Валерий Поволяев - Охота на охотников

• Название: Охота на охотников
• Автор: Валерий Поволяев
• Жанр: Детектив

---

- И долго мы так будем ехать? - недовольно, даже с вызовом, спросил Аронов.

Дорога утомляла его и, похоже, даже укачивала.

Каукалов в ответ усмехнулся.

- Для начала до поворота на Кубинку, а потом до границы Московской области со Смоленской. Ты следи за дорогой, следи!

- Слежу! - пробурчал Аронов.

Вскоре он отошел и вновь затараторил, как ни в чем не бывало:

- А ты знаешь, что это шоссе собираются сделать коммерческим?

- Как коммерческим? - не понял Каукалов.

- А так. Будут брать с проезжающих машин деньги. Как за границей. Поэтому на трассе и работает шагающий дракон. - Аронову нравилось сравнение огнедышащей заморской машины с драконом.

Каукалов присвистнул.

- Однако хитрозадые правители сидят у нас в Москве. На кривой кобыле не объедешь.

Через три часа они вернулись в Москву. Итог поездки был следующий: в столицу прошло шестьдесят четыре груженых фуры, из столицы - всего семь. Семь - это две группы тяжелых грузовиков с прицепами, крытыми брезентом, с фирменными надписями на боках, в одной группе было четыре машины, в другой - три. Отбившаяся была только одна. И та пустая - её предусмотрительно разгрузили по дороге. Каукалов задумчиво потер рукой подбородок:

- Одна машина - это мало.

Аронов глянул на него виновато, будто это по его указанию вместо пятнадцати или двадцати грузовиков отбился только один, развел руки в стороны:

- Что имеем - то и имеем.

- Завтра снова выезжаем на разведку, - сказал Каукалов командирским тоном, и Илья в ответ как-то мелко, подобострастно кивнул. Каукалов окончательно взял над ним верх.

Илья подумал о том, что напарник мог бы поинтересоваться, какие у него планы на завтра - ведь дел у Аронова полным-полно: и работа спешная может подвернуться, и лекции в институте, - но Каукалову на это было наплевать: похоже, он окончательно решил, что Аронов принадлежит ему. Целиком. Со всеми потрохами. И своего времени уже не имеет.

Результаты следующего дня оказались чуть лучше: за два с половиной часа наблюдения в Москву прошло восемьдесят две фуры, из Москвы двадцать семь. Отбившихся было шесть. Каукалов довольно воскликнул:

- Дело идет!

Аронов блеснул большими влажными глазами.

- Дела идут, контора пишет, кассирша деньги выдает.

В третий день результат был ещё глуше: в Москву проследовало сто двадцать фур, из Москвы шестьдесят пять, одиночных машин было двадцать две.

- Картина ясная? - Каукалов, поддаваясь мальчишескому азарту, потер ладони, потом ткнул одну под нос напарнику: - Понюхай, чем пахнет!

Тот звучно потянул носом?

- Вареной пластмассой?

- Не-а!

- Выпивкой?

- Не-а!

- Закуской? Бензином? Дождем? Порохом? Колбасой? Крапивой? Морошкой?

- Слова-то какие знаешь: морошка...

- Тогда чем же?

- Мог бы и догадаться! Двумя "д". Делом и деньгами. И ещё добавь сюда два "х". Хорошими деньгами. И хорошим делом.

Засекли они и места, где фуры останавливаются на ночлег, выяснили, какую охрану дальнобойщики выставляют в темноте, каких пассажиров подбирают на дороге, как держат между собой связь во время движения, как ведут себя, если одна из фур в караване ломается, разжигают ли по дороге костры, чтобы приготовить себе горячее, и так далее. Вопросов было не менее полусотни и на все ответ получить, к сожалению, не удалось.

Теперь надо было добывать "шестерку" и ждать сигнала Ольги Николаевны. Дальнейшее зависело от нее.

А Ольгу Николаевну Каукалов как раз и не видел, она словно бы провалилась сквозь землю. Пропала. Каукалов не знал, радоваться этому обстоятельству или печалиться. Вспоминая Ольгу Николаевну, он ругал старика Арнаутова: подсадил дедок своего юного коллегу, здорово подсадил... С другой стороны, Каукалов понимал, у старика свои интересы, своя жизнь, своя игра, Каукалов для этого хитрого деда - чужой.

После трех "разведывательных" дней Каукалов решил оставить машину около дома - раньше он загонял её на платную стоянку, во дворе показываться с машиной не решался, чтобы не возникло никаких пересудов и пустых разговоров, а сейчас, немного освоившись, решил: "Плевать!" Никому до него нет дела, нет и не будет, - даже если придет участковый - какой-нибудь замухрышка с лейтенантскими погонами на плечах - и будет пытать, откуда у Каукалова машина, в каком магазине он её приобрел, - все равно ничего не узнает. Более того, его можно будет просто послать на три буквы, и милицейский гриб этот пойдет, как миленький... Можно, конечно, его облагодетельствовать пряником - не кнутом, а пряником, - дать сто долларов, но результат все равно будет тот же самый.

