Андрей Шаваев - Разведка и контрразведка

• Название: Разведка и контрразведка
• Автор: Андрей Шаваев
• Издательство: Издательская группа "БДЦ-пресс"
• Жанр: Военное
• Год: 2003
• ISBN: 5-933-06-028-3

ИСТОРИЯ спецслужб подобна маятнику - от безудержного восхваления до крайне претенциозной критики. В то же время вопрос о роли и месте спецслужб в политической системе государств в прошлом и перспективе далеко не праздный и является одним из ключевых в понимании, осмыслении мировой истории.

Авторы намеренно отказались от детективного сюжета и сенсационных разоблачений, характерных для жанра литературы о разведке и предлагают вниманию читателей лишь отдельные фрагменты мирового опыта работы отечественных и иностранных спецслужб без каких-либо претензий на истину…

---

Не просто так копался в архивах Артур Христианович, не историю ВЧК и пограничной охраны писать собрался, а добирал фактуру. Освежал в памяти, подкреплял документами своих агентов-липачей донос на Тухачевского.

Известно, что Тухачевский активно использовался в контрразведывательных операциях ОГПУ, непосредственное руководство которыми осуществлял ни кто иной, как сам Артузов. Информация о якобы «причастности» Тухачевского к подпольной военно-монархической организации в СССР предварительно сознательно, скрупулезно, детально готовилась в ОГПУ. Легендирование участия Тухачевского и ряда других советских военачальников в «оппозиционной» деятельности санкционировано на самом высоком уровне. Некоторые из видных военных — Зайончковский, Троицкий были агентами ОГПУ. Кому как не Артузову не знать истинную цену «агентурных данных» о Тухачевском?

Кому как не Артузову — руководителю контрразведки СССР на протяжении нескольких лет не знать о том, что Тухачевский и ряд других высших военачальников Красной Армии — бывших царских офицеров, в том числе Б.М. Шапошников, С.С. Каменев, М.Д. Бонч-Бруевич, являются объектами групповой оперативной разработки Особого отдела НКВД «Генштабисты». Тухачевский активно разрабатывался органами госбезопасности еще с 1925 года, в его оперативной проверке принимали участие негласные сотрудники ОГПУ, участвовавшие в том числе и в операции «Трест».

Итак, ОГПУ одной рукой легендировало перед противником участие Тухачевского в антисоветской монархической организации, другой же рукой, используя тех же агентов, что и в доведении дезинформации до иностранных разведок, писало на него доносы в Особый отдел ОГПУ — военную контрразведку, Использование провокационных методов работы органов ОГПУ-НКВД при активнейшем участии Артузова привело к тому, что целенаправленно распространяемые агентами в рамках контрразведывательных операций компрометирующие сведения на Тухачевского становились достоянием третьих лиц и, возвращались в эти органы по другим, в том числе и разведывательным, каналам уже как агентурные данные. Добытые таким путем материалы, как правило, не проверялись, накапливались в архивах ОГПУ-НКВД.

Итак, Артузов предчувствовал неотвратимый удар сталинской гильотины. Что он делает? Пытается спасти товарищей по работе, бывших подчиненных, соратников, учеников: Сыроежкина, Пиляра, Федорова, Стырне, Пузицкого? Пытается вывести из-под возможного удара агентуру, задействованную в особо сложных операциях? Покаяться по поводу своих провокационных методов работы? Внести ясность в существо сфабрикованных на военных руководителей разработок? Рвет с режимом, как Кривицкий, Райсс, Фельдбин-Орлов, Раскольников, Агабеков?

Нет. Он сознательно топит Тухачевского перед Ежовым. Топит, прекрасно зная, что в архивных донесениях его агентов-провокаторов — ложь и дезинформация, что все эти агентурные материалы сознательно инспирированы, выдуманы в самом ОГПУ самим Артузовым и его подчиненными, что не только агентурным сообщениям, но и агентам верить ни в коем случае нельзя.

Расчет Артузова прост и коварен. Ежов — дилетант в оперативных играх, новичок в системе ОГПУ-НКВД, пришел из партийных органов, механизмами полиции в деталях не владеет. Выбивая «команду» Ягоды (позднее Ежов сам признает, что он «почистил 14 тыс. чекистов»), Ежов неизбежно выбивает и носителей истинной информации о подоплеке разработок десятилетней давности. Следовательно, на этом и нужно во имя выживания строить свою игру, ибо все нити операции известны только посвященным. А он — Артузов — один из немногих посвященных в провокации, именуемые для очистки совести и несведущих потомков контрразведывательными операциями советской контрразведки – «Трест» и «Синдикат».

Спустя два месяца после направления Ежову своего донесения, в марте 1937 года Артузов наносит еще один внезапный удар, на этот раз по своему преемнику на должности начальника Иностранного отдела НКВД комиссару госбезопасности второго ранга Абраму Ароновичу Слуцкому, в прошлом секретарю парткома центрального аппарата НКВД.

