Брендон Сандерсон - Обреченное королевство

• Название: Обреченное королевство
• Автор: Брендон Сандерсон
• Издательство: Книжный Клуб Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2420-4

После падения орденов Сияющих Рыцарей прошло много веков, но их мечи и доспехи, дарующие человеку необыкновенную силу и неуязвимость, остались. За них платили королевствами и брат предавал брата…

Светлорд Далинар отдает свои волшебные доспехи в знак благодарности человеку, спасшему ему жизнь. Он еще не знает, кто это на самом деле… На другом краю земли Шаллан обучается искусству магии, однако ее цель не так благородна… Однажды пути юной волшебницы и светлорда Далинара пересекутся…

---

— Я… Я был… Богом. Тем, кого вы называете Всемогущий, творец человечества. — Фигура закрыла глаза. — И сейчас я мертв. Злоба убила меня. Мне очень жаль.

Эпилог О самом важном

— Ты чувствуешь? — спросил Шут надвигающуюся ночь. — Что-то изменилось. Такой звук, как будто мир опи´сался.

Ворота были закрыты, и ночная стража совершенно не соответствовала своему названию. Они не столько «сторожили», сколько зевали, болтали, играли в брейкнек или — как сейчас — недовольно слушали сумасшедшего.

Безумцу повезло с глазами — светло-голубыми — и это уберегало его от любых неприятностей. Возможно, Шуту следовало поражаться роли, какую цвет глаз — такая простая вещь! — играл у этих людей, но он бывал в слишком многих местах и видел много способов правления. Этот не казался более смешным, чем другие.

И, конечно, всегда есть причина, по которой люди делают то, что они делают. В этом случае веская.

— Светлорд? — спросил один из стражников. Шут сидел на ящиках, которые оставил здесь какой-то купец, еще и давший деньги ночным стражникам, чтобы они проследили за ними. Для Шута они стали удобным насестом. Узел с вещами он поставил рядом, а на колени положил энтир, квадратный струнный инструмент.

— Светлорд? — повторил стражник. — Что вы там делаете?

— Жду, — ответил Шут. Он посмотрел на восток. — Когда придет шторм.

Стражники неуверенно переглянулись. Сегодня ночью сверхшторм не ожидался.

Шут начал играть на энтире.

— Давайте поговорим, чтобы скоротать время. Скажите мне, почему один человек достойнее другого?

Музыка неслась к молчаливым зданиям, переулкам и потертым булыжникам. Стражники не отвечали. Похоже, они не знали, что делать с одетым в черное светлоглазым человеком, который вошел в город еще засветло, уселся на ящики перед воротами и стал играть на энтире.

— Ну? — спросил Шут, прекращая играть. — Как вы думаете? Что может выделить из множества талантливых мужчин и женщин самого уважаемого, самого достойного?

— Э… музыка? — наконец ответил один из стражников.

— Да, самый типичный ответ, — сказал Шут, беря несколько низких нот. — Однажды я задал этот вопрос нескольким очень умным ученым. Что заставляет считать человека самым талантливым из всех? Один выделил артистические способности, как ты проницательно угадал. Однако другой назвал могучий интеллект. А последний — талант изобретателя, способность разрабатывать и создавать сложные устройства.

Он не играл какую-то мелодию, просто перебирал струны, иногда получая гамму или квинту. Что-то вроде болтовни в струнной форме.

— Эстетическая гениальность, — сказал Шут. — Изобретательность, острота ума, способность творить. Благородные идеалы. Большинство людей возьмет что-нибудь из этого набора качеств — если, конечно, есть выбор — и назовет величайшего из талантов. — Он коснулся струны. — Какие мы великолепные лжецы.

Стражники переглянулись; факелы, горевшие в скобах на стенах, освещали их оранжевым светом.

— Вы, наверно, считаете меня циником, — сказал Шут. — Вы думаете, что я собираюсь рассказать вам, будто вслух люди называют эти идеалы, но втайне предпочитают основные инстинкты. Способность добывать деньги или очаровывать женщин. Да, я циник, но именно в этом случае я считаю, что ученые ответили честно. Их ответы говорят о душах людей. В глубине сердца мы хотим верить — и верим — в великое предназначение и добродетель. Вот почему наша ложь, особенно себе, так прекрасна.

Он заиграл настоящую мелодию. Вначале простую, негромкую, приглушенную. Песня для молчаливой ночи, когда меняется весь мир.

Один из солдат прочистил горло.

— А что, по-вашему, является самым достойным талантом человека? — Судя по голосу, он по-настоящему заинтересовался.

— Понятия не имею, — сказал Шут. — К счастью, я спрашивал совсем о другом. Я не хотел узнать, что является самым достойным талантом. Нет, я спрашивал о том, какой талант люди считают наиболее достойным. С одной стороны, разница между этими двумя вопросами совсем крошечная, но с другой, огромная как сам мир.

