Александр Потупа - Скрипящее колесо Фортуны

• Название: Скрипящее колесо Фортуны
• Автор: Александр Потупа
• Жанр: Научная Фантастика

---

Открываю форточку. Холодный, но уже весенний воздух врывается в комнату. И в самом деле, весна.

На улице темно. Светятся только два окна в доме напротив.

Так куда же я лечу? Наверняка в какую-нибудь щель, не обнаруженную Игорем в его философских упражнениях. Забавно попасть в философскую щель без тяги к перу и с распахнутыми органами чувств.

В одном из окон наблюдаю натуральную семейную сцену. Он в костюме, видно, вот-вот пришел. Она в незастегнутом халатике. Резкий разговор, назревает скандал. Даже на таком расстоянии чувствуется, что слова жесткие, тяжелые, куда тяжелей столовых тарелок. Лица все сильней искажаются от злости. Лучше бы обменялись пощечинами. По-моему, она уже плачет...

В другом окошке - чаепитие у молодоженов. Чай с поцелуями в полвторого ночи. Влюбленные связывающие взгляды. Прекрасная пора. Совсем недавно они отгремели оркестриком на козырьке подъезда, разноцветными шарами и лентами на дверцах такси. Она разбрасывала конфеты, купаясь в волнах музыки и ребячьего визга, воздушные шарики лопались, он смущался, не знал, куда себя деть.

Перемещаю взгляд по диагонали. Он уже без пиджака, галстук сбился на бок. Размахивает руками, кричит, может быть, убеждает в чем-то. Она закрыла лицо, плачет, видно, как вздрагивают круглые плечи. Ну их...

Снова к молодоженам. Целуются, черти. Потом гасят свет. Завидки берут.

Да что я - с ума сошел, что ли! Но трубку снимает именно Наташа.

- Ты очень рано звонишь... Нет, не сплю... Читала... Хорошо...

Боже мой, я действительно тебя обожаю, милая Натали. Неужели ты приедешь? Срочная уборка. Ура!

* * *

- Что с тобой? - спрашивает Наташа.

Она стоит у входа. Пальто расстегнуто, волосы рассыпались, длинные пальцы комкают берет.

- Я очень испугалась, - говорит Наташа. - Что с тобой?

Делаю шаг вперед, отбираю измятый берет, бросаю его на столик. Она смотрит мне в глаза и совсем прижимается к двери. Но отступать некуда. Ни ей, ни мне.

Ее щеки в моих ладонях. Она напряжена до предела, даже скулы свело. Целую в сжатые губы, в немигающие глаза. Так продолжается, наверное, с минуту. Наташа - застывшее изваяние.

Но вдруг возникает ответная волна. Ее пальцы на моем затылке...

Она почти сразу задремала. Я уснул гораздо позже. Лежал и думал, что мы с Наташей - великие идиоты, что могли бы давно уже наплевать на мудрость Вероники Меркурьевны и пожениться, и пить чай с поцелуями в полвторого ночи.

Мы проснулись одновременно около семи под жиденькие намеки на рассвет. Не столько проснулись, сколько ощутили друг друга. Ни от нее, ни от себя не ожидал я такого урагана. Нечто невероятное истрепало нас, швырнуло в мертвый сон, и настоящее утро наступило лишь в полдень.

Наташа привела себя в порядок, сварила кофе, поджарила ломтики батона. Первый семейный завтрак плюс ослепительный мартовский воздух равняется чему? Наверное, счастью.

- Завтра же поедем в загс, - сказал я.

Долой свободу! Хочу в добровольное рабство. Хочу, чтобы спрашивала, когда приду с работы, когда соизволю поправить дверь на кухне, как назову сына...

Наташа улыбнулась, погладила мою руку.

- Не будем спешить, - сказала она. - Тебе осталось совсем немного до защиты, и я вот-вот получу диплом. Тогда будет проще. Иначе мои взвоют, сам знаешь. Начнут на примерах воспитывать. Мы и так ждали слишком долго, потерпим еще полгодика, а?

На лбу ее прорезалась упрямая складка. Значит, она все решила за меня и за себя. Но взгляд излучал столько тепла и, мне казалось, любви, что я не стал сопротивляться. Не стал сопротивляться, черт бы меня побрал...

- Ты меня любишь? - спросила Наташа, одеваясь.

- Да, а ты?

Наташа засмеялась, поцеловала меня.

- Ты очень хороший, Эдик.

И единственное в мире существо, считавшее меня очень хорошим, покинуло мой дом.

* * *

Сегодня попал в забавный переплет. На 17-00 профорг Карпычко назначила собрание. Где это видано - занимать свободное время сотрудников говорильными делами?

Не согласен я платить взносы в размере пятидесяти рублей. Не согласен, и точка.

Провел хитрую операцию. Надо, думаю, отделаться мелочью. Сбегал в театральную кассу на углу, хотел взять пару билетиков куда угодно. Но смотрю - самый завалящий концерт начинается в полвосьмого. Лариса Карпычко вмиг объяснит, что мне торопиться некуда, что собрание не затянется...

