Алексей Позин - Прямое попадание

• Название: Прямое попадание
• Автор: Алексей Позин
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. - Трижды крестит его, смеется:Самолетики. Ты так маленький говорил. Ну, все. Не забыла ничего? Кажется, нет. Пошла.

Глава 9. Twist again, twist again

- Возмутительно! - Ольга Николаевна, их новая классная руководительница с пятого класса в московской школе, изменилась в лице. - Что за родители такие, не понимаю! Я бы за такие знания в последнем рванье в школу пускала. Ходи, пока хорошие отметки не начнешь приносить.

Класс с радостью, что опрос по русскому остановлен, а время идет неотвратимо к перемене, загоготал, захихикал, заулюлюкал, хмыкнул и рассеянно улыбнулся, не придавая значения ее словам, - сегодня это Андрей Назаров, а мог оказаться кто-то другой.

- Прекратить! - Лицо классной пошло красными и белыми пятнами, пышные волосы дернулись на голове взад-вперед, глаза горели искренним возмущением. - Прекратить немедленно! Возмутительное поведение! Ваш товарищ, балбес балбесом, а штаны-дудочки напялить мозгов хватило. Плакать надо, а не смеяться. Ведь знаний в этой головушке - ноль! - Она ткнула холодными и жесткими пальцами в его затылок. Голова непроизвольно мотнулась вперед. Абсолютный ноль.

Смотрел в пол, вдыхал тонкий запах переглаженного шелкового пионерского галстука. Пол жирно крашен коричневой краской. Длинные щели забиты грязью. Ольга Николаевна, медленно и осторожно переступая полными, похожими на перевернутые бутылки из-под шампанского ногами, ходила туда-сюда в проходе между столом и окном.

- Я сразу не поняла, честное слово, что на нем одето. Китель, галстук, подворотничок свежий. Внимания не обратила... - Она сдержанно жестикулировала, чувствуя, что нашла струну, на которой можно сыграть. Вспомнила номер "Крокодила" со стилягами на обложке: парни с коками в брюках-дудочках, в ботинках на толстенной подошве и девицы во всем в обтяжку, губы намалеваны, курят. "Сегодня он танцует джаз, а завтра Родину продаст", - гласила подпись под карикатурой.

- Кошмар какой-то. Как родители такое допускают!

Класс отдыхал: кто-то злорадствовал, кто-то настороженно ждал, чем все кончится.

- Так это у тебя школьные брюки-то? - она слегка нагнулась, руки сцеплены за спиной, нога выставлена на каблуке, носок задран. Разглядывает своего ученика. - Школьная ткань! Ничего не понимаю. Это что, так в магазине теперь продают?

Класс заржал, святая простота их Ольга. Где это, интересно, в каком магазине продают брюки шириной девятнадцать сантиметров (все знали), как у Назарова? Они сегодня родителей туда снарядят. Перешили в Доме быта Назару...

Острые складки штанин еще не успели растянуться от сиденья за партой. Вчера весь вечер, когда их принесли из бытового обслуживания, проторчал перед зеркалом, отец говорил, что брюки - класс, ничего лишнего не болтается, а учительница возмущается.

- Ты советский школьник, а не фарцовщик-стиляга. - Ольга Николаевна задержалась у окна, щурясь, посмотрела на улицу. - Объясни нам, Назаров, проговорила она раздельно, - где ты взял такие брюки? - В глазах любопытство. И потом он ловил ее скошенный взгляд, в котором читалось желание лишний раз взглянуть на предмет, не вызывающий такого уж отвращения.

- В "Детском мире" купили, - выдавил Андрей.

- И что? Купили форму, так, Назаров? Оказалось, брюки велики? Ну, рассказывай, рассказывай. Нам же интересно, как наш товарищ в такое вот пугало превратился, хоть на огороде ставь ворон пугать. Это ж надо!

Прозвенел звонок на перемену.

- Завтра без матери не приходи, - закончила урок Ольга Николаевна, даже не подозревавшая, что они который день под руководством Лариски Корнеевой разучивали на глухой лестничной площадке хитрые па из нового танца - твиста под повальную мелодию "Твист эгейн".

Глава 10. Чекушечка

"Анка-пулеметчица", Лариска Корнеева, раскрутила чекушку и опрокинула содержимое в свой нежный девичий роток. Лестничная клетка замерла.

- Во дает, - выдохнул с восхищением кто-то из "фракции". - Не глотая!

Анка протянула посуду верному "ординарцу Петьке" - Андрею Назарову, отломила плавленого сырка в его руке и с жестом "больше не буду" отвернулась к окну. "Операция" продолжалась - красного было достаточно на всех, а водки только две чекушки, и никто не ожидал, что Лариска так лихо разделается со своей дозой, а там минимум еще на двоих осталось.

- Глаз прется, - не поворачивая головы от черной плоскости стекла, произнесла Анка-пулеметчица, она же Кухарка, управляющая государством, грея руки о батарею под окном. - С кайфом. Опять подлизываться будет.