Он продолжал наигрывать песню. Никто не позволял себе бренчать на энтире, по меньшей мере люди с чувством приличия.

— В этом, — сказал Шут, — как и во всем остальном, наши поступки разоблачают нас. Если художница создает невероятно красивое произведение — используя новую передовую технику, — ее будут превозносить как мастера и она положит начало новому направлению в эстетике. Но что будет, если другая, работая независимо и с таким же мастерством, добьется того же самого в следующем месяце? Достанутся ли ей такие же почести? Нет. Ее назовут подражательницей.

Интеллект. Если великий мыслитель разработает новую математическую, научную или философскую теорию, мы назовем его мудрецом. Мы будем сидеть у его ног, внимать каждому его слову и впишем его имя в историю, как самого уважаемого из тысяч и тысяч. Но что, если ту же самую теорию разработает другой человек и опубликует ее неделю спустя? Оценит ли кто-то его величие? Нет, его забудут.

Изобретение. Если какая-нибудь женщина разработает очень важный проект — фабриал или другое чудо инженерной мысли — ее объявят новатором. Но если какая-нибудь другая предложит то же самое спустя год — не зная, что устройство уже создано, — будет ли она вознаграждена за свое творчество? Нет, ее назовут лгуньей и воровкой идей.

Он тронул струны, дав мелодии продолжиться, скрутиться, навязнуть в зубах, но с легкой насмешкой.

— И вот, — продолжил он, — к конце концов, к чему мы пришли? Действительно ли мы уважаем интеллект гения? Восторгаемся ли мы красотой его ума, если видели результат его работы раньше?

Нет, не восторгаемся. Сравнивая две великолепные работы, одинаково великие, мы всегда предпочитаем ту, которая сделана раньше. Не имеет значения, что вы создали. Важно создать раньше, чем кто-нибудь другой.

Так что мы восхищаемся не самой красотой. И не силой интеллекта. Не изобретательностью или художественным талантом. А чем? Какой талант мы считаем самым великим? — Он сыграл последний аккорд. — Мне кажется, что это не что другое, как новизна.

Стражники выглядели смущенными.

Ворота затряслись. Что-то ударило в них снаружи.

— Пришел шторм, — сказал Шут, вставая.

Стражники побежали за копьями, прислоненными к стене. У них была караулка, но сейчас она пустовала; все предпочитали ночной воздух.

Ворота опять затряслись, как если бы снаружи было что-то огромное. Стражники закричали, призывая тех, кто стоял на стене. Воцарились хаос и суматоха, и тут в ворота ударили в третий раз, со страшной силой; они затряслись так, как если бы в них попал огромный валун.

А потом блестящий серебряный меч пробился через массивные ворота, вырезая засов, закрывавший их. Клинок Осколков.

Ворота распахнулись. Стражники отскочили назад. Шут ждал на своих ящиках, в руке энтир, на плече узел.

За воротами, на каменной дороге стоял человек с темной кожей. Длинные спутанные волосы, изодранная одежда, вокруг талии повязана тряпка, похожая на сумку. Он стоял наклонив голову; мокрые растрепанные волосы падали на лицо и смешивались с бородой, в которой застряли листья и сучки.

Его мышцы блестели от капель воды, как если бы он только-только вышел из реки. На поясе висел массивный Клинок Осколков, острием вниз, воткнувшийся в камень на ширину пальца; рука человека лежала на рукоятке. Клинок, длинный, узкий и прямой, походил на огромный шип; в нем отражался свет факелов.

— Добро пожаловать, потерянный, — прошептал Шут.

— Кто ты? — нервно крикнул один из стражников; другой побежал поднимать тревогу. В Холинар вошел Носитель Осколков.

Человек не оставил вопрос Шута без внимания. Он шагнул вперед, волоча за собой Клинок, как если бы тот слишком много весил. Меч резал камень, оставляя в земле крошечный желобок. Человек шел неуверенно, едва не падая. Он оперся о створку ворот, собираясь с силами, и прядь волос отлетела в сторону, открыв глаза. Темно-коричневые, как у человека низшего класса, дикие, ошеломленные.

Наконец человек заметил двух стражников, с испуганными лицами направивших на него копья. Он протянул к ним пустую руку.

— Идите, — прерывающимся голосом произнес он, говоря на совершенном алети, без акцента. — Бегите! Бросайте клич! Передавайте предостережение!

— Кто ты? — еще раз спросил один из стражников. — Какое предостережение? Кто атакует?

Человек замолчал и, покачнувшись, поднял руку к голове.

— Кто я? Я… я Таленел'Элин, Мощь Камня, Герольд Всемогущего. Идет Опустошение. О, Бог… оно идет. И я потерпел поражение.

Он покачнулся и рухнул на каменистую землю, за ним упал Клинок Осколков. И не исчез. Стражники осторожно подошли к человеку, один из них толкнул его тупым концом копья.