Ослиное положение! Как быть? И никуда не отпросишься - кому в детсад, у кого жена больна, а мне, природному одиночке, как быть?

Малость помаялся и придумал. Звоню Валику.

- Окажи услугу...

- Сколько? - по-деловому спрашивает он.

- Да не то, - посмеиваясь, говорю я. - Позвонить мне в полпятого можешь?

- Могу, а зачем?

- Слушай, позвони по такому-то телефону, но меня не требуй, попроси пусть передадут, что... Ну, в общем, что угодно - лишь бы мне с работы сразу сорваться. Тут собрание, а у меня дела. Сам понимаешь...

- Усек, - отвечает Валик, - все сделаю, пробкой оттуда вылетишь.

- Лады, - говорю, успокаиваясь, - только смотри, звони не позже полпятого.

И собираюсь положить трубку - Валентин Яковлевич, он сделает!

- Вот что, - внезапно продолжает Валик, - ты свяжись со мной как-нибудь, лучше заскочи, и Таня будет рада. Разговор есть...

- Непременно заскочу, - отвечаю, - как-нибудь...

- Вообще-то, не откладывай, - подводит он черту. - Разговор этот в твоих интересах. Пока.

И кладет трубку.

Любопытно, чего ему надо - какие такие разговоры в моих интересах? Неспроста оно, не по делу этот друг не пошевелится.

Прихожу в институт, сижу, как мышь. Народ покряхтывает, поругивается не могли разве в обеденный перерыв собраться, женщины на Ларису обрушились - им еще обязательный круиз по гастрономам совершать, не хотят они пустых прилавков дожидаться, и не складываются у них права и обязанности в непротиворечивую картину. А я сознательно молчу. Я совершенно сознательно молчу и даже бросаю на красноречивую Ларису сочувственные взгляды. А она пытается - не слишком успешно, но вполне искренне - нарисовать такую картину, конструируя из противоречий нечто в высшей степени естественное и, с ее точки зрения, даже лучезарное.

Валик премерзко перестарался. Выдумал, что я должен срочно явиться для дачи свидетельских показаний по поводу какого-то ДТП - якобы стал я единственным очевидцем небольшой аварии, то есть дорожно-транспортного происшествия.

Не мог он чуток мозгами пошевелить - ведь знал же болван, что в начале прошлого года я получил сообщение в этом роде, и с тех пор не могу на трамваях ездить.

А тут еще ребята прицепились - подавай им кровавые подробности. По-моему, одна только Лариса, накрепко те давние события запомнившая, сразу уловила мое состояние и буквально вытолкала меня за дверь.

Я готов был сто рублей заплатить, чтобы вся эта история не произошла. И на площадь к положенному времени приплелся не я, а моя тень. Я был далеко - в той зиме, когда материализовались в моей жизни бесцветные протокольные штампики: ДТП, опознание, свидетельские показания, тяжкие телесные...

Потом стал думать о Ларисе Карпычко - и не только в смысле иронического сочувствия ее мужу. О Ларисе, о Валике и о многих других... Короткая память страшней длинного языка. Респектабельней, но страшней.

* * *

Иногда накатывают забавные фантазии. В сущности, мир устроен немного по-дурацки. Мы привыкли примиряться с данностью - что дано, что произошло, то и верно. Ничего не переиграешь, остается только объяснять - более или менее высокоумно - необходимость состоявшегося.

И еще - каждый шаг необратим, перехаживать запрещено. Нигде в природе не запрограммировано милосердие, иначе обязательно были бы вторые, третьи и прочие попытки... Так ведь нет их!

А то, что есть, - тривиальная имитация. Потому что ошибки накапливаются и становятся самостоятельной силой. И совладать с ней нелегко, чаще всего невозможно. На первый взгляд, природа поступает мудро. Отдельная личность ее не очень-то интересует - пусть делает глупости, они тоже кому-то на пользу, по крайней мере, будет чему поучиться. Если бы!

Многому ли я научился? Умею считать интегралы по траекториям, но известно ли мне что-нибудь о траектории товарища Ларцева? Почему, например, эта траектория ежедневно в 18-00 проходит через определенную точку Старой площади и ровно пятнадцать минут орбитирует вокруг столба с допотопными часами, показывающими любое удобное для них время?

Добросовестный наблюдатель быстро уловил бы явную закономерность и заполнил свои вечера глубокими размышлениями о причинах странного движения. Догадка - между Ларцевым и столбом существует своеобразное притяжение. Но что именно притягивает Ларцева - толстый бетонный стержень или укрепленный наверху механизм неизвестного назначения? И почему движущееся тело в момент выхода на свою временную орбиту непременно начинает испускать клубы дыма?

Прекрасная тема для диссертации инопланетного астронома. А в заключении он, конечно же, подчеркивает, что наука о поведении землян в окрестностях Старой площади неисчерпаема, ибо совершенно не выяснен вопрос о тех силах, которые регулярно отрывают Ларцева от гораздо более мощного источника тяготения - письменного стола в его тихой, подозрительно тихой квартире.