Сэйити Моримура - Плюшевый медвежонок

• Название: Плюшевый медвежонок
• Автор: Сэйити Моримура
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1979

Сэйити Моримура — автор романа «Плюшевый медвежонок» (1975), включенного в настоящий сборник, — сравнительно молодой литератор, но за последние несколько лет он стал автором наиболее читаемых в Японии детективов. Сэйити Моримура родился в 1933 году в префектуре Сайтама. После окончания университета он около десяти лет был связан с гостиничным бизнесом. Литературную известность Моримура приобрел в 1969 году, когда его роман «Мертвое пространство на высоте» был удостоен премии Эдогавы Рампо. С тех пор в течение десяти лет он опубликовал более двух десятков книг. Популярность писателя очень велика. По его произведениям ставятся теле- и кинофильмы, его книги расходятся в сотнях тысяч экземпляров. По-видимому, секрет популярности Сэйити Моримуры состоит в его умении талантливо сочетать элементы социального детектива с канонами классического детективного романа.

В одном из отелей Токио происходит убийство американца. Расследование преступления приводит детектива Мунэсуэ в Нью-Йорк, где к нему присоединяется детектив Шефтен. Разгадка этого преступления кроется в далёком послевоенном прошлом, когда проигравшая Вторую Мировую войну Япония была оккупирована американскими войсками…

По книге режиссёром Дзюнья Сато в 1977 году был снят фильм «Испытание человека».

---

Вот что говорилось в энциклопедии.

Ясо Сайдзё и Джонни Хэйворд… Мунэсуэ, оторвав взгляд от энциклопедии, уставился прямо перед собой. Что могло быть общего между этим изысканным лириком, рожденным Японией, и негром из нью-йоркских трущоб?

Мунэсуэ стал внимательно, страница за страницей, листать книгу, которую сначала пробежал лишь мельком. Хоть и не было доказано наверное, что книга принадлежала Хэйворду, у Мунэсуэ было предчувствие, что это так.

Сборник издан в 1947 году. Издательства, выпустившего книгу, уже не существует: что и говорить, прошло больше двадцати лет. Столько же лет было и тон самой соломенной шляпе, найденной в парке Симидзудани.

Джонни Хэйворд… Соломенная шляпа… Ясо Сайдзё… Что их объединяет? Может быть, книга подскажет? Надо сначала попытаться самому найти эту связь, а потом уж передать книгу в следственную группу.

Мунэсуэ медленно перелистывал страницы. На грубой бумаге послевоенных лет знаки были еле видны. Мунэсуэ уже подходил к концу, и им начало овладевать отчаяние. Он так внимательно вчитывался в каждое слово, а ничего проясняющего связь между шляпой и книгой отыскать не смог.

Наверно, книгу забыл в машине какой-то другой человек.

Дойдя до последней страницы, Мунэсуэ вздрогнул. Рука его, занесенная над книгой, застыла в воздухе. Ему показалось, что перед глазами блеснула молния.

Что сталось теперь с моей соломенной шляпой, мама?
 Той, что улетела в ущелье летом,
Когда мы шли от Усуи к Киридзуми.

— Нашел! — невольно вскрикнул Мунэсуэ. В сборнике Ясо Сайдзё отыскалась соломенная шляпа. Мунэсуэ прямо задрожал от возбуждения.

Я так любил эту шляпу, мама!
Как я тогда горевал о ней!
Но ветер налетел внезапно…
Навстречу нам шел молодой разносчик, мама!
Па нем были синие гетры в перчатки.
Сбросив на землю товар, он кинулся ловить шляпу,
Но она уже была далеко внизу.
Ущелье было таким отвесным, и склоны
Поросли травой в человеческий рост.
Что же теперь с этой шляпой, мама?
Те ирисы, что росли по сторонам дороги,
Уж верно, совсем увяли,
Те холмы заволокло пепельным туманом осени.
Быть может, под моей шляпой
Каждый вечер стрекотали кузнечики?
А знаешь, я думаю, мама,
Что нынешним утром в ущелье тихо сыплется снег,
Погребая мою шляпу из итальянской соломки,
Некогда блестевшую новизной,
Заметая инициалы Я. С, что я написал на тулье…
Снег сыплется так тихо, так печально,

Мунэсуэ несколько раз перечитал это довольно длинное стихотворение. Когда возбуждение наконец улеглось, он почувствовал, что его душу заливает волна радости: он отыскал необходимое звено. Радость была тем более велика, что его очень тронуло само стихотворение. Его сердце вдруг поразила эта картина: мать и сын идут по летней, залитой солнцем долине и разговаривают друг с другом о соломенной шляпе. Мунэсуэ, с детских лет не знавшего материнской ласки, потрясла та теплота, с которой поэт вспоминал о днях, проведенных со своей матерью.

Наверно, стихи были написаны, когда матери поэта уже не было в живых или когда они жили врозь. И наверно, соломенная шляпа была ее подарком.

Перед глазами Мунэсуэ стояли эти двое — мать и сын; держась за руки, они идут по летней долине, напоенной прохладой, полной зелени. Мать еще молода и красива, а ребенок мал. Разгар лета, полдень, гулкая тишина, бодрость и свежесть.

Мунэсуэ тоже захотелось оказаться там, в той долине. Интересно, где именно в Киридзуми находятся горячие источники? Если идти от Усуи, то, верно, где-то недалеко от границы между префектурами Гумма и Нагано.

