Мария Потурцин - Жанна дАрк

• Название: Жанна дАрк
• Автор: Мария Потурцин
• Жанр: История

---

Голос Кошона слегка подрагивал, он выглядел так, словно его волновали собственные слова. Если бы она теперь покаялась, это стало бы величайшим триумфом... Все глаза были устремлены на Жанну.

- В отношении всех своих поступков я отсылаю вас к тому, что было сказано мною на процессе, - заявила девушка. Спокойно и ясно она отражала устремленные на нее взгляды. В зале сидело пятьдесят человек, изобличавших как ложь то, что она считала содержанием и богатством своей жизни. Но авторитет и знания пятидесяти богословов оказались ничем перед неграмотной крестьянской девушкой.

- Жанна, подумай об опасности, которой ты подвергаешь себя! воскликнул Кошон. Его голос прозвучал жалобно, и он простер руки навстречу ей.

В былые времена Екатерина Александрийская состязалась с пятьюдесятью учеными, обладавшими всей мудростью своей эпохи, и она, восемнадцатилетняя и неопытная, свидетельствовала о молодом христианстве...

- Если бы я видела полыхающий костер и палача, готового бросить меня в костер, и если бы я уже была в огне - все равно не добавила бы ничего к тому, что сказала до сих пор!

Пятьдесят судей видели это, слышали это и прекрасно знали: Жанна не будет колебаться и не изменит своих убеждений. В комнате настала тишина, майское солнце сквозь раскрытое окно освещало юное лицо. Когда-то, тысячу лет назад в Александрии девушка Екатерина обратила в свою веру пятьдесят профессоров-язычников, вместе с ней они приняли смерть. Сегодня пятьдесят профессоров молчали, ни один из них не знал, что думает коллега. Лишь Маншон, писец, записал на полях своего протокола: "Великолепный ответ Жанны".

Епископ Кошон спросил:

- Жанна, тебе действительно больше нечего сказать?

- Нечего.

- Тогда мы должны объявить процесс закрытым.

Сегодня, в 1431 году после Рождества Христова, за правду должен умереть только один человек, но этот человек станет более бессмертным, чем все остальные.

Она вышла из зала, держась подчеркнуто прямо, тихо звеня цепями. Прошел ровно год с точностью до дня с тех пор, как ее взяли в плен в Компьене.

Я прощаю

Теперь, наконец, в городе Руане должно было состояться представление, тем более волнующее, чем более неожиданным оказалось объявление о нем. Появилась возможность увидеть Деву! Ее должны были вывести на площадь перед кладбищем Сент-Уэнн ради покаяния или отказа от него. Сапожники и портные покидали свои мастерские, закрывали лавки, никому не хотелось признаться, что он ни разу не видел Жанну, которую столько месяцев держали в замковой тюрьме. Уже за несколько часов до начала этого действа на площади столпилось так много народу, что невозможно было пошевелить рукой, но когда девушка поднималась на деревянный помост, ее видели все - она была, о Боже, в штанах!

- Бедное дитя, ей даже ни разу не выдали подобающей одежды! - раздался сострадательный голос.

- Герцогиня Бедфорд сама предлагала ей юбку. Но она не желает носить женской одежды, дьявол ей не велит.

- Ты глупец, неужели ты думаешь, что наемники не стали бы к ней приставать, если бы на ней была женская одежда? Она ведь хорошенькая и юная!

- Вы правы, девушку, которую все время стерегут мужчины, можно только пожалеть, это стыд и больше ничего.

- Зачем она убежала к наемникам? Сидела бы лучше дома с родителями.

- Даже если ее призвал Господь?

- Не грешите, ее призвал дьявол.

- Она выглядит совсем не так, будто в ней сидит дьявол.

- Ты хочешь, чтобы и для тебя приготовили костер?

- Тихо, вон идет епископ. А этот длинный - кардинал Винчестерский. Отец в белой рясе, должно быть, инквизитор.

- Разумеется, это отец Лемэр, разве Вы его не знаете? За ним, вон тот, в остроконечной шляпе, аббат из Мон-Сен-Мишеля. А там идет граф Уорвик. Ну и денек, столько знатных господ!

Они разместились на втором помосте - представители Англии, Церкви и мира. Герольды подали знак, ропот толпы стих. Вышел проповедник и начал вещать громким голосом:

- О благородная Франция, ты, которая всегда была христианкой, как ты низко пала, последовав за еретичкой! Ты, Карл, называющий себя королем, как можешь ты быть приверженцем этой омерзительной женщины! - он сделал паузу, чтобы продолжить речь, но тут на всю площадь раздался звонкий девичий голос:

- Нет, клянусь жизнью, мой король - благородный христианин!

Отец Эрар, произносивший речь, обернулся:

- Заставьте ее замолчать! - сурово приказал он страже. Затем огорченно сморщил лицо. - Жанна, я заклинаю тебя в последний раз, чтобы ты предала себя и свои деяния нашей святой Матери Церкви!

