Курбандурды Курбансахатов - Сияние Каракума (сборник)

• Название: Сияние Каракума (сборник)
• Автор: Курбандурды Курбансахатов
• Издательство: Туркменистан
• Жанр: О войне
• Год: 1978

Сборник составляют повести известных писателей республики. Быт, нравы, обычаи туркменского народа, дружба народов — вот неполный перечень вопросов, затронутых в этих произведениях.

---

Один за другим выбрались наружу пассажиры и окружили водителя. Тот копался в моторе как-то неуверенно. Видно было — он не знает, где искать неисправность. Зрители его явно раздражали.

Юсупа-ага среди них не было. Он прохаживался по асфальту, с удовольствием разминая онемевшие от долгого сидения ноги. Пепельно-бледное во время езды лицо его обрело свои естественные краски.

Ещё один пассажир не заглядывал в мотор через плечо водителя — тот самый одетый по-городскому старик, ровесник. Он тоже ходил по дороге. Вскоре они оказались рядом.

— Вот и обрела душа моя покой, — сказал Юсуп-ага, вызывая ровесника на разговор.

— Небось ноги отсидели? Я тоже.

— Не в ногах дело. Дело в том, что я до этой поры ни разу в такой штуке не ездил.

— Неужто ни разу в машину не садились?

— Нет, на колхозных грузовиках ездил. Много раз. Но наши дороги другие, даже если с них съедешь, ничего не случится. А тут по обе стороны ямы. Посмотрите: будто нарочно, чтоб машины туда падали. А встречные? Мчатся как бешеные. И словно не видят наш автобус, того и гляди столкнётся.

Одетый по-городскому старик весело рассмеялся. Потом сказал:

— Давайте познакомимся. Меня зовут Орун Орунович. Вы можете называть просто Оруном…

Пёстро одетый юноша в это время принимал солнечную ванну. Он снял с себя рубашку в цветочках, снял майку и, уперев руки в бёдра, подставлял солнцу свой бледный узкий торс. Юсуп-ага не удержался:

— Взгляните-ка на этого вертопраха, Орун. Ну что за выходки?

— Он правильно делает, — ответил новый знакомый и поверг своим ответом Юсупа-ага в изумление. — Сейчас его тело интенсивно впитывает ультрафиолетовые лучи, которые повышают процент гемоглобина в крови.

Ну а это уж и вовсе невразумительно. Заметив выражение растерянности и недоумения на лице собеседника, Орун Орунович поспешил как можно проще и понятнее рассказать о пользе солнечных лучей для человеческого организма.

Но на этот предмет у Юсуп-ага была своя точка зрения. И никто не мог её изменить.

— Человек должен защищать себя от солнца, — убеждённо изрёк он.

Пареньку тем временем прискучило загорать, он подошёл к водителю, который уже взмок, копаясь в моторе.

— Ни дать ни взять — сорная трава, — пробормотал Юсуп-ага. — Вылезет там, где совсем не нужна. Ну зачем он к нему подошёл? Мешать только? Человек и без того замучился. Что за волосы у него? И очки какие-то жуткие нацепил. Гог-Магог наверное так же выглядит.

— Зря вы его браните, ровесник мой. Славный парнишка.

— Отдать бы этого славного парнишку нашему Нуретдину, хотя бы на месяца три. Он бы сделал из него человека. Ну скажи, разве эти ручонки способны кетмень держать? О том, чтобы кетменём работать, я уж не говорю.

— Да, мускулатура у него развита слабо.

Паренёк уже несколько минут наблюдал за действиями водителя.

— Ну-ка разрешите. — Отстранив незадачливого механика, он занялся мотором.

— Если старый чабан не знает, то откуда же молодому… — Юсуп-ага махнул рукой и отвернулся в досаде.

Но мотор скоро заработал. Обрадованные пассажиры поспешили занять свои места, и автобус ринулся навёрстывать упущенное.

— Через два часа будем на месте, — сказал, обернувшись, Орун Орунович и увидел, что лицо ровесника, покрыла пепельная бледность, а вены на шее и висках вздулись,

— Что с вами? Вам плохо?

— Мутит как-то. Очень быстро едет этот…

Орун Орунович пробрался к кабине водителя и попросил ехать помедленней, так как одному из пассажиров плохо.

Шофёр, не поворачивая головы, ответил, что он и так на целый час выбился из графика и если ехать на малой скорости, то опоздание будет — ой-ой-ой.

— Премии я уже лишился. Хотите, чтобы мне выговор влепили?

А Юсупу-ага казалось, что пришёл его последний час.

— Остановите машину, — пролепетал он.

Автобус остановился, Бяшим и Орун Орунович вывели старика. Едва он ступил на твёрдую землю, как его вырвало. Заметив растерянность в глазах Бешима, Орун Орунович сказал:

— Не волнуйтесь, всё будет в порядке. Состояние вашего отца — естественная реакция на непривычно быструю и длительную езду. Я — врач, геронтолог.

