Брендон Сандерсон - Обреченное королевство

• Название: Обреченное королевство
• Автор: Брендон Сандерсон
• Издательство: Книжный Клуб Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2420-4

После падения орденов Сияющих Рыцарей прошло много веков, но их мечи и доспехи, дарующие человеку необыкновенную силу и неуязвимость, остались. За них платили королевствами и брат предавал брата…

Светлорд Далинар отдает свои волшебные доспехи в знак благодарности человеку, спасшему ему жизнь. Он еще не знает, кто это на самом деле… На другом краю земли Шаллан обучается искусству магии, однако ее цель не так благородна… Однажды пути юной волшебницы и светлорда Далинара пересекутся…

---

ДИТЯ ТАНАВАСТА. ДИТЯ ЧЕСТИ. ДИТЯ ТОГО, КТО ДАВНО УМЕР.

Внезапный голос потряс Каладина. Он забарахтался в воздухе.

ПАКТ МЩЕНИЯ РАЗРУШЕН.

Грохочущий бас заставил задрожать саму стену шторма. Каладин ударился о землю, отделившись от сверхшторма. Он заскользил и остановился, ноги окатили струи воды. Ветра накинулись на него, но он слишком долго был их частью, и они не сумели навредить ему.

ЛЮДИ БОЛЬШЕ НЕ ЕЗДЯТ НА ШТОРМАХ.

Голос стал громом, сотрясшим воздух.

ПАКТ МЩЕНИЯ РАЗРУШЕН, ДИТЯ ЧЕСТИ.

— Я не понимаю, — крикнул Каладин урагану.

Перед ним появилось лицо, то самое, которое он уже видел, старое, широкое как небо, с глазами, полными звезд.

ИДЕТ ЗЛОБА. САМЫЙ ОПАСНЫЙ ИЗ ВСЕХ ШЕСТНАДЦАТИ. А СЕЙЧАС ТЫ МОЖЕШЬ ИДТИ.

Что-то пронеслось мимо него.

— Подожди! — крикнул Каладин. — Почему так много войн? Мы должны воевать, всегда?

Он сам не знал, почему спросил. Вопросы сами вышли из него.

Шторм заворчал, как задумчивый престарелый отец. Лицо исчезло, рассыпалось на капли воды.

И голос ответил, тише.

ЗЛОБА ПРАВИТ.

* * *

Каладин выдохнул и проснулся. Его окружали темные фигуры, прижимавшие его к твердому каменному полу. Он закричал, и заработали старые рефлексы. Он мгновенно выбросил руки в стороны, схватил двух нападавших за щиколотки и дернул на себя, сбив врагов с ног.

Они, ругаясь, рухнули на пол. Каладин, используя момент, изогнулся и взмахнул рукой. Сбросив с себя руки прижимавших его к полу, он бросился вперед, врезавшись в человека, стоявшего перед ним.

Перекатившись через него, Каладин вскочил на ноги, освободившись от тюремщиков. Обернувшись, он смахнул пот со лба. Где копье? Одновременно он схватился за нож, висевший на поясе.

Нет ножа. Нет копья.

— Шторм тебя побери, Каладин!

Тефт.

Каладин прижал руку к груди и не торопясь выдохнул, сбрасывая с себя странный сон. Он был в бараке Четвертого Моста. Королевские штормстражи предсказали сверхшторм перед рассветом.

— Все в порядке, — сказал он ругающейся куче бригадников, которые только что держали его. — Что произошло?

— Ты пытался выскочить на шторм, — обвиняюще сказал Моаш, выползая из-под горы тел. Полутемный барак освещала одна-единственная сфера, которую держал сидевший в углу человек.

— Ха! — добавил Камень, вставая и приводя себя в порядок. — Открыл дверь, выглянул наружу и так уставился на дождь, как если собирался удариться головой о камень. Мы с трудом оттащили тебя назад. Хочешь еще две недели проваляться в кровати, а?

Каладин успокоился. Шло избавление — моросящий дождь в конце сверхшторма, капли били по крыше.

— Ты никак не просыпался, — сказал Сигзил.

Каладин посмотрел на азианина, сидевшего на полу и опиравшегося спиной о каменную стену. Он не пытался удержать Каладина.

— У тебя было что-то вроде горячечного сна.

— Я себя отлично чувствую, — сказал Каладин. Не совсем правда: голова болела, сил не было. Он глубоко вздохнул и откинул плечи назад, пытаясь избавиться от усталости.

Сфера в углу замигала. Потом свет потух, оставив их в темноте.

— Клянусь штормом, — пробормотал Моаш. — Этот угорь Газ. Опять дал нам тусклые сферы.

Каладин, аккуратно ступая, пересек черный как смоль барак. От головной боли не осталось и следа. Дойдя до двери, он открыл ее, впустив внутрь слабый утренний свет.

Ветер ослаб, но дождь еще лил. Он вышел наружу и моментально промок до нитки. Остальные бригадники последовали за ним, Камень кинул Каладину небольшой кусок мыла. Как и большинство остальных, Каладин был одет только в набедренную повязку; он намылился. Мыло пахло маслом, в нем попадались песчинки. Мостовикам не полагалось мягкого душистого мыла.

