухмыляющихся самцов с эпически гигантскими фаллосами или плейбоями-латиносами, которые мчались к ней на взмыленных скакунах и спешивались только для того, чтобы оседлать… Кэрол.

Ах, как летали ее пальчики! А как она раскрыла себя; теперь на карту был нанесен каждый сантиметр влажных эрогенных зон. Невероятно, как это Дэн так и не удосужился нащупать своими бесчувственными руками эту вот точку или пройтись пальчиками здесь или вот там.

Однажды вечером Дэн, Гари, Барри, Джерри, Дерри, и Дэйв 1 отправились в Илфорд. Целью их путешествия было посещение громадного ночного клуба, известного тем, что бар там был в клетке. Решетка была вделана в бетонный пол, что позволяло парням и девицам, облюбовавшим это заведение, доводить себя до невероятной степени опьянения, не отказывая себе в соразмерных состоянию проявлениях, и при этом им не удавалось крушить, портить и засерать все вокруг. На рассвете их выталкивали крепкие парни в смокингах.

Они поехали на машине Барри. Всю дорогу Дэн был заметно не в духе и больше обычного помалкивал. Все спрашивали его, в чем дело, но он не отвечал, поэтому в приступе сопереживания они предложили ему бутылку Jack Daniels.

Дома же, предусмотрительно опустив жалюзи, Кэрол приступала к делу. Раздевшись в гостиной, она обнаружила, что сочетание ее наготы и невыразительной обстановки не на шутку возбудило ее. Кроме того, передвигаясь по комнате, она ловила свое отражение в бесчисленных зеркалах и регулярно протираемых чистящим средством стеклянных поверхностях.

Она расстегнула блузку, и пальцы заскользили по нейлоновой кривой в поисках зазора между лифом и грудью. Она расстегнула ширинку на слаксах, и они с шелестом сползли на пол. Она буквально выпрыгнула из них. Из CD-проигрывателя мутным потоком лилось A Whiter Shade of Pale, а рука Кэрол скользнула под резинку трусиков.

— Верите ли вы в ужас?

Прямой вопрос абсолютно выбил меня из колеи. Я был настолько поглощен повествованием, что невольно ощутил себя вуайеристом, подглядывающим за мастурбирующей Кэрол. И вот профессор без предупреждений, без каких-либо объяснений прервал рассказ на полуслове.

Поезд шел, покачиваясь и постукивая на стыках, и навстречу нам выплывали очертания современной станции Ридинг. Профессор повторил вопрос: «Вы верите в ужас?»

Я собрался с духом и ответил:

— Вы имеете в виду оккультный ужас? Чудовища, демоны, вампиры, вертящиеся столы, все такое?

— Нет, вовсе нет. — Состав загрохотал, затрясся перед остановкой. Пассажиры в нейлоновых накидках поверх отглаженных костюмов сходили на платформу и садились в поезд. Однако даже эта обыденная сцена не смогла развеять сгущающейся атмосферы в купе. — Да нет, не потусторонний ужас, это же так, болтовня, курам на смех. Я говорю о настоящем ужасе, об ужасе, который оттеняет всякий аспект обыденности, как сумерки оттеняют вон тот автомат. — Онуказа/i на автомат с напитками, висящий на стене неосвещенной платформы. Свисток взвизгнул и стих, поезд дернулся и продолжил движение. Профессор поерзал на ягодицах и, подавшись вперед, принял назидательную позу учителя. — Помните, как там у Рётке? "И тошнотворность почтовых конвертов, и стерильное отчаяние публичных мест…" Нет, там не совсем так, но вы поняли, о чем я….