Он вернулся в автобус, взял свой чемоданчик, водителю сказал:

— Можете ехать на предельной скорости. Мы останемся.

Автобус умчался, а Юсуп-ага со своими спутниками продолжил путешествие в такси, водителя попросили не превышать скорость тридцать километров в час.

В город они прибыли поздно вечером. Начались обещанные сыном чудеса. Ночь, а светло, как днём, и свет какой-то диковинный. Жёлтый, как пламя костра, — понятно; белый, как звёзды, — понятно; голубой, как пламя газовой плиты, — тоже понятно, но зелёный, красный, фиолетовый… Глазам невмоготу! Дома огромные, высокие, выше самых больших барханов, стоят вдоль улиц впритирку, а сами улицы широкие и гладкие. И конечно машины — мчатся и мчатся и тоже слепят фарами. А сколько здесь людей, бай-бов!

Но воспринимал всё это Юсуп-ага как-то краем глаза и краем сознания. Ему всё ещё было плохо…

Утром Бяшим проснулся раньше обычного. Первая мысль — об отце. Подошёл к его двери, прислушался, легонько стукнул. В ответ раздалось покашливание. Бяшим вошёл и поздоровался.

— Это ты, сынок? Входи когда надо, зачем стучишься?

— Так этика требует.

— Кто такой этика?

Подавив невольный смешок, Бяшим ответил:

— Этика не человек, а свод правил — как надо себя вести, как друг с другом обращаться.

— Вон оно что…

— Выспался, отец?

— Какой там сон!

— Почему? Тебе было плохо? Неудобно здесь?

— Только задремал — на меня хотел наехать огромный чёрный автобус. И я с криком проснулся. Заснул снова — показалось, что меня на огне жарят. Будто я попал в город, где всё из огня — улицы, дома, деревья и я сам — в огненном кольце, печёт со всех сторон, а огонь разного цвета. Где уж тут спать… К тому же под окном всю ночь машины гудят, шумят…

— Это потому, что ты впервые попал в город. Привыкнешь — всё пройдёт. Умывайся, и будем чай пить.

Хорошо, что на свете есть чай. Очень кстати сейчас чайник свежего горячего зелёного чая. Юсуп-ага намеревался чаёвничать, сидя на кошме, но, увидев аккуратно накрытый стол, отказался от этого намерения. Если все будут сидеть за столом, а ты один усядешься внизу, скрестив ноги, неприлично же.

За столом он оказался рядом с внучкой. Та немедленно принялась ухаживать за дедом. Вытащила из миски дымящиеся сосиски и положила ему на тарелку. Намазала маслом хлеб, а сверху водрузила кусок брынзы — готов бутерброд. Ко всей этой снеди старик не притронулся.

— Я сейчас буду чай пить, Дженнет-джан, — сказал он и придвинул к себе чайник.

Потягивая ароматный напиток, разговорился с невесткой и внучкой.

Любопытство Дженнет не так-то просто было утолить. Она хотела сразу выяснить всё о пустыне, о жизни в песках, причём не знала много такого, без чего Юсуп-ага не мыслил существования человека. Например: как выглядит колодец? А как его копают? А кто? А разве овец и ночью пасут? Когда же они спят? А пастухи когда? Ну и прочее в том же роде.

Опорожнив чайник, Юсуп-ага встал из-за стола.

— Дедушка, почему ты ничего не ел?

— По утрам я только чай пью.

Дженнет округлила глаза. Предвидя новые вопросы, Бяшим счёл лучшим вмешаться.

— Сегодня воскресенье, — сказал он.

— Знаю, — ответил Юсуп-ага.

— Воскресный день следует провести интересно и весело.

— Сначала сходи на работу, сыпок, а потом подумаем о развлечениях.

— Но ведь сегодня воскресенье, выходной день.

— Да-да, я и запамятовал, что городские в воскресенье не работают.

— В субботу тоже, — вставила Дженнет.

— Мы с Майсой, с твоей невесткой, всё уже обдумали, — заявил Бяшим. — Сегодня поедем в горы.

— А что там, в горах?

— Там? Свежий воздух, родники, скалы…

— Скалы — это интересно. Я не видел, но знаю, что интересно.

— Сегодня я покажу тебе необыкновенную скалу, — пообещала Дженнет. — Большая, как наш дом, даже больше. Отвесная, как стена. И по ней всё время вода стекает.

— Всё время, дитя моё?

— Да. Мама говорит — скала плачет. Правда, ты так говорила, мама?

— Правда, доченька.

Юсуп-ага подумал и сказал:

— Поезжайте в горы без меня, дети мои. Туда наверно на машине надо ехать, а у меня от этих машин голова кружится.

— Раз дедушка не хочет, я тоже не поеду.

Горы придётся отложить. Бяшим принялся спешно составлять новый план. Во-первых, сходить в кино. Посещение кинотеатра займёт два часа. А что делать потом? Поводить старика по городу? Тут Дженнет напомнила, что ещё до приезда дедушки она выговорила себе право показать ему город.

IV