Каладин предал мыло Бисигу, худому бригаднику с угловатым лицом. Тот с благодарностью взял его — Бисиг почти не говорил — и начал намыливаться, а Каладин дал холодному дождю смыть мыло с тела и волос. Сбоку от него Камень, используя миску с водой, побрился и подровнял бакенбарды, длинными прядями спускавшиеся вниз; подбородок и губы он выбрил начисто. Они странным образом контрастировали с его головой, которую он выбривал в середине, прямо над бровями. Потом подровнял остальные короткие волосы.

У Камня были гладкие и умелые руки, и он сам не очень походил на свое прозвище. Закончив, он встал и махнул людям, ждавшим рядом с ним. Один за другим он выбрил всех, кто того хотел. Время от времени он останавливался и точил бритву.

Каладин поднял пальцы к собственной бороде. Последний раз он брился в армии Амарама, очень давно. Он подошел к Камню и стал ждать. Огромный рогоед засмеялся, когда пришла очередь Каладина.

— Садись, мой друг, садись. Хорошо, что ты пришел. У тебя на лице какие-то ветки пестрокорника, а не настоящая борода.

— Выбрей меня начисто, — сказал Каладин. — И я не хочу такое странное не-знаю-что, как у тебя.

— Ха, — сказал Камень, затачивая бритву. — Ты же низинник, мой добрый друг. Ты не можешь носить хумака'абан. Я должен избить тебя до потери сознания, если ты только попытаешься.

— Мне кажется, ты говорил, что драться — ниже твоего достоинства.

— Возможны важные исключения, — сказал Камень. — А теперь хватит болтать, если не хочешь остаться без губ.

Камень начал с того, что подровнял бороду, потом намылил его и побрил, начав с левой щеки. Раньше Каладин не разрешал никому брить себя; вначале, когда он очутился в армии, брить было нечего. Потом он подрос и стал брить себя сам.

Камень работал очень искусно, и Каладин не почувствовал никаких порезов. Через несколько минут рогоед кончил. Каладин поднял пальцы к подбородку и коснулся гладкой чувствительной кожи. Лицо было холодным, странным на ощупь. Оно превратило его — на чуть-чуть — в человека, каким он был.

Странно, как может бритье изменить человека. Я должен был побриться недели назад.

Успокоение перешло в изморозь, предвещавшую последний шепот шторма. Каладин встал, дав возможность дождю смыть остриженные волосы с груди. Данни — последний в очереди — сел на его место. Его детское лицо едва ли нуждалось в бритве.

— Так тебе лучше, — сказал голос. Каладин повернулся и увидел Сигзила, опершегося о стену барака, прямо под свесом крыши. — У тебя сильное лицо. Квадратное и твердое, с гордым подбородком. В моем народе такие лица называют командирскими.

— Я не светлоглазый, — сказал Каладин, сплевывая.

— Ты слишком сильно ненавидишь их.

— Я ненавижу их ложь, — сказал Каладин. — А раньше я считал их людьми чести.

— А ты бы хотел сбросить их? — сказал Сигзил, в его голосе проскользнул искренний интерес. — Править самому?

— Нет.

Сигзил, похоже, удивился. Появилась Сил, закончив проказничать с ветрами сверхшторма. Он всегда беспокоился — немножко, — что однажды она улетит с ними и забудет вернуться.

— Неужели тебе не хочется наказать тех, кто так обращался с тобой? — спросил Сигзил.

— О, я был бы счастлив наказать их, — сказал Каладин. — Но я не собираюсь ни занимать их место, ни присоединяться к ним.

— Я бы присоединился к ним за один удар сердца, — сказал Моаш, подходя к ним. Он сложил руки на своей мускулистой груди. — Будь моя воля, все бы изменилось. Светлоглазые работали бы на шахтах и в полях, носили мосты и умирали под стрелами паршенди.

— Этому не бывать, — сказал Каладин. — Но я не стал бы обвинять тебя, если бы ты попытался.

Сигзил задумчиво кивнул.

— Кто-нибудь из вас слышал о стране Бабатарнам?

— Нет, — сказал Каладин, глядя в сторону лагеря. Солдаты уже встали. Многие из них тоже мылись. — Смешное имечко для страны, а?

Сигзил фыркнул.

— Лично я всегда считал смешным слово Алеткар. Как мне кажется, зависит от того, где человек вырос.

— Так причем здесь Бабаб… — спросил Моаш.

— Бабатарнам, — сказал Сигзил. — Однажды я был там, с моим учителем. Там растут очень необычные деревья. Все растение — ствол и ветки — ложатся, когда приближается сверхшторм, словно откидывается на петлях. За время, что я там был, меня трижды бросали в тюрьму. Бабаты очень следят за тем, как ты говоришь. Моему учителю пришлось платить за меня очень приличные суммы, и он был крайне недоволен. Лично мне кажется, что они используют любой предлог, чтобы бросить иностранца в тюрьму. И к тому же они знали, что у моего учителя глубокие карманы. — Он мечтательно улыбнулся. — Но один раз я попал в тюрьму действительно за дело. Видите ли, вены тамошних женщин лежат очень неглубоко под кожей. Некоторых иностранцев это нервирует, но лично мне этот узор из вен кажется великолепным. Почти неотразимым.

Каладин нахмурился. Не видел ли он нечто подобное во сне?