Он умолк, на огромной площади стало так тихо, что были слышны крики чаек на берегу Сены.

- Что касается подчинения Церкви, об этом я уже ответила моим судьям. Я им сказала, что меня должен судить Базельский Собор. Я совершила свои поступки по велению Господа, и никто, кроме меня, не несет за них ответственности. Если я впадала в заблуждения, то они мои собственные. Я предаю себя Господу!

Теперь со своего места поднялся Кошон.

- Жанна, ты должна считать истинным то, что представители Церкви постановили о тебе и твоих поступках, - трижды он повторил эту фразу, она мощно прозвучала поверх всех голов. Но тут же был услышан ответ:

- Я не имею сказать ничего, кроме того, что уже сказала.

- Тогда мы подвергаем тебя анафеме, объявляем сообщницей дьявола, изгоняем тебя из Церкви... Больше ты не смеешь заражать проказой своей ереси других членов Церкви Христовой. Если же, однако, ты проявишь подлинное раскаяние и откажешься от своих взглядов...

Что после этого началось! Поднялся шум и гам, голоса епископа невозможно было расслышать. Отец Эрар протиснулся сквозь толпу на помост, на котором стояла Жанна, и протянул ей пергамент. Среди высших церковных и светских иерархов ощущалось беспокойство. Кошон пытался что-то прочесть на листке, который, казалось, не нравился англичанам. Вздымались кулаки, Уорвик направо и налево приказывал замолчать, но то и дело раздавались возгласы: "Лжецы!", "Вы плохо служите нашему королю!"

"Помилуйте ее! Жанна, покайся!" - доносилось из толпы. Камни летели на трибуны, где находились сановники, а затем те, кто стоял близко к Жанне, увидели, как отец Эрар поднес ей перо.

- Подпишись, или тебя сожгут!

- Лучше я подпишусь, чем меня сожгут! Она взяла перо и стала водить им по бумаге.

"Она покаялась! Правильно, Жанна!" - кричали одни; "Измена! Скандал!" кричали другие, не понимая, кто о чем кричит и что при этом имеется в виду. Свидетели позднее сообщали, что среди всеобщего волнения и полной суматохи она громко воззвала к архангелу Михаилу.

Господа на трибуне злобно ворчали, казалось, вот-вот к епископу Кошону применят физическую силу, но он оставался спокоен, в отличие от остальных.

- Как священник я обязан быть милосердным! - воскликнул он, но услышали его лишь рядом стоявшие. Наемники уходили, мечи вкладывали в ножны, женщины с визгом разбегались, и трибуны вскоре опустели. Жанна тоже исчезла.

' "Что случилось?" - "Жанна покаялась!" - "Как покаялась?" - "Ни в чем она не покаялась и не изменила своих взглядов!" - "Вам понятно, что произошло?"

Никто ничего не понимал, но в этот вечер в Руане было неспокойно, лавки оставались закрытыми, наемники получили приказ не покидать постов, а в замке царила суматоха.

- Проклятье, что это должно означать? - заорал Уорвик Кошону прямо в лицо.

- Мы получили ее подпись, что она раскаивается!

- Я слышал от нее совсем другие слова - и народ тоже. Она даже назвала Карла лучшим христианином!

- Но ведь она подписалась...

- При том, что она неграмотна!

- Отец Эрар водил ее рукой, - Кошон достал из складок своего одеяния густо исписанный листок и сунул его Уорвику под нос.

- И это все она должна была прочесть в одно мгновение - не умея читать?! И что теперь?

- Она будет пожизненно посажена на хлеб и воду! Из нашей милости! - он услужливо улыбнулся. - Это не препятствует тому, чтобы Вы, со своей стороны, осудили ее за государственную измену

Я прощаю

- Бесконечная возня, - проворчал Уорвик, а Кошон с елейной улыбкой потирал руки:

- Но мы исполнили все пожелания герцога Бедфорда, он может быть доволен. Госпожа герцогиня даже послала к ней в тюрьму портного, который должен был сшить Жанне женское платье. Надев его, она уступила.

- Мне плевать на все ваши женские платья. По мне, пусть хоть голая ходит. Речь идет о Франции, а не о дамских модах!

Кошон обиженно и высокомерно сжал рот. Когда работа так успешно завершилась, он еще обязан выслушивать грубости.

- Могу ли я поговорить с господином герцогом? - холодно спросил он.

- Нет, герцог в отъезде.

Дело происходило в четверг. А в воскресенье ни свет ни заря к епископу Кошону с докладом явились приходской священник Ладвеню и брат Изамбар. Он не любил обоих, с давних пор замечая, что в их душах есть место ложному состраданию, но теперь, когда следовало умно обойтись с покаявшейся, он дал им это поручение.