Он поставил машину под самыми своими окнами, одним боком загнав на тротуар, аккуратно закрыл двери на ключ, потом, ткнув в сторону "семерки" маленьким, вдвое меньше спичечной коробки, пультом, нажал на кнопку сигнализации. Машина отозвалась мяукающим звуком.

- Раму не перекособочит? - озабоченно спросил Аронов, взглянув на машину сзади.

- Ничего ей не сделается, - спокойно произнес Каукалов и в следующий миг, словно бы почувствовав что-то, приподнял одно плечо, потом другое, втянул голову в плечи и круто развернулся.

Около соседнего подъезда стояла Ольга Николаевна и внимательно смотрела на него. Каукалов, выпрямившись, неуверенно улыбнулся, произнес тихо, машинально - для самого себя, а не для Ольги Николаевны:

- Вы?

Ольга Николаевна продолжала хмуро и озабоченно глядеть на него, потом подняла руку и поманила пальцем.

Этот обидный жест уже был знаком Каукалову, и сейчас он родил внутри боязнь, ещё что-то, и Каукалов, покорно покивав Ольге Николаевне, маленькой, противной ему самому трусцой побежал к ней. Повторил бесцветно:

- Вы?

Ольга Николаевна не удостоила его ответом, скомандовала коротко:

- В машину!

Она припарковала свой автомобиль на небольшом асфальтовом пятачке в торце дома.

Ольга Николаевна открыла дверь, втянула длинные ноги в машину, затем, перегнувшись через сиденье, приподняла пальцами стоячок дверного замка. Каукалов, поежившись, забрался вовнутрь. Ольга Николаевна завела мотор, с места дала газ. Была она чем-то здорово раздражена.

- Значит, так, - сказала Ольга Николаевна через несколько минут, когда они выехали на ревущий, плотно запруженный машинами проспект, машину ты сегодня поставил у дома первый раз?

- Так точно, - тихо ответил Каукалов.

- Чтобы больше этого не было, - с яростью в голосе произнесла Ольга Николаевна. - Ясно?

Каукалов помолчал.

- Я спрашиваю, ясно?

- Так точно! - прежним тихим, подрагивающим от обиды и ощущения опасности голосом повторил Каукалов.

- Ты что, вздумал засветиться? - Ольга Николаевна чуть смягчила тон. - Дурак! Не светись, не светись! Все это, - она сделала круговое движение рукой, - машины, дорогая одежда, обновка - обязательно привлекает внимание бабушек, сидящих на скамейках, и участковых милиционеров.

- Да никому сегодня до этого дела нет! - Каукалов не удержался, осмелел и хлопнул себя кулаком по колену. - Все воруют, убивают друг друга, открыто похваляются этим и хоть бы хны. Что тут машина? Пустяк! Сущий пустяк по сравнению с миллиардами, которые украл какой-нибудь первый вице-премьер, а с десятками тысяч жизней, загубленных в Чечне, - и того меньше.

- Все равно! Раз я сказала - не надо светиться, значит, не надо светиться! - Ольга Николаевна назидательно подняла палец и погрозила им Каукалову. - Я предупредила один раз, первый и последний. Больше предупреждать не буду. Понял?

- Понял, - угрюмо подтвердил Каукалов.

Приехали на знакомую квартиру. "Полковника опять нет дома - проводит какие-нибудь плановые мероприятия по очистке города от пустых жестяных банок. Вот гриб рогатый! Лучше бы дома сидел! - Каукалов поморщился. На душе у него было муторно и темно. - Полкаш! А полкашиха в его отсутствие и рада раздвинуть ноги", - опасливо покосился на дверь ванной, за которой скрылась Ольга Николаевна.

- Как ты думаешь, чем мы сегодня будем заниматься? - весело спросила Ольга Николаевна, появившаяся через несколько минут в халатике, накинутом прямо на голое тело. В распахе виднелся аккуратный выпуклый живот с крупным, похожим на крученую пуговицу пупком и мохнатый рыжеватый лобок. А?

- Интегралами, наверное, - Каукалов отвел взгляд в сторону, расстегнул куртку, - либо изучением жизни на Марсе.

Ответом Ольга Николаевна осталась довольна, хохотнула игриво:

- Хорошее предположение! - Оттаивая, она сощурила голубые глаза в ласковой улыбке. - Давай, раздевайся, ду-рак ты этакий... Быстрее!

Каукалов, кивнув покорно, снял куртку, положил её на кресло. Взялся за брюки.

- Люблю, когда мужчины раздеваются. Есть в этом что-то таинственное, волнующее, - она в восхищении сладко почмокала губами, - не знаю даже, что... Наверное, этому нет названия.

- А я люблю, когда раздеваются женщины. - Каукалов и сам удивился вырвавшейся фразе: вроде бы и не он её произнес.