Вот как передает речь Артузова на собрании руководящих работников в клубе ОГПУ 18 марта 1937 г. Вальтер Кривицкий.

«Артузов знал, что поставлено на карту. Старый чекист заговорил с актерским пылом:

- Товарищи, в труднейшие дни для революции Ленин поставил Феликса Эдмундовича Дзержинского во главе ВЧК. В еще более сложное время Сталин поставил своего лучшего ученика Николая Ивановича Ежова во главе НКВД. Товарищи! Мы, большевики, научились быть безжалостными не только к врагам, но и к самим себе. Да, Ягода действительно хотел играть роль Фуше. Он действительно хотел противопоставить ОГПУ нашей партии. Из-за нашей слепоты мы невольно участвовали в этом разговоре.

Голос Артузова креп, становился все более уверенным:

- В 1930 году, товарищи, когда партия впервые почувствовала эту тенденцию и, желая положить ей конец, назначила в ОГПУ старого большевика Акулова, что сделали мы, чтобы помочь Акулову? Мы встретили его в штыки! Ягода всячески старался помешать его работе. А мы, товарищи, не только поддержали саботаж Ягоды, но пошли еще дальше. Я должен честно признаться, вся партийная организация ОГПУ была занята саботажем Акулова.

Артузов беспокойно искал взглядом хотя бы малейшего намека на одобрение на скуластом личике Ежова. Он чувствовал: наступил нужный момент для решающего удара, чтобы отвести подозрение от себя.

- Спрашивается, кто был в это время руководителем партийной организации ОГПУ?

Он набрал воздух в легкие и выдохнул:

- Слуцкий!

Бросив своего товарища на растерзание, Артузов с триумфом сошел с трибуны».

Иван Алексеевич Акулов, большевик с 1907 года, после августовского решения Политбюро ЦК РКП(б) о кадровой чистке высшего эшелона ОГПУ в 1931 году был назначен первым заместителем председателя ОГПУ, но пробыл в этой должности только до 1932 года, после чего стал Прокурором СССР. Его пребывание в ОГПУ, как, впрочем, и быстрое увольнение от должности явилось следствием подковерной борьбы партийной верхушки за влияние на ОГПУ, борьбы за монополию на тайную информацию о внутриполитических процессах в стране. Акулов также впоследствии не пережил пика сталинского террора и был расстрелян в 1938 году, почти одновременно с Ягодой.

После ареста Артузова, когда, как профессионалу, ему уже должно быть все предельно ясно, даже в тюремной камере он остается вернейшим сталинистом.

В записке Ежову он пишет: «Глубоко понял, как должен быть недоволен мною и возмущен Сталин. Он послал меня в разведуправление Генштаба исправлять работу. Особенно тяжело сознание, что я подвел его перед военными, ведь он надеялся, что я буду его глазом в РУ».

Прочь иллюзии! Артузов такой же верный сталинский сатрап, как и другие, кричавшие перед расстрелом «Да здравствует Сталин!».

Просто в определенный момент Сталин избавился от него, как от выработавшего свой ресурс и излишне обремененного знаниями нежелательного свидетеля.

Перед казнью Артузов будет молить о пощаде. Он напишет свою последнюю записку следователю НКВД не чернилами, а собственной кровью. Вспомнил он тогда, сколько чужой крови он пролил за свою жизнь?

Как профессионал-разведчик и контрразведчик Артузов состоялся. Его уникальность в том, что он последовательно занимал высшие руководящие должности в контрразведке, внешней разведке, а затем и в военной разведке СССР. Со временем он действительно овладел искусством разведки и контрразведки, основными их методами, прежде всего игровыми (применительно к понятию «оперативных игр»). Он ввел комбинационный стиль в работу с агентурным аппаратом. Он стоит у истоков формирования, создания нелегальной линии работы разведки.

О. Гордиевский и К. Эндрю в мировом бестселлере 80-х годов «КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева» утверждают, что секретные материалы внешней разведки КГБ СССР характеризуют Артузова как «генератора идей». Он разработал множество способов проникновения в иностранные миссии — от «медовой ловушки» до менее утонченных способ шантажа, впоследствии взятых на вооружение КГБ и рядом других спецслужб Им доведена до совершенства теория и практика операций по дезинформации противника.

Стремление к творческому встречается в среде сотрудников спецслужб не так уж часто. Широко распространено мнение, что разведка и контрразведка лишь ремесло, а ни в коей мере не искусство. Артузов уже в конце 20-х годов самостоятельно выходит на уровень анализа и обобщения практических знаний агентурно-оперативной работы, попыток сведения этих знаний и опыта в некую теоретико-методологическую систему. Он читает курс лекций в Высшей пограничной школе ОГПУ, призывает активно использовать фактор «сопредельности» со спецслужбами государств, окружающих СССР, подчеркивая, что общая государственная граница предоставляет совершенно уникальные возможности для долговременных разведывательных и контрразведывательных операций, предлагает «обыгрывать» в оперативном плане даже возможности пограничных застав.