И тут Мунэсуэ, начав было представлять себе далекий горный источник, вдруг вздрогнул, пораженный неожиданной мыслью. Ведь Джонни Хэйворд говорил, что «едет в Японию поглядеть на кисми». Слова «кисми» и «Киридзуми» были, несомненно, похожи. Ну конечно, это соседка Джонни услышала «кисми». А сказал-то он наверняка «Киридзуми».

Соломенная шляпа и Киридзуми!

Итак, два обстоятельства, самым тесным образом связанные с Джонни, нашли вдруг отражение в книге Ясо Сайдзё. Мунэсуэ отправился докладывать о своих открытиях в следственную группу.

Его сообщение произвело впечатление. Относительно соломенной шляпы разногласий не было, однако высказывались сомнения насчет тождества «кисми» и «Киридзуми».

— И все же я думаю, что так оно и есть, — настаивал Мунэсуэ. В конце концов, услышал же таксист «стоха» вместо «стро хэт». В речи Хэйворда никто не улавливает звук «р». Может быть, он произносил его как-нибудь не так?

Конечно, в нью-йоркских предместьях, как и в токийских, существует свой особый диалект. Может быть, там принято опускать звук «р»?

Однако в следственной группе никто не был особенно силен по части английского языка. Тем более что речь шла о гарлемском говоре.

— На догадки тут полагаться нельзя. Проконсультируемся со специалистом, — сказал инспектор Насу, раньше остальных пришедший к единственно правильному выводу.

Обратились к профессору Тосиюки Миятакэ, главному авторитету по американскому произношению в Токийском институте иностранных языков. Тот объяснил: Поскольку территория Соединенных Штатов огромна, а лексика и особенности произношения варьируются, «географически» язык делится на так называемый образцовый английский язык, восточный и южный. В Нью-Йорке говорят в основном на образцовом английском языке, включающем в себя также элементы восточного наречия. Что же касается редукции звука «р» в словах strawhat и Kirizumi, о которой вы спрашиваете, в американском произношении она не фиксируется.

— Не фиксируется… — проговорил разочарованно Мунэсуэ, заслуживший своими «открытиями» право самому объясняться с профессором.

Бывает, конечно, что какой-то звук не произносится под влиянием соседнего как в рамках одного слова, так и на стыке слов. Например, некоторые американцы в словах asked и stopped согласные к и р по произносят, и мы слышим est и stat. Бывает, что редуцируются начальные и удвоенные согласные, но то, о чем вы спрашиваете, не встречается.

Мунэсуэ сник. Так далеко продвинуться — и вдруг разочароваться в своих надеждах. Он почувствовал, что с трудом держится на ногах.

Что касается звука «р», то он настолько важен в американском варианте английского языка, что, скорее, сам оказывает влияние на другие звуки. Бывает, что в слове вообще нет «р», но если следующее слово начинается с гласной, то между этими двумя словами вставляется сонорное «р». Например, «видел ото» — saw it — или «он и я» — he and me — произносятся как so: rit и hi.-rendmi:. Прошу простить мое дурное произношение. И все-таки редукция «р» возможна, — утешил профессор павшего духом Мунэсуэ.

— Что значит «возможна»?

По лицу Мунэсуэ скользнул лучик надежды.

— Возможна, но не норма.

— Да это как угодно. Мне бы знать только, встречается ли такое в жизни…

— Вы, кажется, интересовались моим мнением ученого? — Тосшокы Миятакэ был явно недоволен пренебрежительным отношением собеседника к науке.

— Видите ли… э… дело в том, что… э… Словом, нижайше прошу вас, профессор, сообщить мне ваше мнение непревзойденного специалиста: встречается ли такое произношение, даже если оно «по норма»? — поспешил исправить дело Мунэсуэ — не хватало еще из-за собственной, впопыхах сказанной фразы лишиться помощи профессора.

— Английский язык в Соединенных Штатах иной, но только в каждой местности, но и в каждом социальном слое. Тот английский, который мы учим в школе, — это литературный английский язык. Человек, выучивший английский в школе, не поймет ничего из того, что говорит кокни или бруклинец. А в нью-йоркских предместьях живут вперемешку ирландцы и скандинавы, азиаты и итальянцы, испанцы, пуэрториканцы, евреи, негры с Юга — кого там только ист. Само собой, английский там каждый коверкает на свой лад и при этом, естественно, проглатывает некоторые звуки. Например, испанцы обычно раскатывают «р». Но некоторые, желая скрыть свое испанское происхождение, произносят этот звук ослаблено, что приводит к почти полному его выпадению.

— Значит, такой человек мог бы произнести «стоха» вместо «стро хэт» и «кисми» вместо «Киридзуми»? — Голос Мунэсуэ невольно дрогнул. Ведь Джонни Хэйворд жил в испанской части восточного Гарлема.

— Вполне возможно, — кивнул профессор.

Таким образом, следственная группа неожиданно получила возможность продолжать свои поиски, теперь уже в Киридзуми. «Ключ к разгадке убийства Джонни Хэйворда наверняка отыщется именно там», — думал Мунэсуэ, раскланиваясь и благодаря профессора.

3

Одновременно с этим в следственную группу поступили новые известия от нью-йоркской полиции. Высказывалось предположение, что отец Джонни, Уилл Хэйворд, бросился под машину миллионера, чтобы получить компенсацию и тем самым обеспечить Джонни поездку в Японию. Пожертвовав жизнью, он оплатил сыну путешествие. Но зачем ему это понадобилось — и именно теперь? На этот вопрос ни отец, ни сын ответить не могли — они были мертвы. Ясно было только одно: поездка Джонни явно преследовала какую-то важную цель. Может быть, ее удастся понять в Киридзуми? В следственной группе наконец повеселели.