Аделаида Котовщикова - Кутерьма

• Название: Кутерьма
• Автор: Аделаида Котовщикова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1979

---

…Синяя лампочка под потолком изолятора. На кровати Коля. Лежит без сознания. Высокая температура. Прорвана плевра и что-то еще в этом хилом, слабом тельце. Ведь кто-то ткнул Колю чем-то очень острым — тонким ножом или шилом. Колю — шилом?! Какой чудовищный сон!

Она вздрагивает от ужаса и открывает глаза. Синяя лампочка. Бескровное личико на подушке. Нет, это не сон. Это явь, в которую немыслимо верить, от которой легко потерять рассудок.

Ася — та почти помешалась от горя. Опухшая от слез, кое-как одетая, сидит, обхватив голову руками, и, раскачиваясь, стонет, подвывает. Время от времени приходится на нее прикрикнуть, чтобы взяла себя в руки. В клинику Асю пускать можно только днем, когда тут же медсестры, и то ненадолго. Ночами дежурит возле Коли баб-Аня.

«Не умирай, мой крошечка, солнышко мое! Ведь это зайчик в твоей сказке умер, а потом пошел гулять. А ты-то, мой хороший, маленький, так не можешь».

Нет, плакать она не станет. А то еще выставят вон. Без единой слезинки она тщательно меряет Коле температуру, смачивает ему губы, осторожно меняет простыни. В тысячный раз она казнит себя мысленно за то, что выпустила Колю в тот день гулять, — ведь сидел он дома со своими железками, ну, и сидел бы! — за то, что не вышла во двор вместе с ними, за то, что не предчувствовала того, что случилось…

Утром в тот день она его спросила:

— Коля, что такое чуткость? Как ты понимаешь это слово?

Они же часто обо всем разговаривали.

— Чуткость — это внимательность, — серьезно ответил Коля. — Вот, например, я часто делаю ошибки в примерах. Значит, я не чую, где ошибки, я не чуткий, — и вздохнул виновато.

И она не почуяла, совсем не почуяла, что грядет беда…

29

Над семьей Анопьянов нависла тяжелая туча: жизнь Коли, Вартанова друга, кроткого, застенчивого, милого Коли, которого все так любили, — в опасности.

Вместе с тем все стали ближе друг к другу, как-то сплотились. Ведь многое, волновавшее прежде, какие-то неурядицы, недовольство друг другом, казалось пустяком, мелочью по сравнению с главным.

В школу Вартан не ходил. Опять у них поселилась бабушка Татьяна Константиновна. Вместе с няней она копошилась по хозяйству. Сурен и Тина старались пораньше возвращаться с работы. Вечерами все сидели вместе, дружные, тихие, случалось, всей семьей играли в детское лото или в домино. Ради Вартана взрослые старались делать бодрые лица. Чтобы поплакать, бабушка и няня уходили в кухню, плотно закрывали дверь. Никто ни с кем не спорил, ни разу Сурен за эти дни не вспылил, даже голоса не повысил.

От испуга и ужаса при виде бездыханного Коли Вартан кричал и рыдал и не мог остановиться несколько часов подряд. Домой со двора его насильно привела тетя Мотя уже после того, как Колю с Анной Петровной увезла машина «Скорой помощи». Примчавшаяся на такси Тина вызвала «неотложку». Вартан плохо узнавал окружающих, куда-то рвался, у него повысилась температура. После укола он заснул, а проснувшись, уже никуда не рвался, но плакал долго и неутешно, так, что у всех разрывалось сердце. Дня три он немного заикался и почти не разговаривал. Его гладили по голове, старались накормить и ни о чем не расспрашивали.

Подробности случившегося Тина узнала от тети Моти и от жильцов. Зашла к Крахмальниковым. Без стеснения отправилась к Локтевым. Против обыкновения, Севкина мать была дома среди дня. Тину она встретила с холодной вежливостью. Выразила сожаление по поводу случившегося с Колей. Потом стала резко осуждать школу: «Как могли администрация школы и педагоги не проверить, почему ребенок отсутствует в классе? Это — вопиющая безответственность!»

На языке у Тины вертелось: «Но как же вы-то не знали, что ваш сын вас обманывает?» Но она промолчала: «Чего уж! Кажется, эта дама непробиваемая». Тине хотелось выяснить у Севки, что это за парни, которые ранили Колю?

Севка, бледный и весь какой-то сжатый, на все ее вопросы нехотя ответил, глядя в пол:

— Я и сам их не знаю. Привязались ко мне какие-то. Только имя одного из них знаю.

— Его уже обо всем досконально расспрашивали в милиции, — слегка покраснев, надменно сказала Локтева. — Всеволод, ты не забыл положить в чемодан какой-нибудь учебник? Извините, нам очень некогда…

Севку спешно отправляли к бабушке в Днепропетровск.

Когда Вартану мельком сообщили об отъезде Севки, он сказал равнодушно:

— Все равно.