- Кайф отобрать, провокатора прогнать, - вынес на обсуждение особого совещания свое предложение Лаврентий Павлович Берия, он же Бугор, Сашка Бугров, он же, в зависимости от настроения, Василий Иванович Чапаев, Тухачевский, Якир, Блюхер и Фрунзе в одном лице. Несмотря на очки с большими диоптриями, Бугор мог верстать кайф на любое число "питухов" с точностью до капли. Вопросительно подняв брови, он оглядел "фракцию", ожидая поддержки.

Их школа располагалась в здании когда-то мужской гимназии недалеко от Курского вокзала. Квадратные колонны в их фойе были увешаны красными стеклянными досками с именами "золотых" выпускников чуть ли не за все годы советской власти. В остальном это была нормальная советская школа, с одной исторической особенностью: до слияния в пятидесятых годах мужских и женских школ здесь учились сыновья ответственных партийных и хозяйственных работников. Понятно, что преподаватели по большинству предметов были мужчины. Не так давно умер директор школы заслуженный учитель РСФСР Владимир Матвеевич Мостовой. Они его запомнили по одному уроку химии, в самом начале девятого класса, - плохо слушали; он внезапно оборвал объяснение и спросил в установившейся тишине:

- Пирожками с дохлыми котятами на Курском торговать собрались? Тогда всем по тройке в аттестат - и с химией покончим!

Директор много болел, а когда умер, то на его похороны пошли по нескольку учеников от классов, чтобы не создавать лишней толкотни - народу и без того пришло немало. На следующий день после похорон первым по расписанию в их классе шел урок физкультуры. Они переоделись, но бегать-прыгать не хотелось, попросили физкультурника рассказать о директоре - их воображение будоражили многочисленные легенды о Мостовом. Правда ли, что передают ребята из поколения в поколение в их школе? А что вы слышали? Много чего. например, история с машинами - было?

И физрук, сухой, темноликий, с золотыми зубами и часами с внутренней стороны запястья, согласился им рассказать. В те незабвенные, веселые времена тотального лицемерия и "всеобщего равенства" детки высокопоставленных папаш приезжали в школу на отцовских персоналках. Мостовой понаблюдал за такой наглой демонстрацией какое-то время, а потом в одно прекрасное утро поставил - все-таки депутат Верховного Совета РСФСРнапротив школы уличного регулировщика. И тот все подкатывающие машины стал заворачивать во двор. Когда там скопилось достаточное количество лимузинов, дворник замкнул школьные ворота, а ключ отнес директору. Их школьный двор напоминал государственный гараж. Начались телефонные звонки. Ответственным папашам пора на работу, а машин нет. И полная неизвестность. Никто не знает, что произошло.

- На все звонки Мостовой отвечал лично, - в глазах у физрука появились лукавые искорки. - Объяснял, что привозить сопляка в школу на служебной машине, когда он, директор, участник войны, имеющий кое-какие заслуги перед государством, добирается городским транспортом, не говоря уж об учителях и остальных учениках, которые все это видят, это безнравственно и антипедагогично. Голоса на том конце телефонного провода беспокоило одно: кто надоумил директора так поступить? Тот отвечал, что все сделано по его личному приказанию. Машины во дворе школы, ворота заперты, дворник куда-то задевал ключи, дубликат ищут. Ключ лежал в левом кармане пиджака темно-синего, двубортного, шевиотового директорского костюма. В четыре часа дня ключи нашлись. Шоферы, остававшиеся при авто, не скрывали своего отношения к происшедшему: "С характером мужик. Долго ему на этом месте не усидеть".

Мостового не тронули. Правда, отношение к школе резко изменилось: из учреждения высшей категории она стала сползать в разряд обычных московских школ, и с тех пор о ней никто и нигде не упоминает. Словно и нет ее в городе.

На "фракцию" эпизод с машинами и вся сцена в кабинете директора произвели неизгладимое впечатление. В тот же день после уроков Женька Ергаков, легкий, невысокий, обладавший яркими актерскими задатками, с измученным лицом и остановившимся взглядом смотрел в пустом классе на разрывавшийся от звонков воображаемый телефонный аппарат, якобы стоявший на столе преподавателя. Резким движением, как в старых кинолентах, он хватал раскаленную трубку и сорванным голосом кричал: "Вы даете себе отчет, чем это может кончиться? Вы это понимаете? Это безнравственно и антипедагогично!" И после паузы: "Пока я директор школы. Вот так! Я отвечаю за все. За все, что в ней происходит! Вот так!" - бросал трубку, тут же хватал снова, куда в полуобморочном состоянии бубнил: "безнравственно и антипедагогично". "Фракция" - разгневанные отцы, рвущие на головах последние волосы - тоже в ускоренном темпе старых фильмов, кричали в свои трубки что-то возмущенное, с соответствующей мимикой, - стоял дикий хохот.