Впервые Вартан заговорил о том, что случилось, сидя на коленях у отца. Прижавшись к его груди, он всхлипнул и сказал, заикаясь:

— Я г-гад! Я п-последняя д-дрянь. Ведь я… уб-бежал с-сначала, а К-коля… ка-а п-помощь С-севке!

— Варташка… — мягко начал Сурен, но сын ткнул его локтем в бок, чтобы не мешал говорить. Сурен замолчал, махнул рукой вошедшей в детскую Тине. Та вышла на цыпочках.

— Я-а-а, — выталкивал из себя слова Вартан, — в-вер-нулся. Но с-сразу я… поб-бежал. Значит, я т-т-трус! — Весь поникнув, он заплакал.

— Нет, нет! — тихо, но твердо сказал Сурен. — Ты вовсе не трус, мой мальчик. Да, ты дрогнул на секунду и побежал. Но ведь ты сразу вернулся. Ты вернулся, ты не оставил Колю, и это главное! И ты же думал, что Коля за тобой бежит.

— Да, я думал, что он тоже за мной бежит, — безо всякого заикания сказал Вартан. — Это правда.

— Смелость человека, Вартан, не в том, чтобы не испугаться и не дрогнуть, а в том, чтобы преодолеть страх. Смелость как раз в том, чтобы вернуться, понимаешь? Испугаться может всякий. Но не поддаться страху, преодолеть его может смелый человек. Ты ведь сразу вернулся, когда заметил, что Коля за тобой не бежит. Нет, ты не трус.

— Но, если бы я кинулся, а не К-коля… если б-бы я-а-а, когда Севка к-крикнул: «Помогите!» Не К-коля, а я п-пер-вый… мне бы т-тогда попало. Мне бы, а не К-коле! Он такой слабенький, К-коля… — Опять Вартан заплакал.

— Он поправится, поправится, — шепотом, потому что у него сжимало горло, убеждал Сурен. — Врачи теперь знаешь какие замечательные!

— Если Коля ум-умрет, — пробормотал Вартан, — я т-тоже не хочу… Лучше бы м-меня т-так…

Заикаться он вскоре перестал, но разговаривал неохотно. Бродил по комнатам тихий и молчаливый, подолгу сидел у окон, безразлично, без всякого интереса глядя во двор и на улицу. Ему предлагали почитать вслух, он мотал головой. Предложили привести Ирочку поиграть, он пожал плечами: «Зачем она мне?» Ежедневно Тина звонила по телефону в клинику. Вартан становился возле и вперял напряженный взгляд, стараясь по лицу матери угадать, что говорят о Коле.

В один из тягостных дней Вартан спросил мать:

— Вот та девочка… с глазами, а кругом лед и сугробы… та девочка, которая оказалась ты… что бы она делала, если б ее мама и правда упала в прорубь и она осталась бы совсем-совсем одна?

— Какая девочка с глазами? — с недоумением спросила Тина, подавляя тревогу: не психоз ли у него начинается?

— Ну, та девочка, ей, как мне сейчас, лет было… В блокаду-то. Тетя Мотя нам рассказывала. Она… ты то есть… еще крошки с полу подбирала…

Осторожно выспрашивая, Тина, наконец, разобралась, в чем дело. Вот, оказывается, почему он примчался тогда, полный раскаяния, и стал просить прощенья. Это тети-Мотин рассказ произвел на него такое впечатление. А она-то наивно гордилась, что подействовали ее увещания!

— Девочка не погибла бы, Вартанчик, если бы и случилось тогда несчастье с ее мамой. Люди помогли бы ей. Та же тетя Мотя. Она была тогда молодая и сильнее многих. Люди пришли бы на помощь девочке. Целые бригады комсомольские тогда были, ходили по домам, подбирали слабых, увозили их в больницы. На свете столько прекрасных, по-настоящему добрых людей. Гораздо больше, чем злых. Да если бы не люди хорошие кругом, неизвестно, выжили бы мы тогда, и бабушка твоя, и твой дядя Миша, и я…

— И мой папа тоже, может быть, не выжил бы?

— Папы с нами тогда не было, он жил в Армении, в маленьком городке. Его воспитывал дядя. Родители твоего папы погибли при автобусной катастрофе, когда ему было лет двенадцать. Дядя Сурена был сапожником, у него было своих четверо детей. И Сурен был ему как родной сын.

— А маленький он много баловался?

— Да уж наверно, — улыбнулась Тина. — Главное, всегда он был очень вспыльчивый, от своего характера натерпелся. Разозлится, лезет в драку с мальчишками старше себя, ну, и, ясное дело, его отколотят.

Вартан внимательно слушал, задавал вопросы. Он полюбил эти рассказы о прошлом. Тина догадывалась, что он нарочно себя отвлекает, инстинктивно защищается от непрерывных страшных мыслей о Коле…

30

Чистый свежий Иркин голосок разносился по всей квартире:

Летчик над тайгою точный курс найдет,
Прямо на поляну посадит самолет.

— Хорошо поет как, — весело сказала Анна Петровна, помешивая манную кашу. — Сердце радуется слушать.